— Тогда командуйте! Я готов уступить, но только сегодня, — он играючи дернул меня за локон и встал облокотившись на стойку.

Устремил свой взгляд вперед, внимательно вчитываясь в виды попкорна и названия напитков. Скорее всего, Герман, как и я давно не ходил в кино и абсолютно не знал, чем именно можно поживиться в кафе кинотеатра.

— Спасибо, — искренне поблагодарила, что Герману удалось удивить меня походом в кино. И пусть это был всего лишь мультфильм, я была безумно рада.

— За что? — склонил голову на бок, удивленно вскинув бровь.

— За свидание, — буркнула еле слышно, пряча ухмылку и вновь отворачиваясь. — Нам пожалуйста, большой карамельный попкорн, колу и молочный коктейль.

Кассир быстро обслужила нас. Герман взял со стола картонное ведерко и подставку с двумя стаканчиками.

Зал оказался маленьким, вместо обычных кресел на первых рядах были выставлены большие кожаные кресло-мешки. Зрители, среди которых в основном преобладали дети, занимали лишь четверть зала. И даже такое немногочисленное число присутствующих обратило на нас внимания. Мы выглядели забавно, но мне нравилось находиться сейчас здесь именно с этим человеком.

Герман шел следом, держа в руках купленные мной попкорн и напитки. У пуфиков я отказалась от помощи, сама опустилась в удобное кресло и перехватила из рук Германа стаканчики. Придвинувшись ко мне ближе, он расслабленно сел в свое кресло и вытянул свои длинные ноги вперед.

— Мне тут определенно нравится, — тепло улыбнулся.

— И нам, — мне показалось, что Герман не просто так протянул свою руку и взяв за широкое запястье, положила ладонь на живот.

Весь сеанс так и просидев, чувствуя, как мужская ладонь успокаивающе поглаживала животик, каждый раз, когда громкий звук усиливал шевеление. Я чувствовала себя до абсурда спокойно. В приятной компании, понимая, что Герман был прав — я начинала видеть в нем непросто друга.

За минуту до того, как включился свет. В тот момент когда по экрану побежали финальные титры, Герман развернулся ко мне всем телом и придвинувшись, обхватил мое лицо своими теплыми ладонями. Мне показалось, что он вновь хочет меня поцеловать. А еще показалось, что мое собственное отношение к этому менялось в пользу Германа. На этот раз я не собиралась отстраняться. Смотрела на его губы в упор, которые словно приближались к моим. Его горячее дыхание приятно щекотнуло мой подбородок. А потом Герман прошептал, почти касаясь моего рта:

— Мы конечно друзья, Дан. Но все же это не то, что я хочу. Я мужчина, ты девушка… Между нами может быть намного больше чем дружба. Я хочу этого, и сейчас говорю тебе все это, потому что предпочитаю прямолинейность.

Я задрожала… И не оттого что мне было страшно. Сила, привлекательность и нежность Германа действовали на меня с особым волнением. И он думал о том же, о чем думала я, весь сеанс. Значит, он размышлял о моих словах о нашей дружбе? Они его задели…

Его пальцы все еще удерживали мое лицо. Взгляд карих глаз заглядывал в самую душу. Подушечкой большого пальца, Герман очертил линию моих губ, а я мысленно молила его о поцелуе.

Возможно так подействовала атмосфера кинотеатра. Или я наконец почувствовала полнейшую безопасность рядом с мужчиной, находясь в людном месте. А быть может я просто с каждой проведенной рядом с ним минутой, пропитывалась доверием…

Вспыхнул свет. Герман отстранился. Взял меня за руку и я поднялась из кресла. Однако чары не разрушились, как только рассеялась тьма. Я все еще думала о мягких губах Германа и о его ладонях на моем лице. Словно они все еще были там…

Из зала вышли последними, еще долго находясь под впечатлением от проведенного вечера, я не отпускала руку Германа и была готова дать обещание, повторить подобное свидание.

Неприятное ощущение возникло внезапно, словно за мной пристально следили. Такое скользкое изучение невозможно было не заметить. Я чувствовала, буквально кожей, как меня бесстыдно рассматривали.

