Откуда – то девушке было известно, что зверек спешит, торопится попасть в свое гнездо до наступления ночи…

С трудом прервав транс, она тут же с упоением рассказала о своем видении наставнице, спеша поделиться с ней впечатлениями.

– Сильна! – с уважением и, как показалось Луции, с легкой завистью, протянула Тария.

– У тебя, действительно, сильный дар, девочка, уж, по крайней мере, посильнее моего, а ведь свой дар я развиваю уже много лет.

– Попробуем еще, – возбужденно предложила Луция и вдруг пошатнулась от внезапно нахлынувшей слабости.

– Довольно на сегодня! – непреклонно произнесла Тария, схватив ее за плечи. – Хм, кажется, мы немного увлеклись, девочка, – добавила старая видящая, взволнованно глядя ей в глаза.

– Прости старую дуру. Я тороплюсь сама и тороплю тебя, так как у меня осталось немного времени…

– Но при этом, – она резко оборвала саму себя, – я эгоистично забываю, что в тебе растет новая жизнь, а магия (уж поверь мне) порой сильно утомляет, а утомление сейчас, явно, не пойдет тебе на пользу.

– Магия, – удивленно переспросила Луция?

– Ну вот, опять тороплюсь, – криво усмехнулась старуха. – Ну что ж, раз уж начала, надо договаривать.

– Да, девочка, магия. Видишь ли, среди видящих издавна бытует мнение, что наши способности не сродни магии, они и есть магия.

– В разные времена среди нас, даже находились те, кто утверждал, что в магии мы ничуть не слабее людей за морем, просто нам не хватает знаний, а наши способности некому развивать. Не у сидов же нам учиться, – она снова усмехнулась.

– Так или иначе, – продолжала Тария, с помощью, подставившей ей плечо, девушки медленно ступая обратно к хижине, – от учителя к ученику с давних пор передаются те немногие плетения, которые известны нашему народу.

Моим наставником, например, был мой первый муж. Он обучил меня некоторым плетениям, для усиления концентрации, развития сознания, ну и паре других. Их, на самом деле, немного. Мы – тессары, действительно, мало знаем о магии, – вздохнула она под конец.

– И ты меня научишь? – округлив глаза, спросила Луция.

– Научу, милая, – усмехнулась старуха, – но уже не сегодня. А пока, давай поторопимся, – надо успеть домой до темноты.

Сархаш вдохнул утренний воздух и оскалился, обнажив острые клыки. Пахло добычей. Ноздри сарга возбужденно затрепетали, чувствуя ее приближение.

До поры втянув острые когти, он безмолвной статуей замер в заранее облюбованных камышах, приготовившись ждать. Охота не терпит суеты.

Даром, что некоторые замшелые старики, чья чешуя едва не облезла, а клыки и когти с возрастом затупились, порой ворча, называют ее ''пустой блажью для глупой молодежи, достойной лишь теплокровных млекопитающих''.

Напротив – это целое искусство, для достижения вершин в котором, как раз таки, идеально подходит холодная кровь ящеров – саргов. Охота помогает усилить рефлексы тела, развить скорость и силу мышц и она требует немалого терпения. Об этом постоянно твердят тренеры в Бойцовских Ямах, шипастыми дубинами вгоняя свою науку в спины и сознание молодых ящеров.

Ближайшие камыши задрожали от чужой поступи и вскоре разошлись, являя огромную тушу болотного тролля. Сархаш мигом подобрался. Теперь главное не спешить.

Волосатое зеленоватое существо, похожее на огромную обезьяну, всеми четырьмя лапами грузно ступило на небольшой участок земли, расплескивая комки грязи. Волосатые передние конечности уперлись кулаками в почву, и тролль шумно втянул носом воздух.

Сархаш не шевелился, лишь немного выдвинул вперед кисти рук, выпуская длинные когти и еще больше углубляясь в камыши.

Даже для своих сородичей сарг был довольно крупным, сильная мускулистая туша превосходила размерами иных старших ящеров, не говоря уже о молодняке.

Чешуйчатая шкура оберегала тело сарга не хуже железного доспеха, а, покрытый костяными наростами, череп служил ему дополнительной защитой. Собственно, из-за своего роста, Сархаш и выбрал в качестве укрытия высокие камыши. Плюс – зеленая шкура прекрасно помогала слиться с местностью.

