Подошел сонный хозяин и спросил, будут ли господа еще пить и есть. Индиран торопливо отсчитал ему деньги, заказал что-то, не глядя. Попросил принести пледы, если найдутся.

— Странное какое дело, — сказал обеспокоенно хозяин. — Звезды такой не было нигде! Я у моря всю жизнь живу, такого не помню! Не к добру это…

— Красивая, — невпопад ответил ему Нарин.

— Знаете, — начал Индиран, — ученые сейчас узнали, что самые обычные звезды иногда способны вспыхивать ярким светом и потом медленно угасают…

— Чего только не выдумают, чтобы королевские деньги получить, — проворчал хозяин, уходя исполнять заказ.

Они сидели молча, закутавшись в пледы, и ждали, когда же звезда уйдет за горизонт. Но она упрямо светила, чуть уменьшаясь, словно уходя прямо все дальше и дальше. Пока вдруг не погасла — уже перед самым рассветом.

И им сделалось очень спокойно и грустно.

*

Эпилог

В лекционном зале номер два университета Минас-Тирита обычно собирали журналистов, так уж повелось. Это был лучше всего сохранившийся после всех ремонтов средневековый зал, отделанный темным деревом, с резной кафедрой из старого дуба, на которой так торжественно смотрятся седобородые профессора в парадных плащах.

Впрочем, у сегодняшних выступающих бород не было. Бородами щеголяли некоторые преподаватели, с сомнением глядевшие на выступление с почетных верхних мест. Журналисты и студенты толпились внизу.

Повод был достойный — не каждый раз обнаруживают архив знаменитого ученого!

— Согласно дарственной, госпожа профессор Аэлин Верен получила в полное распоряжение архив доктора Линдара Нариона от его наследника, с единственным условием — использовать его на благо науки. Архив хранился в двух местах: в частном доме в кхандском городе Исме и в выкупленном некогда семьей Нариона склепе на одном из старых кладбищ умбарской столицы. Госпожа Верен согласилась на мою помощь в перевозке архива и в работе с его материалами. Знаете, я считаю Линдара Нариона первым своим наставником, и для меня большая честь разделить эту работу с госпожой Верен. Я полагаю, что вечное соперничество между университетами Умбара и Минас-Тирита должно быть в этом случае отложено ради совместной работы. Мы с госпожой Верен сейчас работаем над тем, чтобы воплотить последнюю задуманную доктором Нарионом задачу — поиск и раскопки древнего святилища в Кхандском княжестве Кирин-Дара. По найденным им сведениям, оно было центром переписки древних книг, подобно Харадзо-Даро, но действовало за тысячу с лишним лет до нее. Сведения из архива позволяют приблизительно установить, где расположено святилище, и уже этой весной туда отправится разведывательная экспедиция. Если изыскания будут успешными, мы начнем там раскопки при поддержке обоих университетов, — закончил выступление Индиран Диор с той самой кафедры.

— Профессор Верен много раз неодобрительно отзывалась о ваших исследованиях и выводах, — воскликнул один из журналистов. — А теперь вы собираетесь работать вместе?

— Поверьте, я собираюсь критиковать его также беспощадно, как раньше, — заявила Аэлин, стоявшая рядом. — Профессору Индирану свойственно преувеличивать и выдавать необдуманные сенсационные заявления. Полезно, если кто-то будет ему возражать.

— Профессор Диор, — влез следующий газетчик, — какие именно отношения связывают вас с профессором Верен после этой поездки? О вас говорят разное…

— Профессор Верен оказала мне честь, согласившись стать моей невестой, — заявил надменно Индиран, — и никаких других обсуждений наших личных обстоятельств я сейчас вести не намерен.

На почетных местах воцарилась задумчивая тишина.

— А вы не боитесь, что она вас пристрелит в случае ссоры, как тех бандитов? — выкрикнул кто-то из толпы.

— Мне показалось, или вы назвали меня трусом? — поинтересовался Индиран в пространство. Голоса затихли на несколько секунд, затем шум возобновился.

— Необдуманные заявления — это как с находкой Сильмарилла в прошлом году? — осведомился другой газетчик, как ни в чем не бывало.