Резко обернувшись, встретилась взглядом с хитрыми черными глазами, которые не смогла бы спутать ни с какими другими. Я очень хорошо помнила этот жесткий прищур и что за ним скрывалось. Злость, надменность, раздутое самомнение и ничего человечного.

Это сейчас, хорошо мне знакомый страшный человек и насильник, изображал из себя счастливого семьянина. Заботливого и правильного, который то нежно приобнимал жену, то кружил детей на руках.

Лицемер, прогнивший до мозга костей. С его лица сползла насмешливая гримаса, как только взгляд скользнул к моему животу, задержавшись на нем непозволительно долго.

Кровь в моих жилах успела болезненно застыть, а потом яростно ударить в голову, прилив к щекам обеспокоенностью и злостью. В ушах дерзко застучал пульс, словно призывая бежать. Спасаться, как когда-то я уже сделала.

— Ты в порядке, Дана? — донесся голос Германа, словно сквозь вату, набитую в уши. — Я был прав, что громкий звук кинотеатра может навредить.

Широкие ладони коснулись оголенных плеч и успокаивающе заскользили к локтям.

Я поежилась в ответ, передернула плечами, скидывая с себя руки.

— Нет, — обессилено пискнула я. — Пожалуйста, отвези меня домой, прямо сейчас. Пожалуйста… Просто отвези меня домой, — запаниковала я, желая как можно скорее избавиться от присутствия рядом с собой самого страшного человека.

Все было настолько хорошо, настолько правильно, что даже не верилось. Весь сеанс Дана не выпускала мою руку из своей, а я неторопливо скользил ладонью по ее животу. Малышу и правда нравился мультик, название которого я даже не потрудился запомнить.

Происходящее вокруг меня совсем не волновало. Мир, странным образом, сузился до двух квадратных метров. И в этом маленьком пространстве были только мы — Богдана, я и малыш. Ничего более потрясающего я никогда не испытывал. Теперь я был совершенно уверен, что встретил свою судьбу. Врач, психиатр с ученой степенью, реалист, прагматик — вдруг поверил в такую чушь, как судьба, и это вызывало еще больший восторг.

Мультфильм закончился, наше уединение тоже, и я с грустью вывел девушку из зала. Мы пересекли холл, а потом прошли мимо кафетерия. Я хотел предложить Дане задержаться ненадолго здесь. Возможно заказать яблочный штрудель и как и тогда, накормить девушку с ложечки…

Все произошло слишком быстро. Ее улыбка померкла. Плечи напряглись. А взгляд заметался по пространству. Я обнял ее, но она тут же скинула мои руки. На мою обеспокоенность лишь взмолилась, чтобы я отвез ее домой, и я напрягся еще сильнее. Буквально впал в ступор.

Дана сама зашагала к выходу из кафетерия, всем своим видом отгораживаюсь и от меня и от окружающих. Немного ссутулившись и низко склонив голову, быстро смешалась с толпой и исчезла из вида.

Я отмер, но прежде чем рвануть вслед за девушкой, прошелся озадаченным взглядом по всем кто был в кафетерии. Давида узнал сразу. Шок сменился удивлением, когда я понял, что он с семьей и детьми. Мой брат никогда не отличался особым теплом к своей семье, а тут вдруг такое представление. Младшая дочь на его руках, визжала от удовольствия, пока он подбрасывал ее в воздух. Жена с нежностью смотрела на мужа. Сам Давид меня не видел, и я был рад этому факту.

Быстро покинул кафетерий, а потом и здание кинотеатра. Дану нашел возле машины. Она обнимала себя за плечи и неловко переминалась с ноги на ногу.

— Прости, — тут же выдохнула, как только приблизился к ней. — Я наверное, выгляжу и веду себя ужасно глупо… И ты уже устал от моих закидонов…

— Подожди, — прервал поток ее бурной речи, приложив палец к мягким губам девушки. — Я никогда не устану от твоих закидонов, но все же объясни, что случилось!

Конечно, я и так знал, что случилось. Неожиданная встреча с Давидом, к чертям испортила весь вечер. Но все же мне было важно, что именно она почувствовала.

Страх? Ненависть? Что?

Только разобравшись во всем произошедшем с ней, мы могли двигаться дальше. Она мечтала забыть Давида, а врач во мне знал, что это не выход. Она должна была осознать, смириться и пережить. Возвыситься над этой ситуацией.