Парень будто обезумел – глаза его налились яростью, а по губе текла тонкая струйка крови – видимо, столь сильно сжались его зубы, повредив губу. Но он этого даже не замечал.

Зверю уже было некуда отступать – за ним была канава, наполненная сточными нечистотами и ночным дождём. И поэтому он прыгнул вперёд прямо на человека, обнажив смертоносные клыки и когти.

Элдрин увернулся, попытавшись тут же атаковать в ответ. Он замахнулся камнем, но монстр оказался быстрее, совершив ещё один скачок, повалив юношу на землю и прижав его своим огромным весом.

Казалось, что даже волк не поверил в это, ещё раз взглянув на лежащего соперника, убеждаясь в победе. В это время на спасение пришёл Медведь, огрев хищника толстой палкой. Животное отвлеклось, ударив когтями капитана куда-то в плечо. Тот повалился на землю, выронив своё орудие.

Этой передышки хватило юноше, чтобы перебросить камень в освободившуюся руку и нанести удар зверю в грудь.

По запястью потекла тёплая вязкая кровь. Монстр, издав какое-то невнятное завывание, отпрянул назад. Парень тут же вскочил на ноги, слёту нанеся ещё один удар – в этот раз прямо в голову. Зверь упал и забился в судорогах, сменив завывание на щенячье скуление. Но это не остановило безумца, он продолжал яростно наносить удары, обагряясь волчьей кровью, пока что-то похожее на мольбы о пощаде его врага не утонуло в тяжёлом рычании человека, а тело зверя ни перестало подавать признаки дыхания.

Всё было, словно в алой дымке. Элдрин чувствовал, как из-за его безумной хватки камень всё глубже врезается в его ладонь, но боли не было. Он ощущал лишь жар в груди и тепло на лице. Кто-то одёрнул его за плечи и бросил на землю. Рука с орудием убийства, которым он впервые отнял дар Жизни, разжалась. То же самое тёплое чувство теперь возникло ещё и на руке. Это была кровь. Кровь самого Элдрина, сочившаяся из ран на ладони, оставленные камнем. Видимо, эти ощущения заглушали боль, которую он в своём порыве даже не ощущал. А теперь она почти ушла. И это было единственное, что удерживало частицы сознания юноши.

Длинное извилистое ущелье тянулось с востока на запад и уходило куда-то в даль, куда-то за горизонт. Оно было столь широко, что смогло уместить огромную одинокую скалу, которая возносила свою вершину в небеса, заботливо пряча её где-то в мягких облаках. Но этот огромный монолит не был обычен – его стройный стан был окольцован громадной спиралью. На этих завитках, которые трижды опоясывали скалу, были рассыпаны белокаменные домики, в которых, собственно, жили люди.

Ноги сами вели по мощённой улочке куда-то по направлению к вершине. Город был пуст – абсолютно неподвижное окружение, даже вывески встречавшихся заведений не качались на ветру, несмотря на достаточно приличную высоту.

Чем выше располагались витки спирали, тем они становились более узкими. И у самой вершины по улице едва ли могла проехать телега. Но только эта дорога вела к самой вершине скалы, которую короновала белокаменная башня. Хотя сама по себе она и не была очень уж приметной, но строения, расположенные в таких местах, как правило, не могут не хранить в себе нечто ценное.

Дверей на башне не было – у основания стены был расположен вход в виде достаточно высокой арки. Ничего не мешало войти.

Внутри всё было объято кромешным непроглядным мраком. Не было видно ничего – ни очертаний помещения, ни его интерьер. И только лишь, если поднять голову, вверху вдалеке можно было заметить одно-единственное окно, которое впускало внутрь Свет Дневной Звезды. И этот луч падал на некий пьедестал, на котором лежала большая красная книга. И это всё, что можно было различить.

