– Не торопись. Может, я сама еще останусь должницей Роласа, – сказала Тари.– То, что я узнаю для него, может стать вознаграждением мне.
Вампир не нашелся, что ответить.
– Мне понадобится твоя помощь, Грат, – продолжала между тем ведарка. – Добудь нечто, принадлежащее ему. И узнай имя.
– Юношу зовут Даэрон. Мы достали для тебя его кровь.
Очередная маленькая шкатулка легла на стол.
– Как вам удалось ее получить? – слегка нахмурясь, спросила ведарка. В ее голосе появились стальные нотки.
– Успокойся, – вампир зло усмехнулся. – Ночной народ не трогал его. Но у нас много помощников.
Тари открыла шкатулку. Там лежал лоскут грязной холщевой тряпки. А на нем бурели пятнышки засохшей крови. Ведарка повертела в руках этот обрывок и брезгливо поморщилась.
– Крысы.
– О да! – тон вампира стал резким, еще более злым. Будто ведарка задела в нем какие-то потаенные струны, будто нанесла обиду, сути которой сама не знала. – Мы принимаем любую помощь. Крысы – дальние родственники летучих мышей. И они готовы делать даже самую грязную работу. По первому приказу.
– Хорошо, – примирительно сказала Тари, не сводя с него настороженного изучающего взгляда. – Но я с детства ненавижу этих тварей и ничего не могу с собой поделать. Даже у ведарок есть свои слабости, Грат. Надеюсь, это не очень тебя шокирует?
Теперь в ее словах прозвучала неприкрытая ирония, но вампир промолчал. Ведарка тем временем убрала лоскут обратно в шкатулку.
– До рассвета осталось не так много времени. Сегодня мы ничего не успеем. Да и за целую ночь вряд ли бы справились. Поживи у меня неделю. Ролас как-нибудь без тебя обойдется.
Тон ведарки был властным. Она знала, что это может не понравиться гостю, но она так же понимала, что вампиру придется примириться с этим. Она была хозяйкой положения. И ей нравилось диктовать условия, ей хотелось вывести его из себя, заставить действовать, заставить раскрыться.
По лицу Грата пробежала волна тревоги и недоверия, но он очень быстро справился с собой. Тари рассеянно следила за пламенем свечи, делая вид, что не замечает эмоций гостя.
– Тебе не о чем волноваться, советник. Тайна будет сохранена. Никто не подойдет к башне, пока ты здесь и пока все не будет закончено.
Грат зло сверкнул глазами, но когда заговорил, тон его был спокойным.
– Я верю тебе, Тари, но…Ведаров называют людьми одного дара. Боги разрешают тебе видеть нити Судьбы. Можешь ты пользоваться и легкой магией артефактов. Нечто большее может тебя убить. А дело останется невыполненным.
– Из правил бывают исключения, – слегка насмешливо ответила Тари. – И я тоже исключение. Дело мы сделаем. О безопасности я позабочусь. Как я это сделаю, и как эти действия на мне отразятся, пусть тебя не волнует. И я вообще считаю, что твои последние слова пусты. Ты просто придумываешь предлог, чтобы уйти. Но почему?
– Хорошо, – после короткого молчания согласился вампир, проигнорировав ее вопрос. – Чем я должен тебе помочь?
– Многим, – ведарка слегка нахмурилась. – Обычно, ко мне приходят узнать свою судьбу. Или судьбы родственников. Я распутываю нити Путей. Но твоя просьба особенная. В том лоскутке мало толку. Мне нужен образ. Его я могу достать из твоего сознания. Ведь не зря Ролас прислал именно тебя. Ты, Грат, видел этого мальчишку? Мне нужна твоя память. Иначе выбор Роласа был бы ошибочен. А я в это не верю. Через тебя я выстрою канал и найду нужную нить. Ты связан с Даэроном. Я это знаю. Мне нужна твоя судьба, чтобы прочесть его.
– Ты просишь многого, – вампир был встревожен и зол. – Да, однажды я его видел. Издалека, мельком. Ролас послал именно меня, потому что дело представляет для него очень большой интерес и оно секретно.
– Ролас так же прекрасно знает меня, – возразила Тари. – Ему известно, как я работаю. И мне известно, как действует он. Но я понимаю, что тебе неприятно быть вот так использованным и мною и им. Ты же его первый советник! Не думаешь же ты, что тот взгляд на Даэрона мельком был случаен?
– Это желание Князя Тьмы, – напомнил вампир. – Его приказ. И я подчиняюсь. Но уверена ли ты, что для тебя будет так просто и …безопасно видеть мою память?
