Далее Анатолий Львович, тоже из охотников. Старая, очень старая школа. Настолько старая, что Аня порой сомневалась в необходимости каждый раз дергать Анатолия Львовича с места, и уж тем более ночью. Человек, вон, на ходу дремлет.

И замыкал их небольшой коллектив сам Нестор, разумеется, куда без него. Он здесь главный и, как подозревала Аня, он же приехал в этот лес первым. Кто-то доложил ему о случившемся, потому что человек не мог случайно набрести на это место. Только кто-то из лесных созданий. А Нестор не просто полукровка, как остальные, в его жилах течет сильнейшая королевская кровь, божественная даже, поэтому в свои семьдесят четыре года он выглядит ровесником юного Лешика. Только взгляд выдает Нестора с потрохами, ни у одного подростка не может быть такого жесткого и цепкого взгляда.

Ане не слишком нравилось смотреть в глаза начальнику, у нее от этого всегда кровь леденела, но в этот раз она неожиданно проследила за Нестором – а он то и дело поглядывал в сторону лесной чащи. Как будто видел там кого-то и вел с ним мысленный диалог. Аня передернула плечами, представив, что могло таиться в этой темноте. Из-за яркого света фонарей девушка не могла видеть всех деталей и чувствовала себя слепым котенком, не осознающим масштабов всего, что ждет его в большом мире. Или в густом и темном лесу.

Скинув наваждение, Аня сосредоточилась на деле. Зачем-то ведь ее сюда позвали? Нестор с объяснениями не торопился (кто бы сомневался!), значит, надо все брать в свои руки. И первым делом Аня переговорила с охочим до болтовни Лёшиком – как и ожидалось, они с Ириной прибыли первыми, почти одновременно с самим Нестором.

– Следов вокруг никаких, – поделился разговорчивый подросток. – Тут болотистое место, вода сразу попадает в свежий след. Смотри, – в доказательство он шлепнул ногой по земле и шагнул назад. В его след немедленно начала набираться влага. – И так повсюду. Дождь лил две недели, в десятке километров отсюда вообще по колено воды набралось, говорят, накануне машину туристов доставали, так утопла.

Аня тоже за новостями следила и о незадачливых туристах, разумеется, знала.

– Тачку жалко, – пожаловался парень с печальным вздохом. – Крутая была. А теперь только на свалку.

– Зато другие в чащу не полезут.

– Так-то оно так, но тачка… красотка!

И Лешик, позабыв о прикованных к деревьям трупах, начал с придыханием рассуждать об уничтоженном автомобиле, попутно припомнив, что скоро ему исполнится восемнадцать, и, быть может, Нестор наконец выделит машину и ему. А то все остальные на колесах, а он, как дурак, все время на своих двоих или как лох последний напрашивается кому-то грузом.

Как ни странно, болтовня Лешика немного разбавила обстановку. Начало светать, Ирина закончила работу, а Нестор вырубил фонари. Света все еще недоставало, но не для полукровок. Они стали видеть ярче.

Например, Аня в точности разглядела силуэт, таившийся в лесу. Он походил на человека, даже слишком сильно, возможно, в другое время он бы за человека и сошел, вот только зачем прятаться? Нет, это определенно был кто-то другой. Возможно, это он или она (а иногда это и то и другое одновременно) нашел тела и сообщил Нестору.

Хитромор проводил время с наслаждением – ел пиццу и смотрел сериал. В такие моменты он почти забывал, что находится в изгнании вот уже тридцать лет. Почти. Может, человеки и оказались не настолько бесполезны и беспомощны, как он себе представлял (в конце концов, они изобрели все эти замечательные онлайн-сервисы), но все же родной дом представлялся местом более предпочтительным, несмотря ни на что. Лесные просторы, поляны с ягодами и хмельные танцы до утра. Хотя тогда с ним была Остролина, а до встречи с ней он и не помнил, как относился к танцам. Они ему нравились? Возможно. Надо у кого-нибудь спросить, когда он наконец вернется домой.

