– Меня пугают такие заявления, – честно призналась Энн, опускаясь на край кровати. – Что за напасть должна обрушиться на мир, чтобы пускать в дело едва сдавшую выпускной экзамен курсантку? Я понимаю собственное значение, но не хочу оказаться переоценённой теми, кто определяет судьбы галактик.
– Не волнуйся. Никто не собирается взваливать на тебя сверхзадачи. Ты пилот, обязанность которого – управлять космическим кораблём. Просто собери вещи заранее, чтобы не задерживать прилетевший за тобой транспорт.
Эдвард ещё раз окинул её с головы до пят и поспешил распрощаться, чтобы не казаться слишком назойливым. Но, уже очутившись одной ногой в коридоре, он неожиданно повернулся и шёпотом произнёс:
– Между прочим, они поделились со мной одной маленькой тайной. Тебя хочет видеть сам Император.
Дверь задвинулась, скрыв за собой померкший силуэт ректора, и Энн бессильно опустила руки, не зная, как реагировать на последние новости. Предвкушение завтрашнего праздника смешалось с чувством глубокой тревоги, а перспектива познакомиться с живой легендой современности и вовсе выбила её из колеи. За двадцать с небольшим лет жизни она много раз слышала в новостях об этом человеке, личность которого оставалась загадкой для триллионного населения вселенной. Избираемый пожизненно членами правительства Император отнюдь не являлся монархом, способным в одиночку принимать любые решения. Его должность носила скорее символический характер, представляя собой абстрактное воплощение власти, к которому с трепетом относились простые смертные. На практике галактиками управляли чиновники, опирающиеся на Совет безопасности и пользующиеся целым букетом привилегий, позволявших им чувствовать себя настоящими хозяевами мира. Информацию об этом можно было почерпнуть в обыкновенном школьном учебнике, но люди трепетали при одном лишь упоминании имени Императора, словно видели в нём посланника Бога и единственное сосредоточение высшей силы.
Энн никогда не думала, что попадёт в число избранных, которым посчастливилось воочию познакомиться с человеком, ставшим невольным заложником собственного положения в обществе, но теперь мысли о предстоящем рандеву заполонили её сознание. Забравшись в кровать и спрятавшись под одеяло, она долго не могла уснуть, размышляя о странностях жизни и тех бесконечных сюрпризах, что наполняли человеческое существование целым набором событий, лишённых на первый взгляд какого-либо смысла, но превращающихся в итоге в законченную мозаику, где любая самая неприметная деталь имела конкретное, данное только ей значение. И хотя завтрашний день по-прежнему скрывала пелена густого тумана, вскоре он должен был рассеяться и показать ей, куда же привели мечты наивную девчушку, так страстно желавшую вырваться за пределы родной Земли и отправиться бороздить бесконечное межзвёздное пространство.
С утра в Академии начало твориться нечто невообразимое. Казалось, даже стены заблестели сильнее обычного, а сам воздух наполнился дразнящим запахом надвигающегося торжества. Это был по-настоящему всеобщий праздник, и лицо каждого, оставшегося на территории Академии человека, светилось неподдельным искренним счастьем. Многие курсанты и вовсе пропустили обед и завтрак, покинув собственные каюты ближе к вечеру, чтобы сразу отправиться на церемонию вручения дипломов. Огромный актовый зал, открываемый лишь пять раз в году, светился всеми цветами радуги, а искусно подобранные иллюминации приводили в неописуемый восторг даже тех преподавателей, для которых нынешний выпуск являлся пятидесятым по счёту и которые прощались с МАП наряду со своими сегодняшними воспитанниками. Таких ветеранов было двое: профессор кафедры прикладной математики Джо Люнтер и командир лётной группы Миколо Сантини. Они отдали работе лучшие полвека жизни и теперь по закону вынуждены были уйти на пенсию. Именно с их выступлений и началась официальная часть мероприятия, впервые в истории не задержавшаяся ни на секунду, что послужило ещё одним добрым знаком для всех собравшихся.
