Еще одной категорией противников Хеллингера были реинкарнационисты. Реинкарнационисты были противниками Хеллингера по двум причинам. Первой причиной было то, что у реинкарнационистов был свой собственный Учитель- Майкл Ньютон, до которого Хеллингер, по их мнению, «не дотягивал». Второй причиной было принципиальное разногласие: если реинкарнационисты причины проблем каждого человека видели в его собственных прошлых жизнях, то Хеллингер видел их в родовых нарушениях,– т.е., в прошлых жизнях предков данного человека. В то время, как реинкарнационисты воздействие на человека родовой, социальной, национальной и других Систем игнорировали, Хеллингер утверждал, что Система, напротив, имеет в жизни человека очень большое значение, а, может быть,– имеет даже и самое главное значение. Хотя Хеллингер никогда не отрицал влияния прошлых жизней на нынешнюю жизнь человека, но говорил, что у него, за все время его длительной практики, не было такого случая, чтобы он не смог найти причины проблем своего клиента в его Родовой Системе.

Следующей категорией противников Хеллингера были торсуновцы. Во-первых, Хеллингер до Торсунова, по их мнению, тоже «не дотягивал». А во-вторых, Хеллингер был для них слишком мудрен. Если у Торсунова было все просто и понятно: «делай раз- делай два- делай три», и получай «четыре», то у Хеллингера и что делать-то было не совсем понятно, а что и когда можно было получить в результате- и совсем было непонятно.

Не любили Хеллингера и эзотерики. Почему?– Да конечно же, из-за «Cosmic Power», которую преподавала его жена, и которая была составной частью обучения в его школе. И винить за это эзотериков просто невозможно!

Еще не любили Хеллингера психотерапевты. Психотерапевты, надо сказать, сильно подвержены моде на психотерапевтические методики, и сильно зависят от авторитетов. В каждый момент времени, у психотерапевтов есть те или иные признанные методики и авторитеты, которым они следуют, и предписания которых они исполняют. А Хеллингер и авторитетом у них не особо признавался, и раздражение у многих из них вызывал, и в общую благостную картину не вписывался: чужим авторитетам он не следовал, шел всегда собственным путем, с чужими представлениями о том, как и куда ему нужно двигаться, не считался, и т.п.

Были у Хеллингера, даже, такие недоброжелатели, которые ругали его за то, что он запрещал использовать свое имя ассоциациям расстановщиков, которые не заключили с ним соглашения об отчислении средств. Но ведь Хеллингер имел на свое имя полное право, и мог распоряжаться им так, как считал нужным!

Еще не любили Хеллингера «прочойсовцы», которые обвиняли его в том, что он выступал против абортов. Но я ни разу не слышала о том, чтобы Хеллингер высказывался против абортов. Хеллингер разъяснял людям негативные последствия абортов. Если же люди об этих последствиях знать не желали, то это была вина уже не Хеллингера, а- их самих.

В свое время, можно было найти много по-настоящему серьезных причин для обвинения Хеллингера. Но противники Хеллингера, как правило, серьезных причин не замечали, а обвиняли его во всякой ерунде.

А ведь у Хеллингера, действительно, были дела, за которые его обвинять следовало! Примером таких дел могут послужить события, произошедшие на «казанских семинарах», которые Хеллингеры провели вскоре после «похоронных» немецких. В Казани Хеллингеры проводили в тот раз не только платные семинары, но еще и «благотворительное лечение» (видимо, доверие к их семинарам было подорвано настолько, что они решили таким образом поднять свои упавшие рейтинги). В семинарах участвовала одна казанская семья, в которой впоследствие произошла трагедия, получившая широкую общественную огласку. Не привожу здесь подробностей трагедии потому, что сама я там не была, а узнавала обо всем из прессы. Но, судя по прессе, трагедия была серьезной.

