– Пересказывая свою жизнь, – говорил дед Диика, – Унитио упомянул о том, что все, кто попробовал «Энвинарово наваждение», вскоре вернулись к нему.

Коварный доктор постепенно поднял цену на свое средство и, когда у парней стало не хватать денег, предложил им соблазнять этой дрянью других ингенуитов.

– За каждого нового моего клиента вы будете получать процент, – науськивал коварный Энвинар, – кто будет стараться, тот не только обеспечит себя хураком, но и заработает дополнительных денег. Лучшие из вас торговцы смогут позволить себе больше не работать в поле, не ходить за скотиной. Вы ведь, когда бывали в городе, видели, как красиво, богато теперь одеваются некоторые из ингенуитов – постараетесь как следует, и у вас появится такая возможность.

Слушая воодушевляющие речи, Унитио уже представлял, как проводит больше времени на тренировках, вместо того чтобы вспахивать и засевать поле, как он становится лучшим борцом – получает все возможные призы и все ему завидуют. Особенно жажда тщеславия обуревала его вскоре после наклеивания очередного листа хурака – через некоторое время Энвинар стал продавать его вместе с липкой, с одной стороны, тканью.

«На манер пластыря» – подумал Дэрриан.

И Унитио, также как другие, «заглотившие крючок» спортсмены, принялись в самых ярких красках рассказывать о хураке всем и каждому.

Лишь немногие ингенуиты тогда заподозрили неладное, обратив внимание на изменившееся поведение «хуракистов» – как теперь называли любителей этого коварного зелья.

Кому-то, как деду Диика, повезло в том, что их организм отказался принимать отраву.

– Стоило мне только попробовать эту мерзость, полученную на день рождения, в качестве подарка, как меня начало сильно тошнить. Тело покрылось странной бордовой сыпью, разболелась голова и появилась испарина. Кожа стала зудеть так, что я начал буквально прорывать ногтями раны на своих руках и ногах, – рассказал Диику Страмос.

А еще некоторые, в основном ингенуиты старшего поколения, наблюдая за первыми хуракистами, поняли то, что если все кинутся употреблять эту гадость, то вскоре некому станет работать. Эти ингенуиты, к сожалению, оказались в меньшинстве. Попавшие в сети Энвинара простачки высмеивали их, называли глупыми слабаками и им ничего не оставалось, как замкнуться в себе, да стараться не позволить хотя бы своим детям присоединиться ко все растущей армии хуракистов.

– Только благодаря этим двум группам ингенуитов, их общество не сгинуло в первом поколении и до сих пор не стерто с лица Копинавы, – подвел итог происходящему на его родине Диик.

Дэрриан, вспоминая о несчастьях некоторых народов своего родного мира, с самого начала рассказа о хураке понял, что хотминциносы, одурачивая ингенуитов, пичкая бедолаг этой отравой, задумали добиться их деградации и вымирания. Так что для него не стали откровением слова Диика о том, что за два поколения численность ингенуитов снизилась почти вдвое и, если так дальше будет продолжаться, скоро будет некому сдерживать хотминциносов – а они вновь принялись расширять территории свои городов и поселков.

– Эти захватчики приступили к строительству новых заводов, разрабатывают все больше шахт и месторождений нефы! – с болью в голосе говорил Диик, – А работают там, в основном, мои соотечественники, причем теперь уже зачастую не за деньги, а еду и наклейку с хураком.

Рассказчик, погрузившись в тяжелые раздумья, замолчал.

– Да уж, – с сочувствием в голосе произнес Дэрриан и тоже задумался.

– Нам повезло, – наконец продолжил говорить Диик, – мы: то есть мой отец и я, также как дед не можем принимать хурак. Вот только таких ингенуитов не настолько много, чтобы на нас стоило надеяться. К тому же, когда выяснилось, что есть мой дед и подобные ему, с некоторыми из них стали происходить странные несчастные случаи.

«Не факт, что несчастные», – подумал Дэрриан после рассказа о том, как одного обнаружили в лесу с разбитой головой и мертвого, другой погиб, работая на производстве, третий попал под машину.

