Через месяц он уже и не вспоминал о случившемся. Начал бегать по утрам, правильно питаться и брать некоторую работу на дом. Родители не могли нарадоваться. Таким правильным и послушным Свифти никогда не был. И его исчезновение, как теперь считалось, пошло ему только на пользу. Теперь ему было с чем сравнить. Он и сам стал считать глупой свою былую ненависть к спокойной и стабильной жизни. Но иногда, по ночам все же снились плохие сны, связанные с последним днем у моста. И он просыпался с бешено колотящимся сердцем, включал ночник и еще долго приходил в себя. Во снах он видел, что все - таки сделал шаг вниз.

Через полгода у отца случился сердечный приступ, но его удалось спасти. Дела постепенно перешли в руки Дину. Несколько сотрудников уволились, не желая видеть этого человека у руля предприятия. Остальные решили дать шанс молодому поколению и продолжили работу. Дин и сам уволил нескольких человек, посчитав, что они не приносят пользу общему делу и тянут фирму вниз. Он был бесстрастен в работе и строг с подчиненными, не принимал отговорок и редко шел на встречу, за что его не особо любили. Но все же ему удалось прижиться, постепенно свыкаясь с коллективом и темпом работы.

Однажды вечером, когда он проходил мимо гостиной, где на диване отдыхал задремавший отец, он услышал по телевизору в новостях о взрыве какого-то заброшенного склада в Питтсбурге. Тогда еще подумалось, хорошо бы это был один из складов Смоука. Упоминалось так же о взятии под контроль частных владений в речных районах. Что-то связанное с обострением отношений в группировках, перестрелками, жертвами и арестом крупных партий на торговых судах. Дин не стал смотреть. Вспоминать об этом было сложно и неприятно, разве что иногда на него все же находила ностальгия. Он вспоминал Дасти, частенько слушал песню, под которую они танцевали в баре с Хэмерсоном, думал об эмоциональной и взбалмошной Сэнди и даже пару раз вспоминал Шарлотту. Но чаще все-таки Пола с благодарностью за таблетки, которые он все еще иногда принимал.

Напоминанием служил оставшийся небольшой шрам от пореза при перестрелке за фургон. Он улыбался, глядя на него, ведь тогда он был смелым, безрассудным и жил секундой. А потому и считал это ярким и настоящим, чего теперь, прямо сказать, не хватало. Никаких растянутых кофт и посиделок в баре до поздней ночи. Теперь только белые рубашки и стопки документов. Но он увлекся. Процесс ему нравился. Хорошо разобравшись, он смог вывести фирму на новый уровень, правда не без потерь, после чего заслужил первые искренние аплодисменты и долю уважения со стороны коллег.

И сразу захотелось большего. Он вспомнил о старом филиале фирмы в родном Питтсбурге, который они едва не потеряли. После ухода Свифта старшего на заслуженный отдых по состоянию здоровья, показатели рухнули, Дин остался в одиночку спасать положение дел, но допустил ряд ошибок, из-за чего и пришлось на время приостановить деятельность первого предприятия. И вот теперь, собрав немногочисленных оставшихся, он рассказывал о планах вернуть их основной блок к работе, дабы увеличить прибыль и оборот, собирался с ноля поднимать практически потерянную часть фирмы.

- Этот год был для нас всех непростым. Были взлеты и падения, на пути к развитию и процветанию общего дела мы потеряли многих, но так же многих и обрели. Некоторые из вас присоединились к нам совсем недавно, но уже прочно закрепились в наших рядах. Мы проводили в отставку нашего отца основателя, светлейшего ума человека. Мы приобрели конкурентов и надежных партнеров. Иногда стоит жертвовать чем-то важным на пути к достижению цели. Этому меня научила жизнь. Я ощутил это на личном опыте. С новыми силами и новой командой мы станем еще сильнее, расширим зону наших действий и интересов. В мое отсутствие управление фирмой возьмет на себя Джастин.

