Они посмотрели на девочку. Она уже успокоилась и с недоверием выглядывала из-за руки Ивана, пытаясь понять, про что говорят эти странные белые люди.

Лена немного подумала, потом приложила к своей груди руку и сказала по слогам:

– Я Ле-на… Ле-на. Он, – она дотронулась до парня, – И-ван.

Некоторое время они смотрели друг на друга, потом девочка взглянула на лётчика, и он ещё раз повторил своё имя. Она положила руку себе на грудь и четко сказала «Жюли́».

– Джулия? – обрадовалась Лена. – Тебя зовут Джулия?

Девочка закивала головой и улыбнулась. Всем стало легче. И хотя они не понимали маленькую путешественницу, которую каким-то образом тоже закинуло на эту землю, но, главное, они познакомились и теперь могли общаться друг с другом хотя бы жестами. Взрослые закутали девочку в пуховик, приказав сидеть и ждать их, а сами принесли ей фрукт и пошли готовить место для ночлега. Трава на поляне была высокая и мягкая, поэтому дополнительной подстилки не требовалось. Расстелив в несколько слоёв шёлк и оставив приличный кусок для укрывания, они решили расстелить ещё пуховик, чтобы было теплее и мягче. Девочку положили между собой – и теплее, и сохраннее будет.

– Спокойной ночи, Ваня, – прошептала Лена, когда Джулия уснула.

– И тебе тоже. Надеюсь, что ночью сюрпризов не будет, – пошептал он в ответ.

– И я на это очень надеюсь, – зевнула женщина и уткнулась носом в чёрные кудряшки девочки.

Ей хотелось плакать и спать одновременно. Как такое могло с ней случиться? Как она будет дальше жить? В горле стоял ком, а из глаз лились слёзы, скатываясь на мягкие волосы ребёнка. Она уговаривала себя, что сильная женщина должна в любой ситуации не терять самообладание, но где-то на окраинах сознания мелькало, что она уже устала быть сильной и ей очень хочется, чтобы пришёл сильный мужчина и спас её из рук страшного… Кого?.. Не придумала… «Уф! Опять полетела её неуёмная фантазия не в ту сторону. Всё, надо перестать себя жалеть. Теперь у неё есть ребёнок… Тьфу, ты! Есть просто рядом ребёнок, которому во сто крат сложнее и страшнее. Хотя, дети более бесстрашные, потому что ещё не знают жизни и не воспринимают адекватно опасности… Хватит думать… Больше ни о чём не думаю… мыслей нет… сплю…»

_______________________________

¹) Кто ты?

Париж. 1 мая.

Сегодня, в середине дня, тысячи демонстрантов, заполонили улицы и площади столицы Франции, чтобы высказать протесты против социальной и экологической политики властей. Акции «желтых жилетов» и антифашистов вспыхнули сразу в нескольких районах Парижа и привели к погромам и столкновениям с полицейскими заслонами. Под горячую руку митингующих попали предприятия сферы обслуживания, в том числе заведения быстрого питания. Полиция выпустила слезоточивый газ, также несколько раз применяла водометы, чтобы не допустить проникновения демонстрантов в центр города.

В полицейском участке недалеко от центра города, с самого утра стояла нервная обстановка и напоминала сборы перед военными действиями. Полицейские в полной боевой амуниции приходили и уходили. Стоял гомон из мужских и женских голосов, телефонных звонков, лязга оружия, шлемов и щитов.

– Мартин, ты сейчас куда направляешься? – спросил Жозеф своего друга, с которым они служили вместе в полиции уже почти двадцать лет.

– На площадь Леона Блюма. Там собралось уже около двух тысяч демонстрантов, требуется подкрепление. Только что позвонили, – ответил он, застёгивая на подбородке ремешок шлема.

Он поправил травматический Flash-Ball 44² на поясе, стяжки ограничители и резиновую палку.

– Погоди, бронежилет подтяну, – остановил его Жозеф и подтянул ремень на боку. – Теперь нормально. Ты там сильно не геройствуй. Наших уже троих в больницу увезли. Баллоны с газом получил?

– Нет, сейчас зайду возьму. Ты сам тоже не нарывайся. Удачи, Жозеф.

– Удачи, Мартин.

