— Если ты всерьёз хотел выполнить приказ босса, — сердито продолжала Коё, — тебе следовало просто схватить Чую, пока он был слабый, и притащить сюда, а не тянуть время. Никак ты не вылечишься от комплекса пятилетних детей «я сам!», тебя это погубит когда-нибудь.

Женщина сложила на поясе тонкие руки и принялась нервно ходить взад-вперёд по небольшому лазарету. От обычной камеры Муравейника эта комната отличалась лишь большими размерами и тем, что в ней стояло несколько кроватей, шкаф с приборами и письменный стол.

— Озаки-сан, — Коё оглянулась и почти грозно уставилась на окликнувшего её парня. Мичидзо обхватил себя за плечи и стал покачиваться из стороны в сторону. — …Вы вот говорите, что мне должно быть смешно от своих оправданий. Скажите, а вам самой не смешно? Вы так усиленно стараетесь дать понять, что вам плевать на Чую, но на самом деле вы не хотите, чтобы он умер. Он вам роднее сына, все об этом знают, и босс тоже. Это ведь вы тогда позволили им сбежать.

Коё сложила руки под грудью и зло сузила глаза.

— Помолчал бы, мальчик. У тебя ещё нос не дорос мне такие заявления делать. То, как я к Чуе отношусь, касается только его и меня, и к моей работе это не имеет никакого отношения.

Мичидзо ядовито улыбнулся:

— Знаете, Чуя был со мной чересчур болтливым, он мне почти всё про Орден рассказывал. И про босса, и про вас, и про других Исполнителей. Влюблённые люди в постели иногда и не такое выбалтывают, — женщина покраснела и отвела глаза. — Говорил он и про то, что вы в Ордене лишь потому, что хотите отомстить вампирам за смерть своего возлюбленного, и что босс вас очень ценит, и что Чую вы воспитывали с самого его побега из лаборатории.

— Ну да, а ты, конечно же, грел уши, — Коё скривила губы.

— Я ведь информатор, Озаки-сан. Греть уши — моя работа, — Тачихара передёрнул плечами и чуть прищурился. — Но я сейчас не об этом. Просто скажите мне честно, вы ведь не хотите, чтобы Чуя умер.

— Не хочу, но какая разница? — равнодушно протянула Коё. — Босс всё равно его найдёт и уничтожит, теперь уж точно. Я лишь попыталась отсрочить неизбежное, вот и всё.

— Почему? Вы ведь всегда были так преданы боссу, почему вдруг решили предать его в такой момент? — Мичидзо недоуменно наклонил набок голову. Понять эту женщину ему было ещё сложнее, чем Чую.

— Потому, что я увидела отражение себя. И мне очень не хотелось, чтобы кто-то повторил мою участь, особенно Чуя, — Коё тяжело вздохнула и опять опустилась на стул. — Он и так уже натерпелся.

Она опять нервно затеребила края кимоно, словно и сама пыталась убедить себя в этом.

— …Любит он этого вампира, — сдавленно продолжила Коё наконец. — Очень любит. Я по его поведению поняла, ещё до того, как он оказался в Муравейнике. Чуе никогда не нравилась Зона, он всегда искал повод подольше задержаться в штабе и не возвращаться. А тут вдруг прилетел спонтанно, быстренько боссу отчитался и унёсся поскорее, и взгляд у него тогда так и горел… Я догадалась, что он влюбился, но не стала лезть в душу, в конце концов, если бы он захотел, рассказал бы мне сам.

Мичидзо зло поджал губы. Коё, не замечая его движения, безучастно говорила:

— И я не хочу, чтобы босс опять сделал ему больно. У Чуи и так психика очень нестабильная из-за Арахабаки, а если у него отнимут этого вампира, он с ума сойдёт, озвереет, и мы ничего уже не сможем с ним поделать, останется только запереть его в сумасшедшем доме, пустить на эксперименты или усыпить.

— Так ведь боссу нужен вампир, ему самому уничтожать Чую не очень-то выгодно, — Тачихара покачал головой. — Может, если бы Чуя добровольно согласился оставить красавчика, босс позволил бы ему спокойно уйти, а может, даже и в Ордене остаться. Но он всегда был чересчур упрямым. Вот ведь не повезло, — он хихикнул, — поймал вампира, спрятал, боялся, что его на опыты пустят, а в итоге придётся отдать его боссу.

Коё нахмурилась и принялась похлопывать себя по щеке подушечками пальцев. Мичидзо, кряхтя, устроился на жёсткой подушке, сгибаясь в комочек. На пару минут повисло неловкое молчание.

