– Не знаю, – Кирилл отвёл глаза. – Наверно, потому что повзрослели.

– Мне кажется, что из нас двоих повзрослел только ты, а это неправильно, потому что первыми должны взрослеть девушки. У нас с тобой – наоборот. Ты отгородился от меня, у тебя свои дела, секреты, девушки, и для меня нет места.

– У меня нет девушки, – Кирилл начал теребить пальцами край праздничной, кипенно-белой скатерти. – Мы поговорили с Лерой недавно и решили расстаться.

– Кирилл, я всё знаю, – Алина усмехнулась, и в её глазах опять заиграли огоньки, как раньше. – Новость том, что ты бросил Леру, обсуждает вся школа. Лера говорит, ты обязательно к ней приползёшь и будешь просить прощения.

– Вот как?! Пусть ждёт, когда я приползу, – Кирилл рассмеялся.

– Давай не будем больше говорить о Лере, лучше фильм какой-нибудь посмотрим.

– «Кошмары на улице Вязов» или «Терминатор»?

– Нет, давай что-нибудь не такое убийственное.

– У меня есть новый диснеевский мультик. Ты наверняка такой ещё не видела. Называется «Король лев». Посмотрим?

– Хорошо… Кирилл, включи, пожалуйста, гирлянду на ёлке, а то у меня дома ёлки нет, – еле слышно проговорила Алина.

Он погасил свет, зажег гирлянду, засверкавшую множеством разноцветных огней, вставил кассету в видеомагнитофон и сел рядом с Алиной. Они смотрели трогательный детский мультфильм про львенка Симбу. В тот момент, когда погиб папа Симбы, Алина всхлипнула и прижалась к Кириллу. Так они и сидели обнявшись все полтора часа, пока шёл фильм. Кирилл чувствовал тепло Алины, запах яблочного шампуня, а не резких, сладких духов, как от Леры и других девушек. Только с Алиной ему было уютно в любом месте, и он ужасно боялся, что кто-нибудь разрушит их маленький мирок.

Потом вернулись родители с гостями, все мокрые от снега, с красными от мороза лицами и, перебивая друг друга, начали рассказывать, как катались с горки, кого видели из знакомых, и какой салют устроил Егор недалеко от ДК «Металлургов». Алину окружили заботой и Татьяна Ивановна, и баба Валя. Свекровь с невесткой чуть не переругались, каждая хотела повкуснее накормить гостью.

– Как бы хорошо мне с вами ни было, но надо возвращаться домой, – сказала Алина, покидая гостеприимный дом Семёновых.

– Я провожу Алину, – вызвался Кирилл.

Когда ребята оказались на улице, всё также шёл снег. Он и не думал прекращаться, падал на землю, заметая расчищенные дворниками дорожки. Алина надела капюшон, а Кирилл вышел в шапке, натянутой на него заботливой бабушкой.

– Ненавижу шапки, шарфы и всякую прочую дребедень, – пробубнил недовольный Кирилл, когда они уже шли по улице.

– Это ты зря, Киря, тебе даже идёт.

– А тебе бы только посмеяться.

– Нет, Киря, ты ошибаешься. Ты мой единственный друг, кому я всё могу рассказать. Даже Олесе не доверяю так, как тебе.

Алина остановилась рядом со своим подъездом.

– Рад был помочь. Обращайся, если что, – ухмыльнулся Кирилл.

– Ты шутишь, а я серьёзно.

– И я серьёзно.

Алина чмокнула Кирилла в щёку и скрылась за дверью. А он всё стоял и смотрел на окна в квартире Завадских. Хоть и не поцелуй в губы, на который Кирилл рассчитывал, но уже кое-что, и он, насвистывая простенькую мелодию, побежал домой.

Алина

Быстро пролетели полгода, оставив позади школьные экзамены, а вместе с ними всю жизнь, умещённую в десять лет, с букварём, первой учительницей, первыми настоящими друзьями, первой любовью. Алина легко сдала экзамены и получила отлично по каждому предмету, кроме русского языка. Сочинения ей всегда давались нелегко. Уловить суть произведения – не проблема, а вот грамотно изложить мысли, согласиться или поспорить с писателем таким образом, чтобы критика совпала с мнением автора учебника – уже сложнее.

