Но когда появился Кац, все изменилось. Конечно, он работал быстрее меня, но все же мы вместе сделали целую стену за то же время, что и другие ребята. А потом вообще начали их обгонять.

Я больше не замечал всех этих мелких неровностей. Я делал свою работу быстро и качественно, не отвлекаясь и не зависая.

– Слушай, Кац, давай в кино сходим. Там, правда, мюзикл какой-то показывают. Я такое не очень люблю, конечно: будто какое-то индийское кино с песнями и плясками. Хотя – нет. Мюзикл лучше индийского кино. Правда, там не так все эпично, как в Болливуде. Ну не суть, в любом случае Ника просто очень хочет сходить на него. А без подруги она никуда не ходит вообще. Это реально мой шанс. Не подумай, что я как-то тебя использую. Просто вдруг Соня, это подруга Ники, тебе понравится. И у вас что-нибудь сложится. Я вот даже кино не планирую смотреть. Чего там: пляски какие-то. Главное, Ника там будет. Ну, короче, давай завтра вечером, – выдал я в пятницу после работы.

– Я не очень люблю кино, – ответил Кац, как всегда, кратко и сдержанно.

Я стоял около «Мира» и дрожал от холода. Снега еще не было, но асфальт по ночам уже начал покрываться ледяной коркой.

– Долго их еще ждать? – уточнил Кац.

– Не переживай! Скоро подойдут, – ответил я, поднимая воротник короткого серого пальто.

Вдруг я услышал звук сообщения и достал телефон. Я долго вглядывался в экран, но после большого полотна текста смог выдать только:

– Ой!

– Что там? – спросил Кац.

– Ой, – повторил я, – кажется, я накосячил.

– Что-то серьезное?

– Да! Нет. Короче, я купил не те билеты. Я пригласил Нику на «Ла-ла ленд», но взял места на другой фильм, – ответил я после того, как перепроверил бронь в приложении кинотеатра. – Вообще выяснилось, что «Ла-ла ленд» будут показывать только в январе. А я взял билеты на какого-то «Дангала». Как это вообще возможно?

– И?

– И все! Ника не хочет идти на этот фильм. Она хотела на тот, другой. Так что теперь – все!

– То есть мы не идем в кино? – с надеждой уточнил Кац.

– Вот еще! Конечно, пойдем. Пусть и на этого, как его… забыл уже название… короче, главное, что не на мюзикл. Представляешь, мы бы вдвоем с тобой пошли на фильм, где большую часть времени пляшут и поют. Ты еще нормально выглядишь, а вот я. Мне-то, конечно, нравится, как я выгляжу. Уж получше, чем многие, но есть же всякие стереотипы. Так что точно бы люди что-нибудь подумали, – усмехнулся я, глядя то на свои синие узкие джинсы и розовые кеды, то на черный мешковатый наряд Каца.

Я взял попкорн и колу, Кац – воду. Сели в самом центре зала. Вокруг нас было по свободному месту, которые я взял для Ники с подругой. Я сразу и не заметил, как быстро Кац вцепился в подлокотники. Вечно мне не хватает одного. Ладно, когда сразу оба заняты, а когда только один. Это как шоколадку недоесть или последний кусочек батончика уронить, или песню недослушать, или…

Только свет погас и мне стало как-то дурно. Сначала я подумал, что это из-за кино. «Дангал» оказался индийским фильмом. Индийским! Про девушек, занимающихся борьбой. Но в итоге, признаться честно, очень неплохим фильмом, если бы не одно.

Уже в начале сеанса мне стало душно. Я снял толстовку, но облегчения не почувствовал. Потом мне как будто стало трудно дышать. Сердце то ускорялось, то замирало. Спина взмокла от пота. Тошнота и легкая дрожь по всему телу. Я уже начал думать, что у меня сердечный приступ. Или что-то вроде этого. Я мог бы встать и уйти. Почему-то мне показалось, что Кац тоже не против сбежать из этого кинотеатра. Но мы уже пришли и начали смотреть – надо довести дело до конца. К тому же я больше не мог шевелиться. Весь фильм я просто сидел, вцепившись в колу и попкорн, и не отводил взгляда от экрана.

Когда начались титры и загорелся свет, мне стало немного лучше. Это были самые долгие два с половиной часа в моей жизни. Я повернул голову и дернулся от удивления. Кац, и так всегда бледный, стал совсем белым, будто в муке искупался. В этом черном свитере с такими бледными руками и лицом он напоминал ангела смерти.