— А я ведь так любил Чую, Озаки-сан. Так привязан к нему был… Я всё был готов ради него сделать, — вдруг тихо, севшим голосом прошептал парень. — Я и боссу-то согласился помогать не столько ради своей шкуры, сколько ради того, чтобы смыть с себя клеймо преступника, которое на меня повесили. Так мечтал, что вступлю в Орден, смогу наконец выйти из Зоны свободным человеком, забуду о мести за товарищей из мафии… И что Чуя будет рядом со мной, что мы сумеем перестать прятаться по углам, сможем жить вместе, — скривившись, он прикрыл слезящийся глаз. — Сможем быть счастливыми.

Коё опять скрестила руки на груди, окидывая его равнодушным взглядом.

— Если честно, я уже и не знаю, — шептал Мичидзо, — ради чего я всё это затеял. Правда ли это из-за того, что я хотел отомстить? Или же я просто хотел быть поближе к нему, хотел его вернуть?.. Не знаю, уже не знаю.

— Как эгоистично, — вдруг недовольно протянула Коё.

Мичидзо подскочил и уставился на неё распахнутым глазом:

— Эгоистично?!

— Именно, — невозмутимо продолжила женщина и потёрла ладонью шею. — Всё, что ты сейчас сказал — выйти отсюда, вернуть Чую, чтобы он был рядом, жить вместе — нужно в первую очередь тебе самому, а то, что чувствует Чуя, тебя совершенно не беспокоит. Ты просто хочешь, чтобы он был рядом, и на всё остальное тебе плевать.

— А если я и вправду люблю его, Озаки-сан? — парень прикусил губу от обиды. — Разве в таком случае не нормально мечтать о подобных вещах?

— А что ты понимаешь под словом «любовь», мальчик? — Коё вскинула тонкие брови. — Если ты по-настоящему любишь человека, то сделаешь всё ради его счастья, даже если он будет при этом не с тобой. А ты хочешь привязать Чую к себе и таким образом, возможно, даже отомстить за своих товарищей, потому что знаешь, что с тобой он будет несчастен. И говоря такое, ты демонстрируешь только эгоизм и глубокие собственнические чувства. Ты что, думал, что если ты уберёшь с дороги вампира, Чуя с радостью вернётся к тебе? — Тачихара вспыхнул. — Да не простит он тебя никогда за тех убитых ребят, и не вернётся, пойми наконец. Как и ты сам его не простишь. Вам уже не быть вместе, никак. Слишком сильные вы друг другу раны нанесли.

В установившейся тишине неожиданно громко зашипела рация, засунутая за пояс кимоно. Не обращая внимания на откровенно оторопевшего парня, Коё вытащила её и, поднеся к губам, воскликнула:

— Босс, ну наконец-то! Я уже начала беспокоиться, где вы пропадали? У вас там всё в порядке?

— Ну что ты, Коё-кун, что со мной могло случиться? — голос босса звучал как-то непривычно надтреснуто, хрипло и зло. — И нет, у меня не всё в порядке, я упустил Осаму-куна.

— Неужто Чуя успел?! — взвился Мичидзо.

— О, — в голосе появилась усмешка, — и ты тоже там, Тачихара-кун. А что, Чуя разве не мёртв? Кажется, я велел тебе с ним разобраться.

— Простите, — Тачихара шмыгнул носом, — не смог. Я выпустил ему пулю в лоб, а Арахабаки пришёл в себя и живо залечил его раны.

— Вот как… Понятно, значит, они ушли вместе. Наверняка пошли на станцию, им отсюда больше некуда податься… — задумчиво, словно рассуждая вслух, произнёс босс.

— Мне послать отряд на перехват? — Коё прикусила губу, больше всего боясь, что сейчас услышит утвердительный ответ.

— Нет, это уже не поможет, — мужчина закряхтел. — Коё-кун, в Муравейнике остался хоть кто-то живой?

— Конечно. Погибли только охранники и двое учёных, остальные целы, — ответила женщина. — А что?

— Тогда слушай мой приказ. Немедленно спустись в лабораторию и скажи учёным, что я приказал немедленно расконсервировать номер B5159.

Страшные цифры упали, как нож гильотины. Коё побледнела и чуть не выронила рацию; Мичидзо вскочил и подхватил её, удерживая в руках женщины.

— Возражаю, босс, — заявила Коё, придя в себя. — Номер B5159 ещё не доработан, у него по-прежнему беда с психикой, в таком состоянии он может быть опасен для окружающих.