– Если честно, я обеспокоен.

– Не стоит беспокоится, с ним я все улажу. Главное, постарайся говорить с ним, как можно меньше. Он считает себя большим боссом, а ты обычный художник, которого курирует его жена, так будь незаметным. Я создам на первое время образ голодного, бедного творца. Но только на время. – Ее улыбка стала загадочной. Зал прекратил шумные обсуждения, словно прислушиваясь к их разговору. Алиса резко развернулась в сторону кухню, – Николай, подойди сюда.

Казалось, что ее голос еще звучал, а официант уже стоял перед ней. Хозяйка что-то шепнула ему на ухо. Он встрепенулся, сделал жест рукой, и тишину заполнила музыка.

Она очень редко так на меня смотрела, первый раз был, когда у нас сорвался отпуск и пропали дорогие билеты. Мне тогда пришлось ехать к матери, подозрение на сердце, к счастью тогда все обошлось, но Алиса долго мне напоминала об этом.

На этот раз, она прекрасно знала, каково мое отношение к новому художнику и к ее последним идеям. Ее взгляд предвещал серьезный разговор. Я прошел мимо, словно мне наплевать на их беседу, по факту, это и было так. Они обсуждали сделку, а я в ней лишь владелец галереи, а она его куратор.

Перед тем, как покинуть выставку, я заглянул в бар, бармен с улыбкой мне вручил бутылку виски. Хотелось напиться, я уже знал, что дома буду категоричен, мой ответ по поводу Артема: «нет».

Когда я вышел на улицу, дождь закончился, а перед входом стояло такси. Я открыл бутылку, пробка предательски выскользнула из руки и укатила в темноту. Всю дорогу мне пришлось держать бутылку на весу, но к концу поездки, половина ее содержимого уже бултыхалась во мне. Подъехав к своей квартире, я развернул такси в сторону поликлиники.

Больше всего год назад досталось не мне, больше всего пришлось пережить моему другу Сане. Призраки не любят, когда пытаются менять их мир, я уже знал об этом, но не успел ничего предпринять. Мой друг лежал в платной палате с лучшим оборудованием, поначалу помогал его отец, но когда мои дела пошли в гору, я полностью забрал на себя ответственность. Он пострадал, помогая мне. К тому же у его отца начались проблемы с Налоговой, по этой же причине пришлось оставить Саню в государственной больнице.

Саня единственный друг, с которым я мог поделиться всеми своими болями и трудностями, но сейчас он был прикован к постели. Врачи говорили, что шансы пятьдесят на пятьдесят, что он останется жив, и такое же предположение о том, будет ли он ходить. Надеюсь, он хотя бы меня слышал. Уже не первый, когда я приезжал к нему и просил безмолвной помощи, для меня он стал кем-то вроде талисмана, я продолжал верить, что если поговорю с ним, то мы обязательно найдем выход.

Из такси я практически вывалился, не заметил, как наклонилась бутылка, часть виски выплеснулось на сиденье, но к моему счастью, водитель, высадив меня, поспешил уехать.

Двери в больнице уже заперли, пришлось немного постучаться, пока сонный сторож не вышел на улицу. После хорошего финансирования, меня знали даже уборщицы в этом богом забытом заведении.

– Сергей Михайлович, что у вас случилось, – он осмотрел меня с ног до головы, а затем его приняло брезгливое выражение, – вы пьяны?

– Пропусти меня к Саше, – я протянул ему практически пустую бутылку.

– Я не пью, – он сделал шаг назад.

– Я не предлагаю тебе пить, хотя зря отказываешься, – я допил содержимое и кинул тару в кусты, – знал бы ты, сколько это стоит.

– Я могу позвать дежурного врача, – всем своим видом он показывал, что у него нет желания пропускать меня внутрь. Его тучное тело загораживало проход, а очки ужасающе отражали лунный свет.

– Уйди с дороги, франкиншейн. – Не знаю, почему я его так назвал, но алкоголь явно не мое.

– Сергей Михайлович, при всем моем уважении, я прошу вас вызвать такси и ехать домой, отдыхать иначе мне придется…

– Что? Вызвать полицию? – я махнул рукой. – Валяй, командир.

Мой голос эхом разносился по всему двору, видимо это и заставило выйти главврача на улицу, а вместе с ним молодую медсестру.