Сходили, называется, в кино.

– С тобой все хорошо, ты как-то нездорово выглядишь? – спросил я на улице.

– Да, просто не люблю ходить в кино, – ответил Кац, и мы разошлись по домам.

По дороге я взял несколько бутылок пива. Потом сходил еще раз. Последний раз я ходил за пивом в три часа ночи, хотя по закону его в это время уже не продают. Уснуть никак не удавалось. Я позвонил Нике.

В понедельник я опоздал на два часа.

– Ого! Сегодня ты побил все свои рекорды. Давай рассказывай, что с тобой случилось на этот раз, – начал, как обычно, Артем.

– Я помог мужичку до дома добраться. Ему было плохо, и я не смог пройти мимо, – прохрипел я.

– Да? По-моему, это тебе нужна помощь, а не мужичку. Шел бы ты домой отсыпаться!

– Нет, лучше я поработаю.

Артем не употреблял алкоголь и не терпел вида пьяных людей, особенно на работе.

– Хорошо. Но ты знаешь мои условия. Захочешь похмелиться, лучше бери выходной. Тут тебе в таком виде делать нечего.

– Понял, – ответил я и сел за стол, где парни пили чай уже третий раз за утро.

– Похоже, он тебе не поверил, – сказал Кац тихо, когда мы пошли работать.

– Что? – не понял я, потому что еще полностью не протрезвел и плохо соображал.

– Не поверил, что ты мужичка вел домой.

– Так это и не совсем правда. Расскажи я эту историю, как было на самом деле, он бы точно не поверил.

– А как было?

– Ну, шел я спокойно и вижу, что около дерева мужик стоит такой щупленький, бледный и с усами. Выглядел он не очень. Он попросил помощи и сказал, что ему плохо. Вот я и решил проявить гражданскую ответственность, хотя идти надо было совсем в другую сторону. Взял я его под руку, и мы пошли. Спрашиваю еще по наивности, есть ли у него кто-нибудь дома, чтобы скорою ему, если что, вызвать. А он как-то повеселел, приободрился и начал мне стих Есенина рассказывать про котенка, из которого шапку сделали. Давалось ему это очень тяжело. Я сразу вспомнил дворника из «Двенадцати стульев», вот он так же лепетал. Но в итоге мужик все-таки смог выговорить стихотворение. Я в его состоянии имя свое не смог бы произнести, а он – классиков наизусть читает. Тогда я уже понял, что он в хлам пьяный. Но раз уж я начал, надо довести до конца. По дороге он уговорил завести его в магазин, где мы купили бутылку вина за четыре сотни и шоколадку. Я уж хотел его оставить, но раз уж начал… В итоге кое-как довел его до двора, но он отказался идти домой и уговорил меня выпить вина в честь его якобы дня рождения. Пока пили, я ему свое стихотворение прочитал, – произнес я и на секунду задумался.

– Ты стихи пишешь? – удивился Кац.

– Так, баловство. Для себя просто. Мужичок этот сказал, что как-то слишком просто. Что надо, как у Есенина, чтобы с размахом, чтобы солнце и звезды. Долго он еще что-то лепетал, но все же домой отправился. Жена его на меня так посмотрела, что я сразу перехотел кого-то спасать впредь. А ведь я правда помочь хотел, я думал, что ему на самом деле плохо. Вот, такая история. Потом я допил вино и пошел обратно.

– То есть ты уже успел выпить с утра? Не боишься, что Артем узнает?

– Не, с утра я не пил. Это было вчера вечером. А опоздал я из-за того, что проспал. Но косвенно мужичек все же виноват. Ведь если бы не он, то я выпил бы только пару бутылок пива, за которыми пошел в магазин, по дороге встретив этого усатого. В итоге переборщил малость, – ответил я с грустной улыбкой.

– Что-то случилось? – встревожился Кац.

– Да ничего особенного. Ника замуж выходит…

– Вы работать будете и болтать сюда пришли? – прогремел Султан, проходя мимо с двумя мешками штукатурки на плечах.

– Ладно, потом расскажу.

Вечером, когда мы вышли с работы, я взял алкогольный энергетик и арбузную жвачку. Адская смесь – то что надо в подобных условиях. Я пригласил Каца к себе. Дома я понял, что такого количества спиртного мне будет мало и убежал в магазин. А когда вернулся с большим пакетом, Кац сидел на том же месте, где я его и оставил. И я точно знал, что он даже не встал в мое отсутствие, чтобы осмотреть квартиру. Такой уж он был.