— Я готовился искать затерянный храм, — с досадой сказал Индиран, — а там может оказаться проходной двор!

— Помолитесь, чтобы это было не так. Пригодится.

Вздохнув, Аэлин взвалила на спину вещевой мешок и поправила кобуру револьвера, чтобы груз не мешал его вытащить.

Припасы остались дожидаться их в расщелине белой скалы, укрытые от дождей и зверей.

Индиран достал лесной нож и приготовился расчищать себе дорогу в чаще, но проводник повел их едва заметными тропами, может быть, звериными, тянущимися вдоль воды по высокому берегу. А ещё он без особого труда нес на себе груз вполовину больше, чем у других мужчин.

Надо сказать, Аэлин несла свой груз без жалоб и споров, чего Индиран даже не ожидал от жительницы гондорской столицы. Невысокий Нарин шел последним, мешок высоко торчал над его головой.

— Звериная тропа не может быть настолько прямой, — сказал Индиран немного погодя. — Здесь когда-то проходила дорога!

— А вот и камни от вымостки, — указал Нарин на вывороченный корнями, заросший мхом, но, несомненно, когда-то отесанный камень.

— Нет ли здесь вдоль дороги надписей на камнях? — немедленно спросила Аэлин.

— Я не видел, — отозвался Мэйтар.

Незадолго до заката они наткнулись на недавно расчищенную полянку, а проводник, раздвинув траву, указал на угли от костра.

— Кажется, мы идём по следам Фэрамира, — обрадовался Индиран.

— Они и ночлег для нас приготовили, — пошутил Нарин.

— Фэрамир всегда заботился о коллегах и спутниках, — грустно сказала Аэлин.

— По ночам придется дежурить, — сказал Индиран.

— Не нужно, — возразил ему Мэйтар. — Я услышу, если кто-то пойдет этой дорогой или попробует подкрасться.

Из упрямства Индиран полночи клевал носом у костра, но, в конце концов, заснул в неудобной позе. Казалось, их проводник вовсе не спит, а только лежит и вглядывается в звёздное небо между верхушек деревьев.

Так и повелось следующие дни: они шли по тропе на остатках древней дороги весь день, отдыхая в самое жаркое время. На четвертый день дорога исчезла, вероятно, свернула, но экспедиция упорно прорубалась сквозь заросли в прежнем направлении, и путешественники двинулись по этой узкой просеке, в которую успели прорасти лишь молодые стебли и новые побеги лиан. Воду из реки Аэлин пить по-прежнему не разрешала, но время от времени им попадались ручьи, сбегавшие к реке, с хорошей чистой водой. Проводник всегда пробовал ее первым и иногда запрещал пить из совершенно безобидных с виду ручьев. Но все же недостатка в воде у них не было.

На шестой день пешего похода просека, попетляв среди холмов, взобралась на склон одного из них — несомненно, Фэрамир хотел осмотреться. Подумав, Мэйтар тоже повел маленькую экспедицию наверх. Полог леса разомкнулся, и второй раз за все путешествие в джунглях они смогли увидеть горизонт. С вершины холма им, наконец, открылись предгорья того, что на карте Умбарского географического общества именовалось "Серыми горами".

Индиран снял шляпу и восхищённо вытер мокрый лоб.

Между ними и далёкими горами вздымались две волны холмов, ближняя пониже, дальняя повыше, на верхушках второй серые скалы уже разрывали лесной покров. Густые облака, не очень свойственные этим местам даже зимой, клубились надо всеми холмами. А впереди, немного восточнее, словно раздвинув эти холмы, вздымалась округлая, широкая гора с плавными пологими склонами. Ее темная, почти черная макушка была лысой, как колено. А на нижних склонах… Индиран присмотрелся — казалось, брошенные детские игрушки затерялись там в траве и проглядывали кое-где сквозь нее. На профиле склона отчётливо был виден купол из темного камня.

Над нижними склонами горы там и сям вздымались клубы белого дыма. И даже над куполом храма, казалось, что-то дымится.

— Лесные пожары? — Аэлин деловито вынула из мешка старый морской бинокль в футляре.

