- Можно тебя? - Попросил тихо Миллер, уводя Мэйсона от остальных. Они отошли к балкону, пока остальные продолжали поздравлять Бэки и Дасти. Мэйсон был во внимании, но Миллер не заговорил сразу, а лишь одухотворенно смотрел на него, любуясь, нежно и трепетно. - Послушай. - Он продолжал держать его за руку, собираясь с мыслями. Почему-то сейчас было так сложно сказать, хотя он тысячу раз повторял эту речь в своей голове. Снова импровизация. Куда ж без нее. - Я хочу сказать, Мэйсон, знай, ты потрясающий. На столько, что порою становится больно. Ты птица вольная, и я не вправе подрезать тебе крылья, в моей власти дать тебе свободу, не держать в золотой клетке. И я хочу видеть, как со временем ты расправишь эти крылья и покоришь этот мир, я бы хотел быть рядом в этот момент. И я сделаю все, что потребуется для этого. Потому что я никогда не встречал кого-то более достойного, кого-то настолько же сильного и смелого, с таким же отчаянием стремившегося жить. Все, что в тебе есть, каждая деталь и мелочь совершенны. Я чувствую тебя, вижу твою душу, ту внутреннюю стихию и огонь. И больше всего на свете я хочу быть с тобой, быть для тебя, стать твоим. Всецело, самозабвенно и в то же время мудро, осознанно. Я бы хотел спросить, примешь ли ты меня таким, в таком качестве? Потому что мысль о том, что в будущем тебя со мной не будет, делает мою дальнейшую жизнь невозможной.
- Хани, я … - Он смотрел открыто и пытался подобрать слова. Знал и видел, что его ответ мог сейчас убить человека, а мог, напротив, сделать счастливым. Он хотел быть честным. Миллер это заслужил. - Ты, признаться, тронул мое сердце этими словами. Никогда не сказал бы про себя такого.
- Не говори так, ты самый удивительный человек из всех, что я встречал. Я хочу, я должен сказать, что я… - В дверь квартиры громко постучали, но из-за музыки в гостиной никто этого не услышал кроме них.
- Подожди, я открою. Никуда не уходи. - Мэйсон исчез в направлении двери, а Миллер стоял и смотрел на свою ладонь, в которой секунду назад держал его руку.
- … что я люблю тебя. - Но он этого уже не услышал.
Сердце как-то странно стучало, не попадая в точный ритм. Он знал, что однажды Миллер спросит об этом. Однако ему хватало такта, терпеть до последнего. И где-то в глубине души Мэйсон был сегодня готов к этому разговору. Вот только волнение было не совсем по делу. Отчего-то еще, что отдавалось болью от каждого удара сердца. Стук в дверь повторился, уже и остальные заметили, обернувшись.
- Сейчас, подождите. - Прошептал Мэйсон, переступая через ботинки Грина. Открыв дверь, он взглянул на незваного гостя, переставая не только дышать, существовать в целом. На пороге стоял едва узнаваемый Паркер. Часть его лица занимали ожег и отросшая челка, на одном глазу была черная повязка, а в руках костыли. Он был, как побитый жизнью пес, вернувшийся домой спустя несколько лет. Глаза Мэйсона наполнились слезами, он продолжал смотреть на него ошарашено, не веря тому, что видит, не смея даже моргнуть. В прихожую вышел и Миллер, чтобы посмотреть, что же происходит. И лишь после того, как Шарлотта всхлипнула, давая понять, что и другие видят тоже самое, Хэмерсон ожил. - Будь ты проклят. - Сказал он на выдохе. Паркер виновато улыбнулся, тут же сталкиваясь с невозможными по своей эмоциональности объятиями, с которыми Мэй на него кинулся. Он был готов умирать в его руках и возрождаться вновь, не веря в то, что дождался. Так до конца и не поверив в его гибель. Не зря. Миллер нахмурился, понимая, что этот человек только что сломал его шанс на счастливое будущее. Что это возвращение еще обойдется им кровью и слезами, и принесет с собой не с один десяток проблем. Но он готов побороться за свое счастье. Теперь уже не отпустит и будет идти до конца. Чего бы ни стоило. - Будь ты проклят.