Сидя во втором ряду в компании Эдварда Лоу и нескольких любимых преподавателей, Энн ощущала себя на седьмом небе от счастья, слушая бесконечные обращения наставников к молодёжи и чувствуя учащённое биение сердца, с нетерпением ожидавшего того момента, когда ей придётся подняться на сцену и получить из рук ректора заветный диплом. Но это случилось лишь через четыре с лишним часа, после того, как официальные документы других выпускников обрели своих обладателей. Глядя на взбирающихся наверх бесконечной вереницей товарищей, девушка на мгновенье задумалась, вспомнив проведённые в стенах Академии годы, которые на данный момент казались лучшими в её жизни. Вслед за Эдвардом она шёпотом повторяла каждое имя, отложившееся в памяти, и перед глазами проносились картины минувших дней, окрашенные в осенние цвета лёгкой грусти. Многие её приятели так и не смогли стать свидетелями её триумфа, но сегодня в мыслях Энн нашлось место и для этих неудачников, так отчаянно веривших в неуловимую птицу собственного счастья. Она прощалась с ними под звуки старинного вальса, выбранного в качестве музыкального сопровождения вечера общим голосованием на прошлой неделе, отчётливо понимая, что завтра наступит другая эпоха, где её коллегам будет наплевать на переживания новой сотрудницы. Девушке следовало оставить эмоции здесь, на Марсе, и она с успехом делала это до тех пор, пока не услышала собственное имя. Поднявшись со стула, она с трудом доковыляла до сцены под бурные аплодисменты и замерла в шаге от стола, где остался лежать единственный диплом ослепительно красного цвета. Предпоследней в списке шла Мэри Стенберг, и именно она принимала поздравления от руководства Академии, когда стихла музыка и Эдвард Лоу торжественно объявил:
– А сейчас, следуя установленной традиции, я хочу сообщить вам имя лучшей выпускницы этого года и вручить ей подарок самого Императора. Вот уже много лет наше учебное заведение пользуется особой благосклонностью со стороны правительства, но, пожалуй, никогда прежде она не носила столь ярко выраженного характера как сейчас. Приз на Марс был доставлен не торговым судном, а лично представителями Совета безопасности, которые побывали у меня в гостях две недели назад и высоко оценили проделанную всеми нами работу. Но особую благодарность я просто обязан выразить Энн Мак-Стенли, своим талантом доказавшую…
Возвращавшаяся в зал Мэри на секунду остановилась рядом с награждаемой и быстро прошептала ей на ухо:
– О, поздравляю! Но сразу предупрежу – на титул мисс МАП можешь не рассчитывать. Он мой, и даже сам всевышний не сможет вырвать у меня победу.
Энн закачалась, ощутив лёгкое прикосновение женских губ к щеке, и едва не закашляла, захлебнувшись ароматом духов первой красавицы Академии. Но уже в следующее мгновенье ректор вручил ей ярко-красную пластиковую карту, а зал разразился овациями, в которых потонули её спутавшиеся от волнения слова благодарности. Выждав необходимую паузу, Эдвард поднял вверх руку и произнёс:
– А сейчас – подарок Императора!
В неожиданно наступившей тишине были слышны лишь смешки особо несдержанных зрителей, да стук каблуков Мэри Стенберг, ещё не успевшей вернуться на своё место. И вдруг раскрылись главные двери зала, и внутрь ворвались несколько незнакомцев в тёмно-бордовой форме, в которых легко угадывались сотрудники Совета безопасности.
– Всем не двигаться и сохранять спокойствие! – громогласно приказал один из вошедших. – Мы собираемся прервать церемонию лишь на пару минут.
Он с лёгкостью преодолел сотню метров, отделяющую его от сцены, и, многозначительно кивнув вконец обескураженной Энн, что-то прошептал на ухо ректору. Побледневший от волнения Эдвард растерянно развел руками и тихо спросил:
– Но неужели вы не могли подождать до завтрашнего утра?
– Скажите спасибо, что мы не сорвали всё награждение, – резко ответил незнакомец. – На карту поставлена судьба вселенной, и сейчас не время соблюдать традиции и приличия.
Потеряв всякий интерес к главе МАП, он подошёл к девушке и взял её за руку, обратившись к публике: