«Ты уверен, мэтр, что старикан меня здесь не услышит? — спросил я. — Не слишком ли близко к пекарне этот трактир? Может, стоило пройти дальше Северных ворот? Или назначить молодёжи встречу за городом? Не ночь — ничего бы там с ними не случилось. Не хочу, чтобы старый хрыч раскусил мою затею. Пусть бы и дальше считал меня безбашенным молодым транжирой».

«Существуют варианты телепатии, позволяющие общаться на огромных расстояниях, — сказал профессор Рогов. — Но они требуют больших затрат энергии. В вашем случае, юноша, я использовал вариант попроще — и, следовательно, более экономный. Но он подразумевает относительно скромную дистанцию между участниками мысленного общения. Если заложить величину энергии, что вы расходуете, в формулу Чехона-Пилика…»

«Не тупи, мэтр! Говори проще! Твои Чехоны и Пилики меня сейчас интересуют в последнюю очередь. Скоро явятся детишки. Я должен быть уверен, что старый хрыч нас не подслушает. Пусть создатели формулы спят спокойно — не будем их беспокоить. Как-нибудь обязательно выслушаю лекцию на тему расчёта оптимального расстояние при использовании мыслеречи. Но не сейчас. Услышит нас Потус? Или нет?»

Я с интересом наблюдал за тем, как покачивала бёдрами сновавшая по залу между столами молодая разносчица. В этот трактир я зашёл уже второй раз, но при прошлом посещении девицу не видел. А иначе бы пришел сюда вечерком — смазливая разносчица показалась мне отличной заменой трусливым вдовушкам и рубке дров. Те взгляды, что она на меня бросала, кажется, намекали на возможность нашего с ней ночного общения, пусть для меня и не бесплатного.

«Не услышит, можете не волноваться, юноша. Вероятность того, что постэнтический слепок личности бывшего владельца вашей пекарни мастера Потуса сумеет наладить с вами контакт на таком отдалении от места его привязки — немногим больше нуля процентов. Чуть больше нуля — лишь по причине того, что, как вы говорили, чудеса случаются. Нельзя игнорировать и божественное вмешательство».

«И как часто случаются эти вмешательства богов?» — спросил я.

«Мне не известно ни об одном таком случае, — сказал профессор. — И этот факт, юноша, я тоже учёл при расчётах — не только формулу Чехона-Пилика».

На встречу со мной явились три представителя уличных детских шаек — похожие друг на друга формой одежды, стилем причёсок и голодным блеском в глазах. Я уточнил у них — действительно ли они те, кто мне нужен: на их ли территориях находятся пекарни моих ближайших конкурентов. Дети заверили меня, что я не ошибся (точнее, что Шиша меня не подвела).

Главари детских ватаг выслушали моё предложение: в этот раз я предложил не две монеты на человека — двадцать монет на банду. Сказал, что передавать деньги буду ежедневно — через Шишу (ещё минус две монеты в день). Заверил, что обязательно найду способ проверить их работу. И что тут же расторгну договор, если узнаю, что детвора меня обманывает.

— А я это узнаю! — сказал я.

Помахал оттопыренным указательным пальцем.

Выслушал заверения в том, что обманывать меня никто не собирался.

— Но это только часть того, что я хотел бы вам предложить, уважаемые, — сказал я. — Помимо ежедневной платы, для вас есть возможность ещё и получать премии. Условия получения премиальных таковы: тот смельчак, кто сможет рассказать о моём медовом хлебе ВНУТРИ магазина моих конкурентов, получит дополнительные ТРИ монеты. Как вам такое условие?

Чумазые атаманы переглянулись. В их глазах блеснули огни фонарей. До известия о премиальных они с подозрением косились друг на друга (и в особенности на Шишу). Теперь же — улыбались, словно узнали о полёте человека в космос. Похоже, почувствовали запах больших и лёгких денег. Но они пока не думали о том, что заработать премиальные будет легко только первые пару дней.

— О том, как ваши подопечные будут отвлекать горожан от покупок внутри магазинов, мне обязательно доложат. Даже не сомневайтесь в этом. В тот же день — уже к вечеру я буду наслышан о ваших геройствах. Или пойму, что вы врёте. Потому что платить я собираюсь не только вам, уважаемые. Но и тем, кто станет за вами следить. Надеюсь, вам это понятно?