- Так уж и быть. - Отозвался молодой мужчина лет тридцати пяти. Он улыбнулся, повертев ручку в руке. Остальные одобрительно кивнули, кто-то по-доброму посмеялся, а кто-то выдохнул с облегчением. Работать с Дином было довольно напряженно, хоть и вполне эффективно.

- Вот и отлично. Тогда за дело. К новым вершинам и стремлениям. - Он закончил свою речь под негромкие аплодисменты коллег. И уже к полудню забрал необходимые документы и вещи из рабочего стола своего кабинета.

Было волнительно. Он не был готов вернуться. Снова увидеть родные места. Снова взглянуть на Форт и встретиться с друзьями после того, что сделал. Но сердце рвалось обратно. Хотя бы на денек. Он все же представлял, как ему будут рады. Прошел всего год, глупо было думать о прошлых обидах и ссорах. Кажется, он скучал даже по Паркеру, его матрасу в углу и вечному недовольству. Сам он ничуть не изменился, изменилось лишь отношение к жизни и некоторым вещам.

В городе оставался дом родителей, который он намерен был занять на время пребывания в Питтсбурге. И все же было страшно столкнуться с прошлым пусть и не слишком далеким.

Он так и не смог уснуть до самого утра. Выпил чашечку кофе, собрал документы в кейс и поехал в аэропорт. Надеялся поспать в самолете, все же около пяти часов в небе. Билеты были куплены заранее. Он связался с офисом и предупредил о своем прибытии, дабы до того времени успели собрать оставшиеся рабочие кадры для дальнейшего планирования дел.

Он летел лучшим рейсом с повышенным комфортом в белой рубашке, с дорогими часами на руке. Представлял лица ребят, когда они его увидят, когда узнают, чего он смог добиться в одиночку. Через полтора часа полета ему все же удалось уснуть, что значительно сократило время ожидания. Он не мог пропустить вид города при посадке, и открыл глаза как раз к тому моменту, когда командир объявлял о прибытии и снижении самолета. Свифти мгновенно подсуетился, садясь ровно и приводя себя в порядок, попросил стакан воды, от волнения в горле пересохло. И со щемящим чувством на сердце посмотрел в иллюминатор. Он дома. Дома.

Здесь даже воздух, казалось, был другим. До полной остановки самолета время словно замедлилось, а ногам не терпелось коснуться земли. Он даже успел заказать такси. Сразу домой, в старую, ранее ненавистную квартиру. Он уже представил, как снова наденет свою синюю кофту и сможет погрузиться в атмосферу уличной жизни, от которой успел отвыкнуть. Сердце так и выпрыгивало из груди, пока он ехал в сторону моста, а уж когда увидел, глаза заблестели от влаги. Прямо там они стояли ровно год назад, прощаясь, прямо там они едва не совершили необдуманный шаг. За что он был бесконечно благодарен, этот порыв гнева отрезвил его на всю оставшуюся жизнь. Он вспомнил, каким был Мэйсон в тот вечер, и по телу пробежала дрожь, так смотрят по настоящему сильные люди, осознающие происходящее. Сам Дин не осознавал. Теперь, по прошествии времени, он мог оценить ситуацию со стороны, и это было действительно ужасающим.

- Приехали. - Как то пресно отозвался водитель, посмотрев на Свифти в зеркало заднего вида. Дин прокашлялся, доставая бумажник и вытаскивая довольно крупную купюру.

- Сдачи не надо. - Он покинул машину, лишь сейчас воззрившись на их квартиру открытым и взволнованным взглядом. Что он им скажет, когда войдет? Впустят ли его? При нем все еще оставались ключи, которые он приготовил заранее. Он в любом случае будет просто рад увидеться.

Заскочив на две ступеньки, он немного потоптался в предвкушении перед дверью, а затем постучал. Звонок работал, он помнил об этом. Однако и со второго раза никто ему не открыл. Пришлось воспользоваться ключами. Сразу насторожило то, что замок едва поддался, словно заржавев или повредившись. Но дверь все же открылась.

Его встретили густой полумрак и звенящая тишина. Ворвавшийся прохладный воздух смел пыль с ближайших поверхностей. Дин захлопнул дверь, стараясь привыкнуть к темному помещению.