В трактир ворвалась пятёрка стражников. Они весьма напористо принялись разнимать дерущихся, попутно одаривая их крепкими ударами дубинок. И всё бы дальше шло гладко, но один из драчунов зарядил одному из мундиров прямо в лицо. Многие в тот момент переглянулись, пожали плечами и целенаправленно пошли в сторону стражей, заставляя их отступать.

Всё это продолжалось, пока все посетители не попадали – кто от усталости, кто от опьянения, а кто по иным известным всем причинам… И когда последний из них опустился на пол, музыканты вновь вернулись к своему первоначальному «ленивому» ритму:

«И вот к рассвету ты бредёшь домой.

Нет куртки, шляпы нет, разбит кисет.

Собака на тебя рычит с женой,

Но ты лишь улыбнёшься им в ответ!»

На последних словах музыканты перестали играть. Аплодисментов они, разумеется, не дождались, хотя им, скорее всего, было и не до них – воздух вокруг них вдруг будто стал вязким; каждый из них почувствовал на себе тяжёлый и гневный взгляд Камлана, который заставил их как можно скорее покинуть сцену.

Когда музыканты ушли, единственное, что мешало воцариться тишине – это бормотание и низкий приглушенный гогот. Вдруг кто-то неожиданно осознал, что музыка затихла, и решил заменить артистов, не поднимаясь на сцену. Очень стараясь, насколько это было возможно в его состоянии, он что-то попытался пропеть. Но, даже не успев договорить какую-то фразу до конца, мужик рухнул на пол и захрапел.

– Вот поэтому я использую только деревянную посуду и качественную мебель… – напряжённо проговорил Камлан. – Как проспятся, у нас будет долгий и тяжёлый разговор.

– Не завидую я им… – заключил Элдрин.

– И не надо, – приглушённо прорычал Камлан.

– Видимо, тебе предстоит серьёзная уборка… Могу помочь

– Да уж, не помешало бы прибраться… Только в помощниках нет нужды, проспятся вот только, – корчмарь поднял перевёрнутое кресло, поставил его посреди комнаты и разместился в нём. – Подождём. А ты присядь, мы давно с тобой не виделись. Можешь взять бутылку красного из-под прилавка.

Юноша прошагал к указанному месту, перешагивая через осколки посуды, обломки мебели и распростёртые тела. Вино он обнаружил сразу – бутылка вплотную вписывалась между полок и выделялась своим размером на фоне чистой посуды.

– «Арквило́н, 3954 год». Десяток лет выдержки. Неплохо! И сколько за такую дают? – рассматривал бутылку по пути к камину Элдрин.

– Десяток монет, – мгновенно ответил трактирщик.

– Я оставлю деньги на прилавке.

– Ни в коем случае. Считай, хозяйский подарок другу, – на этом моменте корчмарь начал слегка раскачиваться в кресле, словно пытаясь сам себя убаюкать.

– Камлан, если будешь дарить своё вино всем друзьям, подобно мне, ты разоришься, – явно смутился юноша, пытаясь найти в одном из карманов указанную сумму.

– К счастью или к сожалению, таких как ты друзей у меня немного, – усмехнулся в ответ собеседник.

Элдрин смахнул лишний хлам, который валялся на красном кресле, что стояло у камина. Очаг приветливо манил отдохнуть от суеты, всех проблем и нерешённых вопросов. Юноша поддался зову. Расположившись в уютном мягком кресле, он откупорил бутылку со звонким хлопком, устроился поудобнее и… обнаружил, что не захватил бокал. Но встать уже было неимоверно сложно – тяжёлый день и поздняя ночь всё-таки начали брать своё.

Закрыв глаза на эту маленькую неудачу, парень без стеснения отпил вино прямо из горлышка. Сперва рот объял горько-кислый вкус, что заставил юношу поморщиться, но спустя пару мгновений он сменился приятным сладким букетом неведомых сортов винограда, который плавно перетекал в вишнёвый привкус, лишь в незначительном количестве сохраняя изначальную кислинку. И вот язык уже вновь чувствовал привычное нёбо, как неожиданно заиграло послевкусие. И это уже было сложно передать словами: цветы, тёплый ветер, закат… и аромат… аромат невиданных растений – вот всё, что приходило тогда в голову Элдрина. Недаром говорят, что эльфийское вино хранит в себе образы тех мест, где был собран виноград.