Парни покосились на Шишу. Задумчиво, с затаённой обидой. Но без угрозы — вымещать на ней свою обиду кулаками, кажется, не думали. Хотя, кто знает эту местную молодёжь — я об их кодексе чести не имел ни малейшего представления. Девчонка, похоже, не поняла причину внимания со стороны мальчишек — вопросительно приподняла брови. Поспешил отвести от неё подозрения.

— У меня есть нужные источники информации среди тех, кто работает на моих конкурентов, — пояснил я. — Так что ваши подвиги, молодые люди, не останутся для них незамеченными. Сами те люди, разумеется, ко мне не пойдут, чтобы не вызывать подозрения у своих нанимателей. Но способ передать мне весточку у них имеется. Так что обмануть меня у вас не получится.

Троица пацанов продолжала улыбаться. Либо они понимали, что мои слова об «источниках информации» в стане конкурентов — враньё. Либо не собирались меня обманывать — планировали рискнуть ушами и ягодицами своих подчинённых. Шиша помрачнела: на её территории не было магазинов моих конкурентов — с трёхмонетными премиями её шайка пролетала.

— Мы согласны, — сообщили дети хором.

Посмотрели на мою сетку с медовыми батонами — уже предвкушали дегустацию. Хлеб я им принёс, как и обещал. Не хотел, чтобы дети обманывали горожан: многие чувствуют ложь. Пусть детишки действительно верят в то, о чём будут рассказывать другим. Плюс-минус несколько батонов — для моего бюджета не критично. Зато сотрудничество с этими тремя шайками ребятни имело огромное значение.

— Вот и замечательно, — сказал я. — Договаривайтесь с Шишей, как она будет передавать вам деньги. Ходить к моему дому не нужно. Если понадобитесь — сообщу. Но вы там поосторожней с зарабатыванием премий: платить за ваше лечение я не собираюсь. Так что если видите, что пекари потеряли берега — лучше к ним в магазин больше не лезьте. Впрочем… мне ли вас учить.

Никакого угрызения совести за то, что подставлял детишек под оплеухи моих конкурентов, я не чувствовал. По следам на лицах парней видел, что и без моего подстрекания им доставалось нередко. Быть может, напротив, обжёгшись в пекарне на проплаченных мной шалостях, кто-то из детей свернёт с извилистой дорожки. А кого-то заставят свернуть родители.

Кто знает, возможно, мои три медяка изменят чью-то жизнь к лучшему…

Например, мою.

Из трактира я вышел сытым и довольным. Ковырял заточенной палочкой в зубах, жмурился от яркого солнечного света. Никаких важных дел до вечера у меня не предвиделось. Если не случится какого-нибудь ЧП (тьфу, тьфу, тьфу — поплевал через плечо). Магазин и пекарня работали, пока не требовали моего внимания. Ну а потом — испеку две партии пшеничного хлеба. Тесто для них обещал замесить Полуша. А ещё я доверил молодому пекарю подготовить опару для новинки: нарезных батонов со вкусом лесных орехов. Пака выпеку половину порции — пятнадцать штук, на пробу.

В этот раз я решил отступить от собственных принципов: схалтурить — обойтись без натуральных добавок. Не из жадности. А потому что не любил, когда в хлебной мякоти попадались твёрдые субстанции, будь то орехи или тот же изюм. На примере заклинания, что использовал для выпечки творожных булок, уже понял: с орехами или без них — вкус хлеба окажется неизменным. Решил не портить его всяким ненужным мусором. Но вот Полуше об отсутствии в ореховом хлебе орехов лучше не знать — потому я и планировал замесить тесто для батонов собственноручно.

Цокот копыт, что раздался за спиной, вынудил меня посторониться. Я сместился с центра дороги ближе к высокому деревянному забору. В северной части города, в отличие от Лисьего переулка, жители предпочитали огораживать свои дома не низенькими ажурными оградами — настоящими частоколами, напоминавшими мне тот, что окружал деревню Следки. Словно проживавшие вблизи Северных ворот горожане сомневались в надёжности городских стен. Словно они допускали, что однажды те не смогут сдержать бродивших по ночам за городом существ.