Набравшись наглости, она собиралась хоть весь день прокараулить у лифта, начиная с самого утра, но выловить Александра и потребовать от него объяснений и тому непонятному гулу, который она слышала еще раз, и плесени, которая начала разрастаться после него, и их с Даниэлем времяпровождению. Но ей даже не потребовалось ничего делать: Элиза собиралась было влететь в зал, но еще в коридоре услышала напряженные голоса, заставившие ее припасть к книжному шкафу.

— Мы попусту тратим время, — услышала она Даниэля, говорившего с таким отчаянием, что у нее самой на душе стало пусто. — Оно всё ближе и ближе, разве вы не понимаете?!

— Не переживай, — Александр был холоден и спокоен, но Элизе все равно казалось, что он взволнован. Наверняка он незаметно сжал набалдашник своей трости, ранясь об острый орлиный клюв. — Пока шар у нас, мы можем дать отпор.

— А если обряд не сработает? — Элизе пришлось вытянуть шею, чтобы различить слова.

— Не переживай, Даниэль, — повторил барон с нажимом. — Передохни немного. Я позову тебя, когда все будет готово.

Англичанин нервно кивнул и, перешагивая через ступеньку, поднялся в свои покои. Элиза напряженно смотрела ему в спину, слушая, как стук трости постепенно удаляется, всё ближе и ближе подходя к лифту. Это был её единственный шанс поговорить с Александром, пока он снова не ушёл на целый день в подземелья. Собравшись с духом, она бросилась через зал, молясь, чтобы он услышал её шаги и не уехал сразу.

Ворвавшись в коридор перед лифтом, Элиза не сдержала облегченной улыбки. Александр стоял перед решёткой подъёмника, дожидаясь ее, пусть и выглядел раздраженным, если не сказать злым — он ненавидел, когда его отвлекали от работы, но другого выбора у нее просто не было.

— Фройляйн Циммерман, — сказал он тяжело и строго, одной фразой заставив ее остановиться в нескольких шагах. — Что-то случилось, раз вы бегаете с самого утра?

— Да, то есть… Выслушайте меня, пожалуйста! — выпалила Элиза на одном дыхании, вспомнив вдруг день, когда приехал Клаас и ей пришлось ворваться в кабинет. — Я уже несколько дней хочу сказать Вам, что в замке завелась какая-то то ли плесень, то ли что, как будто мясо по углам налипло, и оно с каждым днем больше и больше, но вы целыми днями где-то пропадаете, и я все никак не могу…

— Достаточно, — прервал Александр, подняв руку. — Перед тем, как что-то сказать, хотя бы потрудитесь отдышаться.

— Простите, — выдохнула она. — Просто Вы бы сейчас опять уехали вниз, и я бы… Я бы вас так и не увидела до следующего утра, а оно всё растет и…

— Достаточно, фройляйн Циммерман. Вы и так отняли у меня много времени.

Он махнул рукой, и Элиза посеменила следом за бароном. Александр привел ее в лабораторию, куда она, следуя запрету, никогда не заходила. В помещении, состоявшем из двух комнат, было ужасно душно и пахло чем-то тяжелым и резким, похожим на соль. Когда они спускались по скрипучей деревянной лестнице, Элиза, беспокойно оглядываясь по сторонам и заметив в углу кучу чего-то гниющего, закрыла рот рукой, сдерживая тошноту.

Узкий коридорчик, спускавшийся ещё ниже, вел во вторую комнату поменьше, где, в отличие от захламленной первой, где на полу валялись ящики, деревяшки и даже поваленный шкаф, было куда чище. Вдоль стен стояли полки с десятками пыльных колб, несколько столов и тех же ящиков с метками. Элиза с любопытством оглядывалась по сторонам и чуть не угодила ногой в решетку на полу, но Александр вовремя оттащил ее, схватив за рукав.

— Осторожнее, — бросил он не глядя. Элиза, держась на расстоянии, заглянула в отверстие, похожее на колодец, на дне которого стояла мутная вода, источая над люком запах чего-то протухшего, который смешивался с запахом самой лаборатории.

Пробежавшись взглядом по полкам, барон поставил перед ней две бутылки из толстого стекла — зелёную и синюю. Элиза с опаской приблизилась к столу, пытаясь разобрать, что написано на этикетках, но за долгое время надписи на них стерлись и превратились в каракули — или, может, это она была слишком глупой и не знала таких слов.

— Слушайте внимательно, — сказал Александр и взял в руки зелёную колбу. — Если ещё найдете сгустки, поливайте их из этой колбы — нескольких капель будет достаточно, не тратьте кислоту попусту, и не подходите близко. Ни в коем случае не прикасайтесь к ним голыми руками, слышите?

