— В списке распорядителя эта комната значилась за леди Элмус, но слуги перепутали и разместили мои вещи здесь. Мы обе устали с дороги и согласились оставить как есть.

— И все же, все же я хочу с ней поговорить. Возможно, она забыла предупредить Хорькуса о смене комнат, а может быть, она хотела повредить вам.

— Не думаю. В любом случае, это стоит отложить до утра. С вашего позволения я хотела бы удалиться в спальню.

— Да, леди, конечно. Я останусь на софе.

Девушка скрылась за дверью. Ариус услышал щелчок запора и горько усмехнулся.

Оставшись в одиночестве, Корделия не сразу уснула. Произошло непоправимое… и нет. Когда они выяснят, кто за этим стоит, можно будет расторгнуть брак, благо, они во дворце, король рядом. На ней будет клеймо разведенной женщины, но замуж она все равно не собиралась. Она горько усмехнулась: в одном граф прав — разведенная лучше, чем обесчещенная. Айлендер ничего не говорил о разводе, но ведь это само собой подразумевалось, не так ли? В любом случае, для нее ничего не изменилось. Через год она заберет кузину из Институции при Обители, и когда та выйдет замуж, сама уйдет к Пресветлым сестрам.

Думать о графе как о муже было… странно. То перед ней вставало его огрубевшее лицо с горящими невозможным цветом глазами, и девушка снова чувствовала боль и стыд, то Корделия вспоминала, с какой нежностью он смотрел на нее на пикнике, как ухаживал после, с какой страстью обещал расправиться с нечистым на руку торговцем, с какой неподдельной тоской и ужасом страдал этим вечером, когда понял, что он невольно натворил. Неужели граф действительно увлекся ею? Впрочем, это уже не имеет значения. Воспринимать его как мужа Корделия не могла. При мысли о том, что Ариус к ней прикоснется, к горлу подкатила тошнота, и привиделись пурпурные глаза на искаженном лице. Нет. Никогда. Невозможно. Может быть, Айлендер прав, у них могло бы что-то сложиться, и жизнь Корделии была бы совсем иной, но увы. Чьей-то злой волей будущность их брака убита. Корделия поняла, что плачет.

***

Утром Ариус встретил удивленную прислугу, позвал еще одну горничную и наказав девушкам никуда не отлучаться, ушел привести себя в порядок. Вернувшись, он обнаружил полностью готовую, но бледную и встревоженную Корделию.

— Что ж, надеюсь, леди Элмус готова нас принять.

— Вы уверены, что это необходимо? Мы знаем, что Хорькус и Градис точно замешаны.

— На них будет сложно надавить, — и не слушая возражений, постучал в соседнюю дверь.

Улыбка погасла на лице молодой леди, когда она увидела, кто в дверях. Ариус отметил: она кого-то ждет, кого-то, чей приход встретила бы с радостью. Интересно, интересно.

— Леди Элмус, позвольте представиться: граф Айлендер, а это моя жена, графиня Айлендер. Нам нужно поговорить.

Леди Элмус побледнела и уставилась на графа большими испуганными глазами.

— Может, подождем…

— Нет, леди, — прервал ее Ариус, двигаясь вперед и вынуждая ее отступить. — Нам нужно поговорить. Сейчас.

Судя по тому, как девушка затряслась, что-то здесь нечисто. Ариус продолжал наступать:

— Расскажите мне, леди, зачем вам понадобилось поменяться комнатой с леди Корделией?

— Но я не менялась! Слуги перепутали!

— Слуг можно подкупить. Мне лишь интересно, кому вы собирались навредить: леди Корделии или мне?

— Вам?! — казалось, девушка потеряла дар речи.

Корделия решила, что пора вмешаться:

— Ариус, мне кажется, она ничего не знает. Простите, Элиана, после того, что произошло…

— Она знает, она что-то знает, — рыча, Ариус наступал на девушку, прижавшуюся к спинке кресла, и внезапно отлетел в сторону, отброшенный ворвавшимся молодым человеком в мундире капитана. Ледяным голосом тот произнес:

— Что за дерьмо тут происходит? Каких демонов ты пугаешь мою невесту?

— Твою невесту?!

Молодые люди походили друг на друга как… братья? Да, это именно он, капитан Маркус Айлендер.

Корделия охладила пыл разъяренных Айлендеров:

— Мне кажется, нам всем стоит сесть, успокоиться и объясниться. Кто-нибудь может поставить полог тишины?