И словно проснувшись ото сна, юноша раскрыл глаза. Огонь в камине плавно пытался отплыть в сторону, вслед за пришедшими в движения очертаниями стен. Но они вновь возвращались на свои места, как только юнец пытался проследить за ними взглядом. Лишь спустя пару мгновений он пришёл в себя, избавившись от лёгкого головокружения. На тот момент прошло всего лишь пару мгновений, которые подарили парню целое путешествие в невиданные земли Арквилона.

– Превосходное вино, Камлан, – его голос дрожал, знаменуя о том, что тело ещё не успело отойти.

– Ты подтвердил уже всем известный факт, Элдрин, – усмехнулся трактирщик.

Юноша ещё продолжал смаковать это неестественно долгоиграющее послевкусие, внимательно разглядывая зеленоватую бутылку. Его мысли вертелись и уходили в несвойственном для него направлении.

– Послушай, ты ведь был знаком с моим отцом, – не отрывая взгляд от бутылки, произнёс юноша.

Трактирщик не мог не догадаться, кому был адресован этот вопрос.

– Ты никогда не спрашивал меня об этом, – поза корчмаря даже стала немного напряжённой.

– Я практически никогда и не думал об этом, но сейчас отчего-то захотелось.

– Я долгое время плавал с ним в одной команде.

Элдрин после продолжительного вздоха запрокинул бутылку, сделав пару внушительных глотков, и проговорил.

– Расскажи мне о нём…

Повисла достаточно продолжительная тишина, после чего Камлан заговорил.

– Я не был готов к такому вопросу… – замешкал трактирщик, будто подбирая осторожные слова. – Я не был знаком с этим человеком так близко, как мне хотелось, но не восхищаться Эдвардом-мореходом не могу. Его отличала особенная одержимость… в хорошем смысле этого слова. Он стремился во что бы то ни стало увидеть, что скрывается за синей гладью и тонкой линией горизонта…

Хоть Камлана и понесло на лирику, Элдрин слушал с замиранием сердца, ибо ранее этот вопрос он никогда и никому не задавал.

– Когда всех ещё пугали историями о морском змее, – продолжал трактирщик. – Твой отец мечтал бороздить просторы океана. Эдвард одним из первых поддержал первых кораблестроителей, пообещав своё участие. И с первым же плаванием море покорило его сердце.

Слушая Камлана, Элдрин пытался вспомнить своё детство, а именно своего отца в нём. Отчего-то на душе стало горько – юноша практически не помнил его в здравии. В голове всплывали разве что всевозможные матросские истории, которые неизменно напоминали об отце. И чтобы притупить душевную горечь, не было средства лучше того, что парень держал в руке.

– Где только он не побывал, – Камлан и сам пустился в воспоминания, обдавая каждое своё слово дружеским теплом. – Двухлетнее напрасное путешествие на запад, за которое его команду ещё долго бранили, пара заплывов вокруг Альдмара, с целью найти новый проход на остров, однажды он даже потерял свой первый корабль, «Геральди́ку», во время сильного шторма у западных берегов Королевства, когда огромные волны смыли с палубы весь экипаж… но самыми знаменитыми, конечно же, были экспедиции в южные земли, что лежали за Дор’Уталлой…

И вновь повисла тишина. Было ясно совершенно точно, что эта тема была трудной для обоих. Особенно, конечно же, для Элдрина.

– Тогда мы с ним и познакомились… Как и Эдвард, я был добровольцем в первую экспедицию на юг. Даже сейчас помню, как горели глаза твоего отца, когда мы впервые увидели Уталлу. Земля, изуродованная непонятной грязной силой… Но эта новая земля – то, о чём мечтал Эдвард весь свой жизненный путь.

Лёгкая тень улыбки вновь прорезала губы трактирщика. Было необычно слушать, как столь приятные воспоминания связаны со столь ужасными вещами.

– Каким был в то время отец? – прервал рассказ корчмаря Элдрин.

Взгляд трактирщика словно устремился в даль… В даль, давно минувшую и практически забытую.

– Как ещё описать человека, которого вдохновляет то, что остальных приводит в ужас? Нет, он не был плохим. Он был мечтатель. Юнец, что чуть старше тебя, которому Жизнь позволила мимолётно коснуться мечты. И это прикосновение пробудило в нём жажду не просто ощутить касание, но поймать её за хвост.