Поэтому сейчас я не обратила внимания, в какой лагерь была эта путёвка. Возможно, а, скорее всего, вряд ли это был «Орлёнок», но неприятные воспоминания меня накрыли моментально. Тогда мы были ограждены от старших отрядов и не знали, обходятся ли с ними так же строго, как и с нами, но перспектива попадания в подобный ад после девятого класса меня совершенно не прельщала. Мне нужна была любая ниточка, чтобы не поехать туда.

– Ну что ты такое говоришь, Свет. – всплеснула руками мать. – Как вообще у тебя язык повернулся такое сказать? – обиделась она на мои слова, чего я от неё совсем не ожидала.

– Прости… – выдавила я, но продолжила внутри негодовать. – Всё равно, не поеду!

– И это, как я понимаю, твое окончательно решение, Свет-ла-на? – спросила она, специально произнеся вслух моё имя полностью и по слогам; она делала так всегда, когда была мною недовольна или, когда я что-то вытворяла.

Я молча взяла книжку и, уткнувшись в неё, пробурчала короткое «угу». Не произнеся ни слова, мама вышла.

Два последующих дня мы к этому вопросу больше не возвращались, и я уже было подумала, что родители вернули или передарили эту злополучную путёвку страждущим детям, но не тут-то было. Я не знаю, так совпало или действительно было подстроено, но на неделе к нам в гости издалека приехала папина двоюродная сестра, с которой не просто жить под одной крышей, а разговаривать было просто невозможно. И приехала она явно не на короткий срок.

Тётя Шура, так звали тётку, была типичной колхозной женщиной, которую интересовала вкусная и сытная еда, последние сплетни, сериалы, а также она любила меня донимать допросами про женихов: появились они у меня или нет, в каком количестве, как их зовут, как они выглядят и всё в подобном роде. Но, поскольку таковых у меня до сих пор не было, чему я не особо и расстраивалась, а тётя Шура, судя по всему, очень, она мне упорно пыталась втолковать, что завести их всё-таки стоит. Несколько дней я мужественно терпела все её приходы и отбивала атаки, но в конечном итоге сдалась и пришла к маме с мольбой в глазах и вопросом, можно ли ещё поехать в этот лагерь. Мама с радостью достала из шкафа путёвку и вручила мне её со словами:

– Всё познаётся в сравнении, да, Свет? – ухмыльнулась она. – Хорошо, что передумала.

– Да. – без особого воодушевления ответила я. – Чему быть, того не миновать. Но из двух зол я выбираю лагерь, а не тётю Шуру. А по-хорошему. – вдруг брякнула я, громко хихикнув. – Её бы в такое место надо бы отправить… на перевоспитание. – И пусть там сама себе женихов ищет…

Мама недовольно цыкнула на меня, а я с унылым видом поплелась в свою комнату, держа под мышкой путёвку.

Через три дня меня ждали три, как мне тогда казалось, бесконечные и скучные недели детского лагеря под дурацким названием «Смена».

Заезд

Быть может, вновь мы классику прочтём

И томик Льва Толстого с полки снимем…

– Свет, ну ты точно издеваешься?! – возмущалась мама, внимательно вечером разглядывая все мои вещи, которые я приготовила для поездки в лагерь. Всё аккуратно лежало на ковре и ждало своей неминуемой участи.

По всей видимости, маму сильно раздражали книги, которые я приготовила и которые ровной стопкой стояли возле дорожной сумки.

– Ты куда едешь? – продолжала она. – Отдыхать? Или учиться?

– Одно другому не мешает. – в ответ сказала я, пытаясь спокойно реагировать на все её замечания.

– Нет, ну так дело точно не пойдёт. – мама наклонилась и молча взяла в руки ровно половину книг.

– Эй! – воскликнула я. – Тогда я другие возьму, если эти не отдашь!

Мама покачала головой и вместе с книгами вышла из моей комнаты. В конце концов мы сошлись на том, что в поездку я беру всего лишь две книги: «Воскресение» Толстого и «Волшебную гору» Манна. Первое произведение нам задали в качестве дополнительного на лето, второе – я сама хотела прочитать. Без книг там, наверное, будет совсем тоскливо.

К десяти вещи были собраны, и я завалилась спать, хотя сон абсолютно не шёл. Попытка считать овец и коз успехом не увенчалась, в голове крутились неприятные обрывки воспоминаний об «Орлёнке». Неужели, здесь будет нечто подобное?! Очередных штандартенфюреров я точно не выдержу.