***

Нахмурясь, Маркус вертел в руках стакан с водой:

— Я что-то упускаю. Тебя напоили каким-то дерьмом… о, простите, леди… и втолкнули в комнату леди Корделии, где застали и заставили жениться думая, что устраивают брак с Элианой. Так?

— За исключением того, что я приехал во дворец ухаживать за Корделией, да, так.

— Но они им нужен был брак Элианы и графа Айлендера. Зачем?

— Если б я знал.

Корделия не могла поднять глаз от стыда. Она почувствовала, как Элиана положила руку на ее кисть и слегка ее сжала. Девушка тихо прошептала ей на ухо:

— Корделия, все образуется, вот увидите. Братья Айлендеры — благородные лорды, вас не оставят в беде. В том, что произошло, нет вашей вины, ничуть!

Новоиспеченная графиня лишь тяжело вздохнула. Ах, наивное дитя, если б она знала, на что способны люди.

— Нужно поговорить с матушкой, она прибыла во дворец утром. Брат, я думаю, для начала леди стоит подождать нас здесь.

— Согласен. Пойдем.

И Айлендеры вышли за дверь.

— Все, Хорькус, все. Пресветлые или демоны, уж не знаю кто, но нам ясно указывают, что дело гиблое.

— Гракус, прекратите истерику. У меня в запасе еще есть идеи.

— Демоны дери ваши идеи! Я выхожу из дела. Отдайте мне сто монет. Я надеюсь, половину суммы я заработал.

— Ладно. Возьмите записку и отнесите ее на улицу Степных Сорняков, синяя дверь возле таверны, стучать четыре раза. Вам отдадут деньги.

— Вы храните золото в таком месте?

— А где мне, по-вашему, его хранить? В Королевском банке, чтоб тайные службы прознали, кто кладет, кто забирает?

— Здесь кружок и косой крест внутри. Что это?

— Эти люди не умеют читать. Кружок — золотые, косой крест — сотня. Все, идите и не попадайтесь мне больше на глаза.

***

Гракус поддрагивал внутри, оттого стук в синюю дверь вышел неуверенным и слабым, но его услышали. Сунув записку мрачному субъекту с помятой рожей Гракус вознамерился подождать на улице, но субъект, глянув на клочок бумаги, настойчиво показал рукой внутрь. Гракус поежился, но сотня золотых — это сотня золотых, и неважно, где дают такие деньги. Пройдя в маленькую грязную комнатушку Гракус не успел оглядеться, как что-то ударило его в спину, и мир погас.

Мрачный субъект потащил к задней двери безжизненное тело.

— Как обычно, ночью в сточную канаву?

— Раздень только. Балда, такой сюртук изгадил.

— Ничего, Мрука зашьет, будет как новый. А Хорь каков, а? чтоб лох сам на себя заказ принес.

И оба расхохотались.

***

Элиана как могла, утешила Корделию, после чего написала письмо и отдала его слуге.

— Я надеюсь, их сиятельства не будут против, что я послала за дядюшкой Корвином. Он живет рядом со столицей и завтра, а может быть, сегодня должен приехать. Отец говорил, что ему можно доверять. У тебя не осталось родных, которые могли бы помочь?

Корделия покачала головой:

— У меня никого нет.

— Прости… сколько тебе было, когда ты потеряла родителей?

— Когда умерла мать, мне было двенадцать. Но я плохо ее помню. Она предпочитала жизнь в столице и говорила, что детям там не место. Мной занимались гувернантки. А отец… я не знаю, где он, и лучше ему не знать, где я.

— Твой отец жив? Но… как это возможно?

— В тринадцать лет меня отправили в институцию при Обители, где я прожила три года. Как ты знаешь, в провинциальных институциях учат лишь год, но отец договорился с Пресветлыми сестрами, чтобы я осталась там дольше. Я не возражала — при институции была чудесная библиотека, а сестры меня выучили всему, чему могли. В шестнадцать отец забрал меня домой и стал выводить за званые вечера и балы. — Корделия вздохнула. — Сначала мне нравилось танцевать и вращаться в свете, но потом я заметила, что отец недоволен. Он бранил меня, что я плохо выгляжу и не умею привлечь интересных кавалеров. Я старалась, как могла, но как ни надеялся отец, достойных брачных предложений не поступало. Позже я узнала, что именно с его точки зрения было достойным.