— Я поняла, — кивнула Элиза. — А вторая зачем?

— Если прольете на себя кислоту, сразу найдите меня, — продолжил барон строго. — Если я буду внизу — промойте сначала жидкостью отсюда, а потом — долго промывайте под водой. Понятно?

— Да.

— Я постараюсь закончить с делами внизу до обеда, но могу и задержаться. В любом случае, думаю, с Даниэлем у вас проблем не возникнет.

— Господин барон, а чем вы там занимаетесь?

— Исследованиями, — ответил Александр и тут же добавил, предвосхищая вопрос. — Больше вам знать не требуется.

— Как прикажете.

Элиза осторожно, как маленького ребенка, взяла в руки колбу, оказавшуюся неожиданно тяжелой. Улыбнувшись от предвкушения будущей расправы с плесенью, она неуверенно взглянула на Александра, который будто бы уже никуда не торопился. Поймав ее взгляд, барон кивнул и снова махнул рукой, приказывая возвращаться назад. Когда они снова вышли в холл, он не стал запирать дверь в лабораторию. Элиза незаметно прикусила губу, радуясь, что спустя почти два месяца в замке ей стало доступно новое место.

— Занимайтесь своими делами, — снова повторил Александр, отправляясь обратно к лифту. — И будьте предельно осторожны. Это вещество вам не игрушка.

— Я поняла, — сказала Элиза, вопреки его словам чувствовавшая себя как раз ребенком, которому на Рождество подарили желанную куклу. — А вы его сами сделали?

— Да.

— А вы можете научить меня? — выпалила она неожиданно для самой себя. — А то вдруг оно закончится…

— Элиза, вы… — барон обернулся, и Элиза заметила, что от недоумения он даже слегка улыбнулся. — Я подумаю над этим. А теперь простите, меня ждут дела.

Он удалился, оставив ее наедине с мраморными львами. Оглядевшись по сторонам в поисках жертвы, Элиза, подумав немного, быстрым шагом, прижимая к себе колбу, пошла к месту, где плесень появлялась чаще всего — в неиспользуемом коридоре, идущем из отдаленного зала куда-то вглубь замка. Как она и предполагала, мясистое нечто, которое она только срезала вчера, снова заняло весь угол, растянувшись, как паутина. С трудом откупорив бутылку, из которой вырвался отвратительный кислый запах, она закашлялась и отнесла ее как можно дальше от лица, боясь разбрызгать. Вытерев чистой рукой заслезившиеся глаза, она с мстительной улыбкой посмотрела на сгусток и, наклонив колбу, вылила на перепонку несколько капель.

К ее удивлению, плоть мгновенно зашипела и растаяла, оставив только почерневшие остатки на стенах, которые она соскребла лопаткой и которые при попадании еще нескольких капель кислоты превратились в обуглившиеся ошметки, которые она смогла легко собрать и выкинуть в окно.

— Так тебе! — выпалила Элиза на радостях, с восхищением глядя на бутыль, превратившуюся в ее руках в самое настоящее оружие.

Она обошла почти весь замок, уничтожая ненавистные комки, а закончив — вернулась в лабораторию, во второй визит почему-то показавшуюся ей куда страшнее, чем в первый. Спускаясь по хлипкой лестнице, она крепко держалась за перила, боясь вот-вот рухнуть вниз лицом или в кислоту, или во что-нибудь похуже, вроде сваленной в углу кучи гнили. Осторожно обходя решетку, она поставила колбу на стол, радуясь, что не пришлось открывать вторую. Пользуясь тем, что барона нет, она куда смелее огляделась по сторонам и обратила внимание на несколько записок, валяющихся на столах. «Это моя третья попытка создать эликсир жизни», — прочитала Элиза слова, выведенные угловатым, размашистым почерком. Она не могла понять написанного полностью, но общую суть понимала. В ее голове постепенно, по кусочку, складывалась мозаика: с каждой находкой она все больше и больше узнавала барона, и слова, которые она слышала раньше, про жизнь и смерть, про его возлюбленную, давно умершую, наконец обретали смысл. Элиза положила записку на место и поспешила к выходу. По пути она бросила взгляд на отверстие в полу, прикрытое решеткой неправильной формы, похожей больше на трещины на льду. Воровато оглядевшись по сторонам, она подобрала с пола средний булыжник и кинула между прутьями. Камень упал в воду с необыкновенно громким и долгим всплеском, словно летела целая горсть, но когда Элиза взглянула вниз, то ничего не увидела, кроме ряби на воде.