— Вот мы и приехали, — сказала она сестре, помогая слезть. — Пойдем.

Не желая оставаться в стороне, Маргарет, следуя примеру Элизы и Габриэля, тоже взвалила на плечи мешок полегче и пошла следом. Проходя по длинному коридору прихожей, она вертела головой во все стороны, иногда спотыкаясь. Больше всего ее поразили рыцарские доспехи, стоявшие вдоль стен: такие она видела раньше только в книжках.

— Знакомьтесь, — Элиза показала рукой на доспех с розовыми облезлыми перьями, торчавшими из шлема. — Это Бертольд, а вон там Вернер, Ансельм и Манфред. У Манфреда постоянно падает шлем, поэтому близко к нему не подходите.

— Как будто мы собирались, — пробурчал Габриэль. — Ты что, каждому кирпичу свое имя дала?

— Не наступай на Юргена! — воскликнула она. — Конечно не каждому! Только тем, которые осыпались меньше всего.

В архивных тоннелях Элиза шла впереди, высоко держа факел. Когда они вышли на свет, в отдаленный зал, Маргарет с облегчением выдохнула, но прежде, чем они поднялись по лестнице выше, старшая сестра встала перед ней и сказала крепко-накрепко закрыть глаза.

— Там сидит Гертруда, — прошептала она. — Она не успела причесаться, поэтому не смотри на нее, пока я не скажу, хорошо?

— Хорошо, — кивнула Маргарет. — А Гертруда — это кто?

— Сейчас увидишь. Положи пока мешок и возьми меня за руку.

Подмигнув Габриэлю, не понимающему, что здесь происходит, она повела сестру вверх по ступенькам, следя за тем, чтобы Маргарет не подглядывала. Поставив ее перед Гертрудой, Элиза взяла сестру за руку и, сказав, что незнакомка хочет поздороваться, сунула ее ладонь прямо под струю воды.

— Холодно! — воскликнула Маргарет и, увидев над собой каменное лицо, отскочила назад, прячась за Габриэля. — Что это?!

— Это Гертруда, — засмеялась Элиза, садясь на колени фонтана. — Красавица, правда?

— Ужас какой, — ответил за младшую сестру Габриэль. — С ней ты хотела Джейкоба познакомить?

— А то! Ну ладно, я пошутила. — Она встала и подошла к напуганной Маргарет. — Лисёнок, ну прости. Я не хотела пугать тебя так сильно.

— Она страшная, — девочка недовольно надулась.

— Я тоже поначалу так думала, но на самом деле, не такая уж она и страшная. И вообще, когда мне одиноко, я с ней и разговариваю.

— Совсем умом тронулась, да?

— На себя посмотри, ты, лошадник!

Они донесли все мешки до кухни. Всадник решил передохнуть в столовой, а вот Маргарет хвостиком ходила за Элизой, расспрашивая, что находится в комнатах. Она показал ей свою спальню, гостевую, даже комнату с пианино и издалека — лифт. Маргарет, пусть никогда и не видела барона, боялась его слишком сильно, чтобы залезть куда-то самой, но Элиза все равно не спускала с нее глаз. Больше всего Маргарет понравилась спальня старшей сестры, которую нельзя было даже сравнить с их небольшой комнатой на ферме.

— А это тебе письмо? — спросила Маргарет, взяв со стола конверт и начав читать по слогам. — Лон-дон. Да-ни-эль. А кто это?

— Это для барона. — Она взяла конверт и положила обратно. — Наверное, от его брата. Не трогай, нельзя вот так вот брать чужое.

— А ты все эти книги прочитала? — Девочка уже забыла про письмо, переключив все свое внимание на книжный шкаф.

— Нет. Только две или три, но они были о-очень длинные. Пойдем, поможешь мне на кухне.