Странно, но эта книга казалась знакомой. Что-то подсказывало, что нужно её открыть и прочитать. На это так же стали намекать факелы, которые возжигались какой-то неизвестной силой с двух сторон от широких ступеней, которые вели к тому фолианту. Древний мрамор на них был местами отколот и практически повсеместно испещрён трещинами. Странно, но пламя на факелах светило только лишь в одну сторону, в сторону подъёма, всё ещё сохраняя в тайне внешнюю обстановку помещения.

Ноги вновь повели к определённой цели, но в этот раз она оказалось не столь легкодостижимой. Как только сапоги коснулись ступеней, раздался жуткий грохот, будто своды башни пришли в движение, но из-за темноты убедиться в этом не представлялось возможным. С каждым шагом раскатистый звук появлялся вновь.

Что-то заставило встать и развернуться. Позади у начала ступеней невесть откуда взялись три силуэта. Странный неестественный Свет от пламени факелов так же не обделил их мистикой. Было невозможно разглядеть лица, лишь то, что позволяли отсветы, но и этого было достаточно, чтобы понять, кто это был. Первый рослый силуэт обладал знакомыми огромными ручищами, когда второй и третий, относительно крошечные, имели другие характерные элементы – красные волосы и огромные голубые глаза соответственно.

Смущало другое – эта троица по какой-то причине крепко обнялась, но не в Любви или дружбе. Их дрожь перед чем-то жутким была видна невооружённым взглядом.

Несмотря на эту странную картину, почему-то книга всё ещё казалась желаннее. Но то, что раннее толкало вперёд, сейчас намекало об обратном. Доселе скрытое во Тьме действо, что издавало жуткий грохот, теперь проявилось. И это оказалось именно тем, чем казалось. Башня начала обваливаться. Сперва вниз с невидимого потолка посыпались маленькие сколы, за ними увесистые булыжники, которые так же достаточно быстро сменились огромными монолитами.

Грохот усилился, всё затряслось. Каменные куски врезались в ступени, разрушая их.

Вновь что-то заставило развернуться и посмотреть на силуэты. Они были на том же месте, что и ранее, но теперь уже лежали на полу. Не было никаких движений, всё было завалено обломками. Но каких-либо чувств это не вызвало, лишь обострилось желание коснуться книги.

Движение к цели продолжилось. И чем быстрее приближался пьедестал, тем яростнее реагировала сама башня, усиливая своё саморазрушение. Вот один осколок свалился справа, вот другой – слева. Но последний был более увесистым и пробил пол, провалившись в какие-то незримые глубины. И такие куски начали сваливаться гораздо чаще, приходилось уклоняться.

Из-за столь интенсивного камнепада пол стал рушиться столь быстро, что бежать по нему стало невозможно, но это, однако, не охладило напор. Нельзя бежать по ступеням? Тогда можно прыгать по их обломкам! Таким образом продвижение продолжилось.

Оказавшись на вершине, осталось лишь протянуть руку и взять заветный фолиант, но пол под пьедесталом тоже пришёл в движение, отколовшись ровным островом, но, словно предоставляя последний шанс, замер на месте, будто налетев на какой-то выступ под ним.

Может, стоило бы развернуться и спасаться? Возможно, но пальцы уже потянулись вперёд, коснувшись мягкого бархатного уголка книги. В этот момент, островок вновь покачнулся и с жутким скрежетом сорвался вниз, затягивая всё за собою в чёрную бездну.

Восточный Тракт Броморского Графства, тремя днями позднее

Элдрин открыл глаза. Первое, что он увидел, были мерцающие звёзды на фоне ночного неба. Это был сон, всего лишь сон. Но столь явный, будто видение. Руки до сих пор побаливали, словно будучи побитыми булыжниками.

– Вы поглядите! Спящая красавица проснулась! – раздался рядом уже знакомый бас, – клянусь пинтой Творца, обошлось без поцелуя! Хотя было уж очень близко к этому.

Ещё не до конца осознавая происходящее, юноша приподнялся на локтях и огляделся. Какое-то время потребовалось, чтобы осознать, что проплывавший мимо лес означал, что он лежал на движущейся телеге.