Человек что-то мямлил, ныл, всхлипнул и кажется заплакал, дальше стал оправдываться, но что он лопотал в опровдание, невозможно было разобрать. Тем временем из машины выскочила девочка в белой шубке и пушистой шапочке и побежала в направлении катка – Инесса спряталась сразу за калитку.

– Настя! Куда?! Кому сказал в машине ждать?

– Мне надоело ждать. Сам жди! – откликнулась Настя, но притормозила, видно послушалась.

Уф, выдохнула Инесса. Она почти сразу узнала девочку: та, которая отказалась назвать свою фамилию тренеру Виолетте.

– Да не ходи туда, кому сказал, там люди. Мы с тобой во дворец сегодня идём, забыла что ли: у тебя подкатка.

– Сказал «там люди», как «там собаки», – усмехнулась мама. – Ну и прекрасно, Ин. Никто не увидит, как мы учимся кататься.

Но девочка после слов «подкатка», крикнула:

– Сам вали на подкатку. Отстань! – И забежала на каток.

Она испугалась, когда увидела Инну с мамой, пушки на завязках шапки заметались сами собой. Настя растерялась, но вдруг приосанилась и сказала Инессе:

– Привет!

– Привет! – улыбнулась Инесса. Она обрадовалась пусть высокомерной, но знакомой девочке.

– Тоже на коньках? – девочка кивнула в сторону снегоката.

– Угу.

– У тебя куртка суперская! – девочка смотрела на Инессу восхищённо, Инесса улыбнулась, она привыкла: все её курткой восхищались, мама вышила снежинками, казалось, что пошёл снег и приклеился навечно на плащёвку, и каждая снежинка разная!

– А у тебя шуба красотища просто! – Инесса сказала, чтобы девочка не расстраивалась, хотя мама мех не любит, а Инессе мех нравится, он тоже кажется волшебным, если гладкий и мягкий.

– Это горностай. Его отстреливают в лесу. Надо целиться в глаз. Он только в дикой природе…

– Весь мех в дикой природе, разве нет?

Настя подняла руку, уже почти запротестовала, но не успела. На площадку вернулся странный долговязый человек и сквозь слёзы промямлил:

– Настенька! Папа зовёт! Пожалей папу, не расстраивай.

– Да пошёл ты, – отмахнулась Настя. – Кто ты такой? Ты – помойка.

– Нет! – запротестовала Инесса. – У дяди свитер волшебный.

– Да? – удивилась девочка и приказала: – А ну покажи свитер!

Мужик суетливо-подобострастно снял пальто. Настины глаза загорелись:

– Какой красивый!.. – и она как крыса из мультика про Нильса пошла за пошатывающимся мужчиной, хотя дудочки у него не было; вместо дудочки сработал свитер. Инессе показалось, нет!, послышалось, что у странного человека невидимая дудочка: совершенно точно он тихо насвистывает мелодию, волшебную мелодию!.. Всё тише, тише, тише… Машина газанула с места.

– Во наглые, – возмутилась мама. Всё это время она стояла вдалеке, отошла от Инессы, чтобы не мешать общению.– Заехали на детскую площадку! Как так можно?!

– Мама! А почему зверику стреляют в глаз?

– Чтобы шкурку не портить, но это далеко не у всех охотников получается. Существует сортность у меха для шкурок, которым в глаз не попали.

– И какой сорт у Насти?

– Ты заметила: она даже не спросила, как тебя зовут? Это некрасиво, невежливо.

– Она очень любит красивые вещи. А почему, мама, она гордится, что мех с диких?

– Просто бывает мех с животных домашних.

– А какой лучше? Дикий? Она же поэтому кичилась, да, мама?

– Наверное. Но я тебе по секрету, Инесса, скажу – на детские вещи идёт самый плохой мех.

– Почему? – Инесса и мама впервые столкнулась с таким повальным увлечением мехом в Шайбе. Тут и в шапках лисьих ходили, и в жилетках меховых по осени, у соседки Галины Мурмановны тоже была жилетка. Она говорила, что им много меховой «одёжи» привозят из соседнего города – из Пушноряда, старинного города охотников и пушнины.

Мама что-то ещё рассказывала о мехе, но Инесса не слушала. Она радовалась, что удалось поговорить с девочкой. Настя заносчивая, но такая же дерзкая как Лиза: как она командовала – смело, не боялась! Инесса бы так никогда не смогла кому-то так ответить. Это же стыдно и неприлично.