Охота бывает разной.

Порой это погоня за ускользающей жертвой, преследование быстрой пугливой добычи. Или загонная охота, устроенная вместе с сородичами или, как сейчас, засада на крупного хищника. Этот вид охоты Сархаш всегда предпочитал всем остальным.

В конце концов, нет никакого удовольствия в том, чтобы преследовать беззащитную жертву.

С другой стороны, охота на крупного, матерого хищника – это настоящее испытание силы и воли. Шанс стать сильнее и опытнее, который вполне оправдывает смертельный риск.

Тролль внезапно повел плечами и снова втянул ноздрями воздух, явно, волнуясь.

Сархаш насторожился. Он спрятался достаточно хорошо, добыча едва ли могла его учуять, но что-то ее явно взволновало, а значит – придется поторопиться, что, к сожалению, подразумевает дополнительный риск.

Он, конечно, уже давно мог бы ментально оглушить тролля, запутать его сознание, даже возможно, ненадолго подчинить и с легкостью прикончить, но это испортило бы все удовольствие от охоты.

Терпеливо дождавшись, пока гигант пересечет незримую черту, сарг напряг все мышцы и резко выпрыгнул из кустов, нацелившись когтями в бок тролля.

Тот, с неожиданной для его туши скоростью, подался в сторону и опустил обе, сжатые в кулаки лапы, на клочок земли, на который выпрыгнул сарг.

Едва успев увернуться, Сархаш, увеличивая дистанцию, перекатился через плечо и, быстро вскочив на ноги, громко зашипел, провоцируя добычу. Привстав на задние лапы, тролль постучал по груди передними, оглашая болота яростным ревом, а затем резко бросился вперед.

Уворачиваться от огромных лап оказалось неожиданно сложно, но Сархаш все продолжал перескакивать с кочки на кочку, терпеливо выжидая, пока противник откроется. Наконец, спустя, примерно, минуту, тролль, в очередной раз, попытался достать сарга своей длинной лапой. Тот быстро поднырнул под нее и, не дав врагу опомниться, ударил когтистой рукой по незащищенному боку, а затем, продолжая по инерции двигаться вперед – по сухожилию на задней лапе.

Быстро отскочив в сторону, Сархаш закружился вокруг тролля, не сводя глаз с раненного зверя. Тот, окончательно обезумев от боли и ярости, снова набросился на юркого ящера, стараясь достать его любой ценой и не замечая, как слабеет с каждой атакой. И когда гигант уже начал уставать, Сархаш резко бросился вперед и, в невероятном прыжке забравшись ему на спину, вцепился клыками в толстую шею, а затем резко мотнул челюстью.

Тролль в последний раз конвульсивно дернулся и рухнул на землю мертвой тушей.

За несколько минут сняв с добычи шкуру, Сархаш приступил к трапезе. Однако, едва он успел проглотить несколько кусков, в его сознании тут же прозвучал мысленный приказ.

Сархаш на минуту застыл в неподвижности, позволив чужому сознанию занять свой разум. Когда воздействие исчезло, он начал быстро пластать когтями тушу тролля и забрасывать в пасть шматы мяса, запасая его впрок3.

Затем он без труда взвалил себе на плечи оставшееся мясо и направился в сторону болот.

Туша станет его даром вызывающим, и оправданием за возможное опоздание.

***

Путь сквозь болото был долгим. Пройдя сквозь хитросплетения кочек и древесных ветвей, тщательно избегая участков с топкой тиной, Сархаш, наконец, увидел то, что человеческие глаза зачастую видели один единственный раз – последний в своей жизни – город саргов.

Простые, сделанные из деревьев и листвы, хижины, с покрытыми ветками и той же листвой крышами, спокойно соседствовали здесь с каменными зданиями.

В первых жили обычные сарги, во вторых – те, кто занимал в их иерархии более высокое положение, вроде военных вождей и тренеров, служащих в Бойцовских ямах.

Неподалеку находились сами ямы, из которых постоянно доносились рык и громкое шипение. В них строгие безжалостные тренеры готовили из молодых ящеров бойцов, которые потом пойдут в набеги или будут охранять город. Иногда в ямах устраивались бои (зачастую смертельные), в которых молодые бойцы сражались друг с другом или, специально выловленными или выращенными для этой цели тварями. Так тренеры отбраковывали слабых особей.