Как только за окнами забрезжил рассвет, я вскочила с кровати и побежала в родительскую спальню будить отца, который и должен был отвезти меня в лагерь. Тётя Шура мирно спала в зале, громко похрапывая во сне. Надеюсь, она не проснётся, пока мы не уедем. – подумала я и на всякий случай плотно закрыла двери её комнаты.

До лагеря ехать на машине было порядка трёх часов. Конечно, можно было заехать и заранее вчера вечером, но родители решили привезти меня день в день и чуть ли не час в час. По дороге мы попали в жуткую пробку, связанную с произошедшей рано утром аварией. У ехавшей по трассе фуры лопнуло переднее колесо, и она завалилась на бок, перекрыв напрочь движение по одной из полос. Слава Богу, жертв не было, и сам водитель отделался лёгким испугом, но потребовалось несколько часов, пока эту бандуру убрали с проезжей части и восстановили итак плотное летнее движение. Папа нервничал, переживал, что мы опаздываем, а мне, честно говоря, было всё равно. Наоборот, количество часов, проведённых в лагере, уменьшалось, не успев даже начаться. К полудню мы подъехали к кованым тёмно-зелёным воротам лагеря, на которых пять крупных букв «Смена» убеждали нас в том, что приехали мы всё же по адресу. Под буквами висел огромный плакат со словами: «Добро пожаловать на третью смену с такого июня по такое-то июля 2001 года!».

Смена в «Смене». – и отчего мне так смешно. И тут же сразу вспомнилась сказка о Кащее Бессмертном и его смерти, которая была в яйце, а яйцо в утке и тому подобное. Настоящая русская матрёшка.

Папа тащил мою сумку, я плелась за ним. К полудню на улице было уже очень жарко, и я поблагодарила про себя маму, которая заставила меня, невзирая на протесты, надеть шорты, хотя я настаивала на джинсах. В плотной футболке тоже было жарко, но оставалось только терпеть. Волосы, отросшие до пояса, мама заплела мне в две тугие косы и водрузила на голову кепку, которую я никак не хотела брать с собой, понимая, безусловно, что это забота о моём здоровье, а не просто мамина прихоть. Кепку я сдвинула козырьком назад, как делала и всегда. Не знаю, почему, но мне было удобно носить её именно таким образом, по-пацанячьи. В кроссах и носках потели ноги, но сандалии, которые остались в сумке, доставать было уже поздняк.

Недалеко от забора мы заметили небольшой белый домик с облупившейся штукатуркой, на котором криво висела серая табличка: «Директор лагеря «Смена».

– По-видимому, нам сюда. – сделал вывод папа и постучал в дверь, но в ответ нам была лишь тишина. – Странно… Неужели, все на моря поуходили. – вслух пробормотал он и снова постучал в дверь.

– Кого вы ищите? – раздался позади нас женский голос.

– Да нам директор нужен. – ответил отец, обернувшись. – Никого нет что-ли?

– Вы на смену приехали? – спросила женщина и подошла к нам поближе.

По всей видимости, это была дворничиха или уборщица лагеря: с метлой и в сером фартуке эта уже пожилая полная женщина в синей косынке сильно напомнила мне мою бабушку, которая, выйдя на пенсию, по вечерам некоторое время подрабатывала дворником в моём детском саду.

– Да, мы опоздали из-за аварии на трассе. – сказал отец. – Не подскажите, где её нам найти?

– Конечно. – улыбнулась дворничиха. – В её летней резиденции. В общем, – она стала показывать рукой, в какую сторону нам идти. – До конца аллеи пройдёте, увидите деревянную беседку, а эта беседка и есть резиденция директора. Там никак не перепутаете, если что. – заверила она, когда мы направились в нужную сторону.

Беседка находилась в тени деревьев возле небольшой площадки с лавочками, а рядом приятно журчал искусственный водопадик, обрамлённый разноцветными камнями. Директриса Тамара Леонидовна, так её звали, сидела в беседке, обмахивалась веером и заодно давала указания какому-то мужчине в рабочей спецовке. На первый взгляд ей можно было дать лет 50-55, полновата, широкоплеча в белой смешной панаме на голове. Дама-директор настолько была увлечена раздачей указаний работнику, что не заметила, как мы подошли. Отцу пришлось несколько раз кашлянуть, чтобы она обратила на нас, наконец, своё директорское внимание.