Темы выпускного сочинения 11А знал заранее. Лариса Юрьевна, которая была учителем русского и литературы, а по совместительству классным руководителем 11А класса, собрала рябят около своего дома в десять часов вечера накануне дня «икс». Она должна была созвониться со знакомыми на Камчатке, где уже наступило утро завтрашнего дня, и узнать засекреченные темы.

Жила Лариса Юрьевна на улице Калинина, рядом с церковью. Алина ту церковь посещала пару раз в год с мамой и сестрой. Вербное воскресенье и следующая за ним Пасха – праздники, которые никогда не пропускала семья Завадских. За неделю до Пасхи Алина вместе со Светой или Кириллом бегала в берёзовую рощу, где росли несколько тоненьких вербочек у берега обмельчавшего пруда.

Алина любила то светлое чувство, когда она с пушистыми веточками в руке подходила к церкви и смешивалась с толпой людей, на лицах которых читалось радостное волнение. Совсем не зная православные обычаи, Алина ходила в церковь с мамой и сестрой по большим праздникам, крестилась, как её учила бабушка, ставила свечки напротив икон и выучила всего одну молитву «Отче наш». А перед Пасхой она вместе с матерью красила яйца в луковой шелухе, отчего они становились такими вкусными, как будто запечёнными в углях на костре, с ярко-коричневыми разводами внутри, похожими на узоры. Яйца и купленные к празднику куличи в Страстную Субботу непременно освещались в той же церкви на улице Калинина, а в пасхальную ночь Тамара Николаевна с дочерями стояла на службе в первых рядах в ожидании Крёстного хода. Алина всегда находилась в нетерпении момента, когда она вместе с десятками людей сможет выйти на улицу и с лампадкой в руках обойти храм по кругу. Батюшка выкрикивал два слова: «Христос Воскресе». Толпа людей, а вместе с ней и Алина, счастливым многоголосьем отвечала: «Воистину Воскресе». После Крёстного хода сестры Завадские обычно уходили домой, а Тамара Николаевна оставалась на службе, заканчивающейся только под утро.

Перед экзаменом по русскому языку Алина оказалась рядом с той же церковью, где бывала неоднократно. Она хотела перекреститься, как всегда делала, находясь здесь с матерью, но постеснялась идущих рядом одноклассниц.

На детской площадке рядом с домом Ларисы Юрьевны расположился весь 11А. Кто-то сидел на скамейках, а кому не хватило мест, просто стояли рядом с учительницей. Вне стен школы Лариса Юрьевна была не строгой училкой, какой ребята привыкли её видеть каждый день, а эдакой закадычной подружкой всего 11А, и даже оделась она, как нормальный человек, в джинсы и пуловер, чем удивила и одновременно обрадовала учеников.

– Лариса Юрьевна, вы сегодня потрясающе выглядите! – льстила Лера учительнице.

Лера теперь считалась девушкой Егора, поэтому она без малейшего стеснения обнималась с ним и ежеминутно проводила рукой по его коротко стриженной голове, поглаживая так же, как собаководы гладят по шёрстке своих породистых питомцев. Егора порядком напрягала навязчивость Леры, но её безотказность до сих пор привлекала и не давала порвать отношения. Егор Карасёв совсем не походил на мужчину мечты, хотя он иногда дарил Лере подарки, однажды даже маленький золотой перстень с фианитом презентовал, после чего она возомнила себя чуть ли не женой, но друзья, выпивка, а иногда и травка всегда оставались для него на первом месте, а где бурные пьяные вечеринки, там и другие девушки. Лера знала, что Егор мог променять её на другую, ещё более доступную, девицу, но смотрела на это сквозь пальцы. Леру Горшкову устраивали подарки и то, что в школе она слыла девушкой пусть и не самого красивого парня, зато самого обеспеченного.

Краем глаза Алина наблюдала за Кириллом. Ей было любопытно, как её друг отреагирует на поведение Леры, но он совсем не обращал внимания на скандальную парочку, а что-то шёпотом обсуждал с Саней. Почувствовав взгляд Алины, Кирилл обернулся и тепло улыбнулся ей. Хотя после Нового года они ни разу не разговаривали с глазу на глаз, каждый был занят своими делами, подготовкой к экзаменам, репетициями к последнему звонку и выпускному вечеру, но оба знали, что между ними есть какая-то невидимая нить, крепко связывающая их вместе.