Впрочем, когда обыватели стали постоянно говорить о том, что раньше так часто ингенуиты не погибали – череда смертей остановилась.

– Тем не менее, предполагаю, история на этом не закончилась? – произнес Дэрриан, побуждая Диика продолжить повествование.

– О да! – ответил Диик, – Вот, послушай, что дальше произошло с Унитио.

Молодой борец был ровесником отца Диика. Конечно, занимаясь спортом, он и так развил в себе гораздо большую, чем у не занимающегося юноши, физическую силу. Был значительно шире в плечах, добился великолепной осанки.

Вскоре, после того как он начал принимать хурак, его физические показатели стали расти буквально не по дням, а по часам. Стремительно развивались и другие его так же одураченные товарищи. Среди молодежи началось безумие – вскоре кто-то попробовал применять по две наклейки за день, потом по две сразу и одну на ночь.

– Какая хитрая отрава, – отметил Дэрриан.

Унитио и отец Диика когда-то были друзьями. Теперь же, употребляя хурак, успешный спортсмен стал заносчивым, называл своего друга слабаком и неудачником.

Отец Диика понимая, что все это говорит не его друг детства, а зелье, которое тот принимает, сдерживался, выслушивая обидные слова. Он по-настоящему переживал за Унитио, до последнего делал попытки вернуть его к нормальной жизни, неустанно старался подобрать слова, чтобы объяснить ему, насколько сильно тот изменился в худшую сторону – стал грубым и самовлюбленным.

– Посмотри, – говорил он Унитио, – ты перессорился со всей родней, с друзьями. Вокруг тебя теперь только твои покупатели, которые готовы тебе пятки лизать ради маленькой скидочки, а ты еще и потешаешься на ними.

– Я даю им счастье, а они поклоняются мне, – высокомерно ухмыляясь отвечал ему Унитио.

– Скажи, – опять перебил Диика Дэрриан, – а вот то, что у Унитио очень быстро прибавилась сила – это у всех так происходит?

– Не совсем: у тех, кто занимается спортом – да.

– А остальные?

– Другие сильно толстеют, у них начинает безобразно выпирать живот и по бокам свисать складками жир. Только их это не волнует – под действием хурака они видят себя красавцами, а когда оно заканчивается, думают только о том, где бы взять еще. Сейчас большинство тех, кто его употребляет, только ради этого и работают, почти половина моих ровесников даже не помышляют о том, чтобы завести семью. Детей кормить надо, а тут на себя еле хватает.

– А какие дети рождаются у хуракистов? – Дэрриан, задавая этот вопрос, предполагал не утешающий ответ.

Такой и последовал. В семьях, где хоть один из родителей принимал хурак, детишки стали рождаться слабые – их приходилось с трудом выхаживать. Некоторые, подрастая, отличались заметным слабоумием.

Ответив на вопрос о детях, Диик вернулся к рассказу об Унитио.

Через некоторое время отец Диика, к тому времени он сам уже стал отцом, стал обращать внимание на то, что Унитио как-то очень сильно стал меняться. Было такое впечатление, будто время, для него, едва ли не втрое ускорилось.

– Посмотри, – однажды сказал он своему другу, мы ровесники, а выглядишь ты на много старше.

– Это от того, что я спортсмен! – заявил тот, – Я ведь, при этом, и вдвое крупней тебя!

– Но седина в волосах! – не унимался отец Диика, – а твои морщины?! У других спортсменов, которые не принимают хурак, такого нет.

– Они неудачники! – кичился Унитио, – их организм, как и твой, не принимает силу хурака! Им не повезло. Этим несчастным суждено навсегда остаться слабаками и нищими, в то время как я богат и знаменит. Столько наград, как у меня, нет ни у кого!

Унитио на самом деле оказался удачлив – он, будучи одним из первых торговцев хураком, успел собрать для себя большую базу покупателей, к которой не позволял никому приблизиться, отстаивая свои интересы кулаками. Зарабатывая много денег, он красиво и богато одевался, питался только в дорогих заведениях хотминциносов. Жил Унитио в огромном хамане, с бассейном во дворе. Держал прислугу из нескольких ингенуитов. Возле ворот этот спортсмен лихо парковал личный роскошный автомобиль.