Друзья взяли щиты, затем получили по два баллона газа и вышли на улицу. Взвод уже был в сборе, и полицейские начали заходить в два автобуса, которые, спустя несколько минут, уехали в противоположных направлениях.

Мартин Милен был хорошим полицейским и никогда первым не применял силу, считая, что он в первую очередь должен защищать, и только во вторую – наказывать. Являясь отцом одиночкой и воспитывая одиннадцатилетнего сына, Чарли, ему приходилось нелегко, разрываясь между домом и службой. Патрулирование, командировки, задержки на службе постоянно создавали проблемы, но ему помогал отец, который души не чаял во внуке. Мартин был ему за это безмерно благодарен, хотя сам тоже старался хотя бы несколько раз в неделю проверять у сына уроки и даже в выходные пёк кексы, чтобы хоть как-то компенсировать недостаток внимания и своё постоянное отсутствие.

Сегодня воскресенье, поэтому Чарли с утра поехал к дедушке и должен был вернуться домой около шести вечера. Зная, что сын под присмотром и далеко от улиц, на которых были беспорядки, он был спокоен за него. Сам же ехал на задание без особого волнения. Служба – есть служба. Не впервой.

Автобус остановился метрах в ста от демонстрантов и полицейские быстро заняли позиции, на которые им указали офицеры. Мартин встал плечом к плечу с ребятами из соседнего участка и выставил перед собой щит, замыкая позицию.

– Почему не кидаете шашки? – крикнул он соседу, пытаясь перекричать шум бушующей толпы.

– Закончились уже, новые пока не подвезли. Кидай, если есть, – ответил он.

Мартин активировал обе шашки и бросил внутрь толпы демонстрантов, которые закидывали их мусором и камнями. Щиты спасали, но время от времени прилетали «подарки» по голове или бронежилету. Действия раздражающего дыма хватило ненадолго и уже через десять минут их опять начали теснить ребята в желтых жилетах, пытаясь прорвать заслон.

Парни в полиции служат крепкие и спортивные, но против многотысячной толпы им без спецтехники не выстоять. В какой-то момент толпа расступилась и из неё выехал легковой автомобиль, который пошёл на таран полицейского оцепления. Из передних рядов полиции раздались выстрелы.

– Отец! – услышал сквозь шум Мартин недалеко от себя. Он повернул голову и увидел, что его сын стоит недалеко от них и машет ему рукой. У него всё опустилось и сжалось внутри. То, что сын частенько забегал в участок, он не приветствовал, хотя мальчику там было интересно. Сегодня же, появление сына было полной неожиданностью и вывело его из себя. «Дома выпорю», – пообещал он сам себе, сжал зубы и покрепче перехватил щит.

Автомобиль дёрнулся и резко повернул в сторону. Мартин видел, что лобовое стекло разбито и всё забрызгано кровью. Автомобиль был неуправляем и несся на полной скорости прямо на них.

– Отец! – опять раздалось уже гораздо ближе и Мартин опять обернулся.

Чарли бежал к нему. Доли секунды понадобились, чтобы метнуться в его сторону, оттолкнуть подальше и прижать к стене дома, прикрывшись щитом. Но судьба в этот день была не на их стороне. Через секунду красный автомобиль на полном ходу врезался в щит.

Мартин успел только зажмурить глаза и покрепче обнять сына, когда понял, что точка невозврата пройдена и от столкновения не уйти.

Прошли ещё несколько секунд, которые растянулись во времени, казалось, на несколько минут, превратив их в вязкую булькающую субстанцию. Было ощущение, что он утонул в густом киселе, поглотившем все звуки. Он открыл глаза, не понимая, что произошло, и смотрел на смазанную картинку вокруг себя. Уши заложило, в голове стучала мысль, что так не бывает. Как сквозь вату он слышал своё громкое прерывистое дыхание и гулкие удары сердца. Одна рука прижимала Чарли, вторая – держала сломанный щит, вернее то, что от него осталось после удара.

Только через несколько секунд он смог, наконец, начать анализировать ситуацию и пришёл к выводу, что ничего не понимает. Во-первых, они каким-то непостижимым образом остались живы, во-вторых, вокруг стояла почти полная тишина, и в-третьих, они стояли на вершине невысокой горы, которая возвышалась над морским берегом.