– Я знаю, каково это, – спокойно сказала Тари. – Я видела судьбы вампиров и раньше. Твоя боль и обида будут мне понятны. А кровь…Я давно к ней привыкла.
– Увиденное может быть опасно для тебя, ведарка, – повторил он уже увереннее, и теперь в его тоне уже звучала угроза.
– Разговор об опасности мы уже закончили, – холодно напомнила Тари.
В следующий миг вампир оказался рядом. Она и забыла, как быстро могут перемещаться дети Ночи. Он навис над ней. В ярко желтых глазах светилась ненависть. И голод. Взгляд гипнотизировал ее. В ушах зазвучали слова: «Ты права. Не стоит бояться. Ни тайн, ни смерти. Первую можно забыть, а вторая станет такой приятной, что ты сама станешь звать ее, умолять прийти. Опасности нет. Я позабочусь о тебе, Дэра…» его злая улыбка казалась знакомой до боли, почти родной. Или это действие Зова?
Грат осторожно коснулся воротника ее туники. Ему нужно было освободить горло ведарки для укуса. Почувствовав холод его пальцев, Тари бросила заклинание.
Волна невидимой силы оторвала Грата от ведарки и бросила его спиной о стену. Он попытался быстро трансформироваться, но не успел. Холодный камень башни не отпускал его, а сила продолжала давить, лишая возможности сопротивляться.
Тари тем временем поправила тунику, медленным ленивым движением открыла футляр, обитый черным бархатом, достала кинжал. Неторопливо подошла она к вампиру и поднесла оружие к его шее. Серебро не коснулось кожи, но магия кинжала причиняла Грату легкую боль.
– Опасности и правда нет, – заговорила Тари. – Но тебе не надо обо мне заботиться. Я все сделаю сама. Так просто…А серебро для старших вампиров смертельно. Мы говорили об этом.
Грат молчал. Он не пытался вырваться. В его глазах уже не было ненависти и голода. Только усталость. Он не боялся смерти. Просто ждал, когда серебро коснется кожи. Ведарка подумала, что встретила бы смерть также – спокойно и устало. В этом вампире, судя по всему, осталось еще слишком много человеческого, близкого ей, понятного, и ненавистного ему самому.
Она опустила оружие и пошла к камину, там на полке стояли кувшины с вином.
– Ты свободен, – не оборачиваясь, сказала она. – Выпей со мной вина.
– Если позволишь, – Грат опять скользнул за стол, почти молниеносно, незаметно для человеческого глаза, как всегда двигаются дети Ночи. – Почему ты меня не убила?
– А зачем?
– Я же пытался убить тебя.
– Ты тоже не собирался меня убивать, – Тари разлила вино по бокалам. – Мы просто проверяли друг друга.
Вампир ничего не ответил, просто взял со стола бокал и поднес ко рту. Ведарка наблюдала, как он делает первый глоток. Казалось, вкус напитка удивил Грата. Он как-то затравлено глянул на сидящую напротив женщину. Она печально улыбнулась.
– Это вино с моей родины. Больше нигде такого не делают. Мне было десять, а брату восемь, когда мы впервые его попробовали. На празднике урожая. Тогда оно показалось нам напитком Богов.
– Мне оно нравится, – вежливо, но сдержанно отозвался Грат.
Теперь она чувствовала его, видела, понимала. Он боялся, он ждал…ее расчет оказался верным, а открытие приносило боль. Острую, тяжкую, как чувство вины, с которым она жила все эти годы.
– Я хочу, чтобы ты знал кое-что, – немного помолчав, серьезно продолжала Тари. – Мы будем работать вместе и многое доверим друг другу…Ты назвал меня Дэра. Это имя дали мне родители. Очень давно. Так меня уже никто не называет. И я этому рада…. Потому что Дэры больше не существует. Есть Тари… Я родилась в маленьком селении в восточных лесах. В нашей деревушке жила община очень упрямых людей, которые носили розовые очки. Они не доверяли магам, боялись их и ненавидели. Они отгородились от мира, лелея свою ненависть. В пятнадцать лет у меня открылся Дар. Умения развивались сами собой, хотя я поначалу сопротивлялась им. А потом…Меня изгнали, вся община слала мне вслед проклятья. Мой отец первым бросил в меня камень. За ним последовали и другие. Тогда я чуть не умерла от ран и потери крови…Следовало только уйти и забыть. Что я и постаралась сделать, но… Восемь лет назад стая безумных тварей, ведомая голодом, напала на деревню. Я бы назвала их вампирами, да не хочу зря оскорблять твой народ. После нашествия деревня перестала существовать. Погибли все. Когда через пять дней я добралась до родного селения, то не нашла ничего, что можно было бы похоронить по человечески.