– Что здесь происходит? – Главврача я помню еще с волосами и без седой бороды. Помню, в детстве отец привез меня именно к нему, смутно припоминаю, что они были приятелями.

– Лев Константинович, – охранник встрепенулся и хотел начать оправдываться, но не успел.

Главврач поднял руку в останавливающем жесте и с ног до головы просканировал меня добрыми голубыми глазами, словно я, как в детстве пришел к нему на прием, а не устроил пьяную выходку.

– Сережа, что произошло? Что-то с мамой? – Его глаза отражали искреннюю доброту. Он протянул мне руку. Я ответил тем же.

– Нет, Лев Константинович, с мамой все хорошо. Я просто хочу пообщаться с ним. – Я сразу и не заметил, что мои глаза намокли.

Он без слов подошел ко мне, я ощутил его теплую тяжелую руку у себя на плече. Так меня раньше обнимал отец. Соленые слезы стекали по губам, за тот вечер мне еще долго будет стыдно.

– Пойдем, – одной рукой он отодвинул охранника в сторону, одарив его сверлящим взглядом, а второй толкал меня вперед.

Войдя в палату под номером «73» я тут же упал на колени и подполз к другу, сил больше не осталось, мне хотелось остаться там и не уходить пока Саня не проснется. Но где-то внутри какая-то трезвая часть меня осознавала, что это невозможно или возможно, но точно не сегодня.

– Сань, я опять стою у пропасти. Я не знаю, мне кажется, что вот-вот упаду и не смогу подняться. Алиса что-то задумал, я, конечно же, скажу ей «нет». Но ты же знаешь ее. – У меня вырвался смешок, – Забыл, вы же не знакомы, но помнишь, я как-то приводил ее сюда. Да, это было ее желание увидеть моего друга. Первое время она не верила, что у меня есть друзья, конечно, она не говорила это вслух, сам не понимаю, что я несу. – Слезинка упала на белую простыню, оставив пятнышко. – Мне как никогда нужен твой совет, что мне делать. Помнишь Дашу? Не будем вспоминать, чем все закончилось, но ты мне помог разобраться. Я ведь в этом ничего не понимаю, – моя голова опустила, лоб коснулся чуть теплой обездвиженной руки друга, – но это не самое страшное, что меня беспокоит. Я чувствую, что они скоро вернуться…

Я не помню, что сказал еще той ночью, проснулся через несколько часов на каталке, рядом с окном. Видимо, Лев Константинович помог мне устроиться. Голову переполняла боль и стыд. Ноги потяжелели, но встать и не упасть я смог. Из моей руки торчала трубка, судя по всему, мне сделали капельницу, вот почему я так быстро пришел в себя.

Быстрым шагом я прошел мимо кабинета главврача, охранник встретил меня неодобрительным взглядом, но промолчал. С каждым шагом мне становился все неприятнее на душе. Я достал из кармана мобильник: «пять часов утра». Алиса про меня даже не вспомнила. Появлялись странные мысли, что она с художником, на нашей кровати, а мне осталось только придти и учинить сцену ревности. Но тут же вспомнил его худощавое лицо, прыщавый лоб, и фингал под глазом? Мои размышления перебил телефонный звонок. Не может быть…

– Да.

– Где тебя носит? Ты время видел? Я себе места не нахожу, – она говорила очень быстро, и как мне показалось, очень громко, каждое слово болью отзывалось в висках и затылке.

– Я ходил к Сане, – тихо ответил я, мой взгляд устремлялся прямо по коридору.

В ответ я получил лишь тяжелый вздох. Но помолчав, она ответила:

– Давай домой, у меня с тобой намечается важный разговор.

Я первый повесил трубку, зная, что это за разговор. Неужели они не спала или только что проводила своего любовника, или она до сих пор так же искренне переживает и любит меня? Если честно, мне не хотелось возвращаться домой. Я так же знал финал нашего разговора: мой отказ от ее планов, слезы, разочарования, возможно осколки посуды на полу и кто-то из нас захочет уехать на пару дней из дома.

В телефоне сохранился номер такси, мне сразу ответил оператор и пообещал предоставить машину через пять минут. На улице рассветало, солнце пробивалось на горизонте и отражалось в окнах больницы. Мне безумно хотелось закурить. Кажется, я вчера пообещал таксисту бросить эту привычку и оставил ему целую пачку сигарет. Паршиво…