***

Глухое серое утро неожиданно показалось на верхушках деревьев. Барсиф вздохнул и ещё раз осмотрел себя. Его ноги были все в дорожной пыли, на пластинах ногтей прирос панцирь плотной грязи. Тонкая рубаха разодралась на боку, а в мокрых от тумана волосах намертво застряла разная лесная мелочь.

В просвете между деревьями уже виднелось поместье Сфета. Отсюда не было понятно, проснулся ли там кто-нибудь из слуг. Усталость упала на его плечи, уговаривая посидеть ещё несколько минут.

От города до поместья не больше получаса пешком по главной дороге. Барсиф ушёл ночью, в свете луны. Боясь погони, решил пойти по «короткой» дорожке, и он бы не заблудился, но вот только поскользнулся на краю какой-то ямы и кубарем укатился в неизвестность. Парень ударился головой, а очнулся уже в кромешной тьме.

– Да, ну и зачем всё это? – сказал он, отгоняя от себя голодную тишину. – Это же бред какой-то. Никому я тут не нужен, в лучшем случае тряпками выгонят.

Несмотря на всю уверенность в неудаче, Сынка решил любым способом дойти до госпожи Сфета, но всё никак не мог сделать шага для финального рывка. Ждал сам не зная, чего именно. Знака. И когда окно на первом этаже распахнулось, и какая-то женщина стала трясти тряпку, он решил, что это подходящее знамение. Стараясь выглядеть наиболее сознательно в противовес потрёпанному виду, Барсиф обошёл поместье и вышел к главному входу. Толкнул высокие старые двери: они поддались с мерзким скрипом.

Сынка шагнул вперёд, в большой зал, высотой в два этажа. Полутьма не давала ему нормально разглядеть всё вокруг. Дверь громко закрылась, и парень растерянно обернулся. Тёмный силуэт уже проворачивал ручку. Барсиф оглянулся и заметил, как от стен отделяются другие фигуры. Мужские. Первое, о чём он подумал, так это о пачке сторожей, не позволяющей просто так входить в поместье всяким оборванцам.

– Ну-ка, свет!

Кто-то распахнул плотные шторы. Барсиф с удивлением обнаружил, что перед ним не сторожа, а обычные заросшие мужики. Тот, что закрыл дверь – рыжий и с козлиной бородкой. Тот, что спал на лавке, подложив под голову котомку – черноволосый. Он был явно недоволен шумом и потому кривился и кряхтел, словно страшной рожей хотел отпугнуть нарушителя спокойствия. А те двое, которые подходили слева – обычные жители Дигриды. Таких полно в его городе – батраки с далёких деревень.

– Ну и куда ты такой красивый собрался?

Он весь сжался, чувствуя ещё одну неприятность, но ответил:

– Я пришёл на обучение к госпоже Радис.

Рыжий подошёл и одним пальцем ткнул Барсифу в плечо.

– Знаешь, ты не похож на усмера.

– Да? – взвился тот. – А как надо?

– Ну, наверное, как она. Злющий, тощий и лихой.

– А ещё с сиськами? Сиськи-то у неё есть? Если нет, то я обратно пошёл.

Мужики гулко расхохотались. Барсифу стало чуть спокойнее – он надеялся, что такой хохот громом прокатится по дому и разбудит всех, кто мог бы за него поручиться.

Не прошло и минуты, как на втором этаже показался заспанный мужчина. Вроде бы светловолосый, светлоглазый. Барсифу оказалось сложно его рассмотреть, хотя на слабость зрения он никогда не жаловался.

Незнакомец нахмурился и грозно спросил:

– И какого ивена вы тут трётесь?

– Командир! Брёвна ещё не привезли. Нечего нам делать, – ответил тот, что тыкал в Барсифа.

– Угу, угу. Понятно. Идите, воды по ведру принесите. Эй, ты, лесное чучело! Иди сюда.

Пока батраки выбирали двух водоносов, Барсиф пошёл на второй этаж по широкой лестнице. Странный мужчина, лица которого парень всё не успевал разглядеть, повёл его по коридору. Незнакомец выглядел хилым и Барсиф подметил, что, вероятно, он прибыл с Радис, но предпочитал не показываться никому на глаза, и спросил напрямую:

– А вы её муж, да?

Тот остановился и на секунду посмотрел на парня с таким просветлённым презрением, что тому стало стыдно за своё существование и возможность разговаривать. В глазах у мужчины плясал огонёк истерического веселья, словно он не верил, что может существовать что-то настолько глупое и несуразное, как прозвучавший вопрос.