Как это часто происходило, одно лишь воспоминание об Остролине и былой жизни лишило Хитромора аппетита. Он отбросил пиццу в сторону и взялся за ягодную настойку. Спасибо сестрице ненаглядной, приносит домашние запасы, ведь в плане алкоголя человеки разочаровали. Снимать сериалы у них получалось лучше, но это, конечно, все благодаря фантастической самонадеянности. Чтобы вампир полюбил свою еду? Ну что за бред! Все равно, что влюбиться в пиццу и прожить с ней долгую жизнь. А пицца через час уже сухая и несъедобная. Люди, конечно, могут протянуть чуть больше, но намного ли? И короткая жизнь, откровенно говоря, не самая большая проблема нелогичных и жадных до всего подряд человеков.

За окнами неожиданно прошелестел ветерок, поднимая листья.

Этот ветерок Хитромор знал слишком хорошо, чтобы спутать с погодным явлением. Вечер, и без того безрадостный, обещал стать еще хуже. Вот только кислой мины братца здесь и не хватало! Угрим и в хорошее время мог одним своим присутствием уничтожить все веселье в лесной округе, а в последнее время стал и вовсе невыносим. К тому же, старший брат никогда бы не заявился без веского повода.

Вскоре Угрим уже стучался в окно. Хитромор из чувства протеста неспешно доел кусок пиццы, щедро запил все это настойкой и потянулся на диване. Сколько там до конца серии? Еще половина, быть может, случится неожиданный поворот, и глупый вампир от всех своих страданий насадится на кол. А что? Хороший был бы ход, жизненный. К сожалению, люди слишком предсказуемы, чтобы на такое всерьез рассчитывать. Скорее уж этот вампир поцелует наконец свою пресную пиццу. То есть, человеческую особь без ярко выраженных личностных качеств. Поскорее бы уже, в самом деле, а то уже миллионный сезон, а все никак. Никакого терпения не хватит!1

Стук повторился, на сей раз в дверь. Интересно, как скоро братец сообразит повернуть ручку и войти? Ха! Как же хорошо, что есть время проверить. До конца изгнания осталось лет семьдесят, такой простор для экспериментов. Правда, потом придется выслушивать все эти нудные речи, честное слово, Угрим способен извести все живое, всего лишь открыв рот.

К сожалению, семидесяти лет Угриму не понадобилось, он справился быстрее и вскоре уже стоял в гостиной, загораживая обзор на глупого вампира и его необъяснимые треволнения. Хитромор вздохнул и закрыл глаза, готовясь к заунывной лекции.

– Брат! – коротко поздоровался Угрим с равнодушной миной. Но его с головой выдавали крылья – сложенные за спиной, они беспокойно подрагивали, переливаясь при этом разными цветами. Крылья Угрима, пожалуй, единственное хорошее, что ему досталось при рождении. Ни у кого в целом лесу больше нет таких потрясающих крыльев.

В глубокой печали Хитромор вздохнул:

– Будешь пиццу?

– Не стоит делиться со мной истязаниями, что выпали на твою незавидную долю, брат! – Угрим в ужасе поморщился и отшатнулся от протянутого куска. – Считаю себя должным напомнить, что во всем сам ты виноват! И тяготы возложенного на плечи твои наказанья полагается переносить в одиночестве, вот настоящее истязанье! Так велел наш великий отец: в одиночестве или в окружении человеческих слабых сердец. Все это тебе за дело, младший брат! Ибо ты в разочаровании отца виноват! – не успев толком разогнаться, Угрим вдруг осекся и выдал: – Ко всему прочему, я пришел с деловым предложеньем и трапеза будет неуместной в данном положенье!

– Какая неожиданность! А я-то подумал, ты соскучился.

Старший пропустил эту реплику мимо ушей. Посмотрел еще раз на пиццу, ужаснулся, бросил взгляд на работающий еще телевизор (вампир с подружкой как раз выясняли отношения) и осуждающе покачал головой. Вон, даже Угрим, и тот осуждает! А он, между прочим, не видывал, что до этого происходило! Вампир вообще не должен постоянно оправдываться, все он правильно сделал. Дурак, что с него взять…

Монотонный голос Угрима заставил Хитромора вернуться в реальность:

– Да будет тебе известно: ночью трагически погибла Мальфрида, одна из дочерей хозяина леса. И сейчас он пребывает в гневе, желает найти злого беса! Он явился отцу в образе ягодного великана и просил разобраться в жестоком обмане. Великий наш отец хотел направить меня…