— К сожалению, — пояснил Индиран, — установить, что за камень тогда отыскали кхандцы, уже не удастся. Как я не раз рассказывал, удивительный камень был утрачен во время спасения профессора Верен. Сохранить его не удалось, он сгинул в озере магмы.

— Но ведь если это Сильмарилл, его нельзя уничтожить, согласно поэме "Нолдолантэ"! — воскликнул журналист.

С места поднялся Нарин в парадном костюме и, немного стесняясь, пояснил, что современные наука и техника не способны устроить изыскания в магмовом подземном озере, и пройдет еще лет сто, прежде чем удастся провести такие поиски и создать настолько тугоплавкие материалы и жаропрочные костюмы.

То же самое он повторял уже дважды перед умбарскими газетчиками, но те, кажется, все ещё не верили. Вернее, напротив, очень верили в современную науку и считали возможным чуть ли не в ближайшие годы осушить магмовое озеро подручными средствами.

Теперь на кафедру вышла Аэлин. Выступать перед прессой она никогда не любила, и сейчас Индиран видел, что она раздраженно поправляет очки перед тем, как начать. Он ободряюще кивнул ей.

— Я хочу дополнить слова моего коллеги Индирана, — сказала Аэлин. — Помимо научных планов, я нашла в архиве Линдара Нариона другие очень интересные материалы. Доктор Нарион, оказывается, задумывал большой историко-литературный труд и вложил много сил в его подготовку, но по какой-то причине не смог его начать. Я нашла множество заметок, набросков и сведений, приготовленных им для целого цикла историко-фантастических романов для молодежи о жизни и приключениях бессмертного эльфа среди людей. Главным героем он хотел сделать одного из персонажей "Нолдолантэ", сына Феанора, певца и воина Маглора. По его замыслу, Маглор сам наказал себя за участие в междоусобицах эльфов вечным изгнанием и много тысяч лет он тайно жил среди людей. Записи доктора Нариона содержат материалы, по меньшей мере, для дюжины романов о приключениях бессмертного героя в разные периоды истории — в Умбаре, Хараде, Кханде, землях Рун и в древнем Каттае. Его целью, несомненно, было таким причудливым образом пробудить у молодых людей интерес к истории, поскольку фантастический герой у него должен был действовать на широком фоне реальных исторических событий. В частности, в период Полусотни Царств Каттая, в годы Собирания земель королями Умбара три тысячи лет назад, в период упадка Харада и в другие переломные моменты истории. Материалов он собрал достаточно и даже отчасти набросал замыслы сюжетов книг. Посоветовавшись с моими родственницами, писательницами сестрами Верен, я решила попытаться осуществить замысел доктора Нариона и с помощью профессора Индирана Диора написать эти романы.

Журналисты загудели.

— Я бы сказал, это более подходящее женщине занятие — писать книги — чем раскапывать могильники, — заметил декан Гварет. — Такой, как Индиран, пожалуй, сможет удержать ее в руках.

— Вы думаете, она откажется от раскопок и преподавания? — хмыкнул старый доктор Немрис, пожевав ус. — После того, как отстреливала фанатиков? Лучше не предлагайте ей это.

— Это выдумки студентов, про стрельбу, я считаю, — твердо сказал Гварет.

— Слишком дружные выдумки, — заметил Немрис. — Вы никогда не видели ее в тире?

— Нет, но…

— А сходите, поглядите. Расскажете старикам.

— А что говорит Вельхин?

— Вельхин сразу переходит на восхваление самопожертвования Фэрамира и храбрости студентов. И еще иногда ворчит о падении нравов, намекая на что-то безобразное.

— Что ж вы до сих пор с ним не пили вместе? — укоризненно сказал Немрис. — Некогда? Придется самому с ним посидеть, напоить, расспросить… Бедная моя печень.

Внизу профессор Верен прикрепляла к доске несколько больших черно-белых рисунков.

— Я не знаю, хватит ли у меня времени самой создать рисунки к этим книгам, — сообщила она, — но я уже нарисовала портреты главного героя на основе описания из поэмы и заметок доктора Нариона. И я буду постоянно советоваться с художниками, чтобы они изображали костюмы и оружие персонажей в соответствии с историческим периодом.