— Горячие источники. Иногда совсем кипящие. Из большинства пить нельзя, но справа у подножия горы течет река, и город поднимается от нее.

— Местные жители не страдали от ревматизма, — сказал Индиран, доставая свой бинокль.

— Они строили купальни на источниках.

— Встретим такой по дороге — можем искупаться.

— Нам надо спешить, — сердито сказала Аэлин.

— Пара часов ничего не изменит, — Индиран внимательно оглядывал развалины в бинокль, взгляд его раз за разом притягивал храм, — нам все равно следует отдохнуть перед входом в город. И лагерь стоит разбить в стороне от него.

— В прошлый раз я шел вдоль реки, — показал Мэйтар, — и на подступах к городу видел развалины одной из купален. И ту воду можно было пить. Постараюсь вывести нас к ней, разобьем лагерь там в низине.

— Мы дойдем туда завтра? — Нарин осторожно принял у Аэлин бинокль и жадно вгляделся в развалины.

— Послезавтра, — ответил проводник.

Индиран снова вгляделся в темный купол храма:

— И всё-таки в этом храме что-то горит.

— Ещё может быть, что в той стороне пробился новый горячий источник, — Мэйтар вгляделся туда из-под ладони, а потом всё-таки жестом попросил у Индирана бинокль. — Это белый дым, а не черный.

— А что, горячие источники часто так делают? — студент уже бросил попытки отыскать признаки движения в развалинах. Проводник кивнул:

— Постоянно.

Они так и заночевали на этом холме, не разводя кистра: Индиран хотел проверить, не удастся ли разглядеть огней в темноте. Однажды ему почудились было слабые отблески света вблизи храма, но ничего больше разглядеть той ночью не удалось.

Полтора дня пути прошли быстро. Тропа, расчищенная экспедицией, вела точно к развалинам, здесь им очень повезло.

Уже на подступах к городу Мэйтар свернул с этой тропы и повел их за собой восточнее, петляя по слегка поредевшему лесу. Индиран даже не понял, каким образом тот находит путь среди деревьев, однако, идя за проводником след в след, они двигались почти также быстро, как по тропе. Время от времени приходилось все же пробираться сквозь листву или срубать особенно назойливую ветку, но они продвигались вперёд, а вокруг плотной стеной стояли джунгли, и это выглядело прямо-таки пугающе. Индирана грызла чернейшая зависть — до этого момента он считал себя опытным путешественником, умеющим ходить по лесу в любой части света. И все это время демонов проводник нес мешок тяжелее, чем умбарец…

Джунгли подавляли. Со всех сторон свешивались с деревьев разные лианы, с липучками, с колючками, с листьями и без, казалось, они опутали собой весь мир, опирающийся на древесные колонны. Под кронами царил полумрак. Не раз кто-то из путешественников хватался за лиану, чтобы удержать равновесие, и прилипал к ней или ранил ладони. Индиран шепотом бранился, так как раны в здешних местах легко воспаляются, но Мэйтар пообещал им какую-то чудодейственную здешнюю воду для промывания ран.

Самым трудным было искать, куда здесь наступить. К счастью, земля была не влажной, а на удивление темной и пористой, почти сухой, но все равно их путь был сплошным переступанием по камням и корням. Медленнее всех шла Аэлин, она обливалась потом так, что рубаха облепила ее со всех сторон весьма соблазнительным образом, но и она упорно одолевала дорогу. Нарин порой поддерживал ее, когда перебирались между особенно крупными камнями и корнями.

Потом Аэлин выругалась, как грузчик в порту, и Индиран стремительно обернулся. Женщина сжимала в руке гибкую, толстую лиану, которая изгибалась к ней, громко шипя. Через мгновение змея полетела мимо Индирана, тот отбил ее куда-то в заросли, и оттуда раздалось такое шипение, словно кинули полведра картошки на раскалённую сковороду.

— А вы везучий, — возникший рядом проводник повернул руку Индирана и показал маслянистое пятно на его рукаве. — Госпожа Аэлин, постарайтесь не хватать больше змей руками. Нам осталось немного.

— Простите, — процедила женщина мрачно в сторону умбарца.

— Надо же, какие слова вы знаете.

— Вы часто недооцениваете чужие познания.