– Странный какой лежачий дядя, мама. У него жёлтые глаза как у кота.

– Не знаю, не увидела, печень у него больная. Ладно, Иннусёныш, давай кататься, а то снег начинается.

Встали на коньки. Мама каталась сносно, хоть и не очень уверенно, во всяком случае не падала, а Инесса… Как она мечтала о коньках весь декабрь, ей казалось, что она встанет на коньки и сразу покатит, как все, кого они видели на озере. Но, увы, ноги разъезжались, она еле ползла, цепляясь за маму сразу двумя руками… После Инесса отдыхала, сидя на снегокате, а мама чистили каток – чтобы было видно, где выбоины.

– Смотри под ноги и сразу станешь меньше спотыкаться.

Но снег настырно падал и снова маскировал ловушки для новичков – так мама прозвала ямы и кочки.

Город жил на катках в новогодние праздники. Это общее место, объединяющее развлечение, семейный отдых – и для молодых, и для не молодых, и для пожилых, и для совсем старых. Каждый день теперь они выходили на лёд. Оказалось, что дети, неумеющие кататься, в Шайбе тоже есть. Чей-то дедушка, хоккеист в отставке (он так представился), научил Инессу правильно падать и передвигаться – шагать по льду, поднимая ноги как солдат и расставив руки как канатоходец:

– Ты, девочуха, не старайся катиться. Иди, типа ты без коньков, и руки в стороны держи для равновесия.

Инесса стала так «шагать», и к Рождеству покатила по чуть-чуть, с мамой за руку, но покатила! Инесса быстро научилась скользить и отталкиваться, ей не нужны стали борта хоккейной коробки. Теперь они даже не боялись ходить на озеро. Хоккеист в отставке встретился им с мамой и на озере, похвалил:

– Отлично для начала, просто отлично. Продолжайте на лучшей ледовой арене «Палас». Советую отдать девочку в хоккей.

– Вы шутите? – спросила мама.

– Нет. Абсолютно серьёзно. С позатого года девочек во все группы берут, и бесплатно. Девочка в хоккее теперь карт-бланш. Идите, не пожалеете. В стране лига женского хоккея есть, а вы всё в своих предрассудках. Но, хочу предупредить – травмы будут.

– Мы подумаем, – испуганно произнесла мама и после этого разговора, они, если видели «полоумного» дедушку на озере, приветливо махали ему, но не приближались.

Под Старый новый год, с трудом поднявшись в восемь утра, Инесса с мамой стали собираться на ёлку в Дом культуры. Инесса предвкушала ёлку, шутка ли: она ещё не была в Шайбе ни на одной ёлке, ни на одном празднике! Ёлка на ритмике не в счёт, там Инесса со всеми показала танец под песню о хрустальном замке, размахивая пушистыми факелами с блёстками, после Ледик пришёл, подарил им всем билеты на ёлку, на которую сейчас мама с Инессой и топали. Хотелось не выступать в балетках, а сидеть в мягком кресле и в туфельках в зале, и смотреть на волшебство, чтоб Ледик был не один, а с Ледяночкой, чтоб на сцене был другой мир, как в телевизоре… А когда сам танцуешь и трясёшь шуршащей мишурой, разве это другой мир? Нет! Когда ты сам на сцене, не остаётся места волшебству. Инесса ходила в Дом культуры всю осень (в декабре из-за расслабона и маминого настроения пропустила пару раз), и конечно же знала здание хорошо, они с девочками бегали и на третий этаж.

Инесса находилась в предвкушении счастья; ни серое небо, ни мелкий точёный снег, похожий на мельчайшую паутину, связанную микроскопическим белым пауком из царства льда и снега, ни пронзительный ветер, не портили настроения, немного пощипывало горло, ну и пусть!

Множество деревьев вдоль улиц – сосен, елей и пихт, украшенных ледяными игрушками, поразили Инессу, да они просто преобразились на праздник, они обновились, центр города стал походить на лёд, который только что перезалили на хоккейной коробке. Соседка Галина Мурмановна ожила, приободрилась, стала такая же как летом и провожала их на праздник. Ещё при первом знакомстве она похвалилась: когда пришла совсем молодой работать в озеленительном главк, то обсчитывала накладные, а освоившись внесла рацпредложение – озеленить город не местными саженцами, которые по непонятной причине постоянно чахли и загибались, оторванные от леса, а купить стойкие сортовые, выведенные селекционерами в питомнике.