Вместо ответа незнакомец открыл третью слева дверь. Увидев что-то внутри, он нетерпеливо постучал по косяку и, поворчав себе под нос, ушёл по своим делам.

Барсиф заглянул внутрь. Там девушка тёрла красный след на лице, похожий больше всего на внешний шов рукава её куртки. Видимо, не больше минуты назад она спала за рабочим столом, положив голову на руку. У дигридки были красные, заспанные глаза, влажные от выступающих от резкого пробуждения слёз, и ей приходилось часто моргать.

Они посмотрели друг на друга и на секунду замерли. Девушка ошарашено изучала раннего гостя, а сам Барсиф не сразу понял, что перед ним именно она. Госпожа. Сейчас её лицо слишком сильно отличалось от того, которое Сынка видел при осаде города. Острота скул и подбородка, которую в бою он видел хищной, в уютном поместье рода Сфета казалась просто-напросто болезненной.

– Сынка, это ты, что ли?

Он кивнул. Радис ещё раз осмотрела его с ног до головы, а потом задумчиво сказала:

– Пойдём-ка сначала приведём тебя в порядок. А после поговорим.

В неловком молчании они спустились на первый этаж и завернули в водную комнату по соседству с кухней. Там уже знакомые мужики приносили последние вёдра и опрокидывали их в вытянутую железную бочку с печкой у бока. Барсиф собрался было приняться за растопку, но не успел – Радис расстелила циновку на полу, села скрестив ноги, и положила руки на низ бочки.

– Сейчас я нагрею воду. Иди в соседнюю комнатку. Ковши и тазы под лавкой, холодная вода в дубовой бочке. Одежду тебе новую принесут.

– Ага, – как во сне ответил он.

Сынка во все глаза смотрел на бак, на руки Радис. Ждал, что вот-вот от пальцев в разные стороны запляшет пламя, повалит пар и тут же станет трудно дышать. Но вместо этого он услышал едва уловимый гул. В комнате становилось теплее и теплее. Большой пузырь за панцирем бака полетел наверх, колыхнул воду и она выплеснулась, потекла по стенкам, а дойдя до низа начала испаряться.

– Посмотрел? Иди уже, – тихо сказала Радис.

Барсиф влетел в купальню и стал выскребать с себя всю грязь, словно боялся, что за маленькое пятнышко его выгонят из поместья. И при этом он торопился, нещадно тёр пятки пемзой, как будто кому-то собирался показывать их как доказательство того, что достоин обучаться.

Закончив, парень нашёл за дверью комплект одежды и полотенце. А в столовой его уже ждала Радис. Она без интереса пила чай и через окно смотрела, как мужики таскают брёвна.

– Честно сказать, как-то неловко себя чувствую, – сказала она.

Барсиф сел напротив неё и немного замешкавшись решился вести самый важный разговор в его жизни:

– Я тоже.

– Зачем пришёл? У тебя какое-то дело? Или что-то случилось?

– Ты очень изменилась. Я едва тебя узнал, – неожиданно для себя сказал он вместо ответа на вопрос.

Радис посмотрела на него исподлобья и улыбнулась.

– Я поняла, что это ты, только по волосам. И всё-таки почему ты пришёл ко мне? Ещё и в таком виде.

– Учиться пришёл. Я думаю, что я усмер, – выпалил он.

Это прозвучало слишком надуманно и самолюбиво. Настолько, что если бы это сказали Барсифу, то он скривился бы.

– Усмер, да?

Радис нахмурилась и наклонилась вперёд. Девушка рассматривала его близко и пристально, и Барсифу хотелось отстраниться. Ему казалось, что он чувствует её сдержанное дыхание. Окажись парень в подобной ситуации с другой девушкой, с обычной, решил бы: вот, идеальный момент для неловкого поцелуя. Но Радис выглядела так, словно готова была сделать рывок вперёд и прокусить ему щеку.

– И что же, – сказала она, заглянув в глаза. – Тебя из-за этого гнали по лесу всю ночь?

– Что? Не-ет. Я просто немного заплутал. Решил срезать…

– Без еды, воды и тёплой одежды? – язвительно спросила она. – Ты решил срезать через лес ночью.

Барсиф только развёл руками, размышляя, что ещё сказать про это небольшое путешествие. Бывший шавка и сам думал о своём не просто глупом, а идиотском поступке. Но как объяснить другому человеку, почему он не смог остаться на месте, Барсиф не знал. Словно неведомая сила взяла его за шиворот, накидала в сумку вещей и выкинула парня вместе с ними в ночной городской пейзаж через окно.