Конечно, когда ведущий работает с огромным количеством учеников, то «издержки производства» у него неизбежны. Среди его учеников всегда могут найтись такие, которые дошли до критического состояния по своим собственным причинам, и которым ведущий помочь не в состоянии. Если бы тот семинар Берт вел один, то подумать так вполне было бы можно. Но, поскольку Берт вел тот семинар с Софьей, то за виновником трагедии далеко ходить было не нужно: хотя на российских семинарах Софья вела себя и не столь свирепо, как на немецких, но подталкивать отчаявшихся людей к отчаянным поступкам- было ее любимым занятием на всяких семинарах!

Кроме того, следовало бы обвинить Берта и за то, что он разрешил Софье проводить «благотворительное» «лечение» казанских детей. Последствия этой «благотворительности» такого общественного резонанса, как предыдущий случай, не получили, но, зная Софью, и зная методы ее работы, можно, с большой долей вероятности, предположить, что «благотворительность» эта сказалась на больных детях самым негативным образом, и что никто не заметил этого просто потому, что последствия «лечения» были более растянуты во времени, чем предыдущая история.

Третьей плохой вещью, за которую Хеллингера следовало обвинять, было то, что он разрешал Софье проводить «большие расстановки». Как негативно софьины «большие» расстановки сказывались на жизнях людей, – я писала в предыдущей части книги.

Ну и самой плохой вещью, за которую Хеллингера следовало обвинять- это то, что он позволял своей жене воздействовать на своих учеников методами ее «Cosmic Power». Хотя название «Cosmic Power» и звучит очень красиво, но сама «Cosmic Power» не была ни красивой, ни достоверной, а была она подозрительной: состояла она из набора множества сомнительных приемов, в число которых входил и такой прием, как взаимодействие с низшим астралом, в просторечии именуемым чертями и бесами. Да и сама учительница, надо сказать, была проводником низшего астрала, и проводила энергетику от чертей и бесов прямо к ученикам. Кроме того, Софья использовала еще и современные методы воздействия на психику людей, которые для применения разрешены, но разрешены чисто условно,– такие, как гипноз, НЛП, трансовые психотехники, и тому подобные. Польза или вред от использования подобных психотехник всегда напрямую зависит от нравственной позиции того, кто их использует. А какая у Софьи была нравственная позиция?– Да никакая!

Поэтому не все, кто ругает Хеллингера, неправы, как и не все, кто его хвалит,– правы. Взаимодействовать с Хеллингерами было очень опасно. Ходить на их семинары было опасно. Пользоваться их «благотворительностью» было опасно. Даже жить в одно с время Хеллингерами было (и остается) опасным.

Берт Хеллингер провозглашал много всего хорошего, но делал он много и плохого. Поэтому люди, видя его поступки, начинали негативно относиться как к нему самому, так и к его учению.

Но Хеллингер совершал не только плохие, но и хорошие поступки. И такие поступки бывали у него не просто хороши, но и прекрасны, и велики,– как по масштабу, так и по значимости. Совершение подобных поступков бывает под силу только очень редким людям,– людям огромной духовной мощи. Хеллингер и был человеком огромной духовной мощи. Хеллингер оставил после себя и память о своих хороших поступках, и свое учение, которое тоже велико по масштабу и значимости, и тоже обладает духовной мощью. Поэтому, изучать науку Хеллингера нужно,– но, только, изучать ее нужно вдумчиво и непредвзято.

Несмотря на большое наследство, которое Хеллингер после себя оставил, очень мало людей понимали и понимают, о чем, важном для них, он говорил. Особенно мало таких людей было, как я уже отмечала, среди участников его семинаров.

Хотелось бы, чтобы читатели, прочитав мою книгу, захотели бы прочитать книги и самого Хеллингера, и вошли бы в число людей, которые понимают, о чем важном- как для них лично, так и для всех остальных,– он хотел сказать.

Очень часто надменная мораль означает на практике не что иное, как то, что одни говорят другим: …«У вас меньше прав быть здесь, чем у нас».