Они приготовили незамысловатый, но сытный обед. Маргарет старательно резала овощи, умудрившись чуть не порезаться, и осыпала сестру вопросами про замок, барона, запертые двери, картины на стенах и вообще про все, что попадалось ей на глаза. Элиза терпеливо отвечала — она давно не видела Маргарет вот такой, взволнованной и веселой. Дома они обе ходили по стенке, лишь бы на них не обратили внимание, но здесь, в пустом огромном замке, наконец-то могли позволить себе бегать по широким коридорам и смеяться во весь голос, и даже Габриэль, наблюдавший за ними издалека, уже не выглядел таким усталым и угрюмым, хотя бы на несколько часов позабыв о том, сколько всего окружало его в городе, будь то настойчивые горожане или неприветливые путешественники.

— Эту картину написал Клод Лоррен, — сказала Элиза с умным видом, показав на одно из полотен, висевших в коридоре. — Это очень известный художник, про него даже сам Гёте говорил. А господин барон встречался с Гёте!

— А это кто?

— Господин барон говорит, это самый великий человек в Германии. Я видела, у него собрание сочинений занимает аж несколько полок!

— Гёте, — задумчиво повторила Маргарет. — Папа с мамой его, наверное, не знают, а я теперь знаю. Значит, я почти умнее их.

Она еще немного побегала, разглядывая картины и читая на них имена художников, и перездоровалась со всеми доспехами, которые встретила на пути. Даже с Гертрудой через несколько часов их отношения стали куда теплее: под присмотром Элиза Маргарет посидела у нее на коленях и даже смогла поговорить, рассказав, как ее зовут и как они здорово придумали убежать в замок. Гертруда, чтобы не напугать свою новую подругу, журчала совсем тихо, только на прощание легонько обрызгала Маргарет, вновь заставив ее рассмеяться.

— Пока, Гертруда! — девочка помахала ей рукой. — Мы с тобой еще увидимся!

День клонился к вечеру, и рисковать Элиза не могла. Она проводила сестру и Габриэля до ворот и крепко обняла обоих. Со всадника она взяла обещание удостовериться, что с Маргарет все будет хорошо, она доберется до дома и ее не накажут. Они придумали байку, согласно которой у девочки сильно разболелась голова, и она попросила Габриэля проводить ее до дома. Раньше верховой не раз приводил так Элизу, не всегда трезвую и не всегда в полном порядке, поэтому в том, что он привезет так и младшую сестру, не должно было быть ничего удивительного.

Попрощавшись, Элиза долго смотрела в окно, даже когда повозка скрылась среди деревьев. За этот день она жутко устала, но все равно была по-настоящему счастлива. Для приличия поделав дела, она еще немного почитала и уснула, как только солнце село окончательно, и в эту ночь ее не беспокоили ни кошмарные сны, ни посторонние звуки.

Следующие три дня прошли одинаково и пусто. Элиза по частям прибирала замок, в один день перестирывая шторы, к которым никто не прикасался много лет, в другой — разбирая захламленные комнаты, оставляя только вещи, выглядевшие более-менее интересными. Один раз приехал Габриэль, передав, что с Маргарет все в порядке и герр Циммерман отругал ее за то, что она так набегалась, что заболела голова, но больше ничего не заподозрил, а фрау — поблагодарила Габриэля и передала Элизе, чтобы она за время отсутствия барона хорошенько отдохнула.

На день перед возвращением барона Элиза оставила самое главное — уборку в его спальне, которую задумала с того момента, как впервые туда вошла. Александр не запрещал ей туда заходить, но и если за порядком в остальном замке следил, то на свою комнату, казалось, ему было плевать — он даже не смахивал пыль с комодов, что уж говорить о том, чтобы мыть полы.

Когда Элиза вновь зашла в его покои, первым, что она заметила, была пропажа странных цилиндров, привлекших ее внимание еще в первый раз. Оглядевшись по сторонам, она усмехнулась. Александр точно знал, что она сюда придет, раз убрал все, к чему ей не следовало прикасаться. Вторым, что с грустью отметила Элиза, было то, что комната была рассчитана на одного человека. Наверняка где-то в глубине замка располагались комнаты, принадлежавшие его родителям, но Александр выбрал эту — отдаленную, маленькую и одинокую.