Рюноске устало мотнул головой и потёр ладонями плечи.

— Ну, а что дальше случилось, ты и сам небось знаешь. Конфликт, превращение Йокогамы в мёртвый сектор, сосланные сюда преступники. Тачихару-куна тоже отправили сюда, когда он попытался отомстить за мафию, а Чую-сана Орден послал сюда в качестве Исполнителя. Судьба злая штука, любит она такие выкрутасы… Вот и вся история. Чуя-сан прав, если кто и может сейчас ему помочь, так это Тачихара-кун, остальные если и в состоянии, то ненавидят Исполнителя всей душой и из принципа не станут ему содействовать, только обрадуются, если он умрёт. Только я не понимаю… — он резко остановился, Осаму чуть не врезался в него.

— Чего не понимаешь? — недовольно спросил вампир.

— Чуя-сан ведь божество, — Рюноске прикусил губу. — Почему же он сам не может залечить свои раны?

— Потому, что божество само чуть не подохло и не может сейчас лечить ещё и его. Он сейчас такой слабый… — вампир прикусил губу. — И всё время плачет, а у меня сердце разрывается.

Рюноске дёрнулся. Он вспомнил злобные голубые глаза Исполнителя, когда тот душил его кнутом, попытался представить его в слезах и затряс головой. Это показалось почти невозможным зрелищем.

— Плачет? Чуя-сан плакать умеет? Вот уж удивление, — пробормотал он.

— Умеет. Он просто расстроен предательством тех, кого он считал чуть ли не своими родителями, он боится боли, боится смерти, боится, что если выживет, не сможет найти своё место в этом мире, потому что до этого единственным его смыслом жизни был Орден! — Осаму вскинул голову, глядя в тёмное небо. — И нечего язвить, ещё скажи мне, что у тебя бы нервы не сдали, если бы столько всего разом свалилось! Тут и у камня слёзы пойдут.

— И не скажу. Я прекрасно его понимаю, — Рюноске насупился и отвернулся. — Сам когда-то пережил нечто подобное.

Осаму вопросительно вскинул брови, но юноша не пожелал пояснить своих слов.

Идти пришлось долго. Мрачные чёрные улицы, абсолютно одинаковые, разбегались в стороны бесконечным лабиринтом, ветер врывался в оконные проемы и громко завывал в пустых квартирах. Бизнес-район с относительно целыми домами закончился, вдоль дороги опять потянулись полуразрушенные здания с заброшенными магазинами на первых этажах. Осаму начинал смутно узнавать места — в старое время он частенько бывал здесь вместе с Одасаку, когда встречался с ним после очередной миссии мафиози. Только тогда даже в ночное время на этих улицах было светло, как днём, настолько ярко горели все эти вывески и окна домов. И сейчас от такой перемены у него даже неприятно защемило сердце.

Наконец Рюноске свернул куда-то в сторону, зашёл в подъезд одного из ближайших зданий и бодро пошагал вверх по лестнице. Остановился перед дверью на третьем этаже и легонько постучал по створке костяшками пальцев.

— Кто там? — донёсся откуда-то издалека знакомый визгливый голос.

— Открывай, свои.

В глазке мелькнула тень, загремели многочисленные цепочки и замки, дверь открылась, и на пороге появился Мичидзо, облачённый в слегка подранные джинсы и растянутый серый свитер.

— Рю-тян, ты? Вот дурак, с ума сошёл? — начал было он ругаться. — Тут Орден повсюду шастает, а ты гуляешь без присмотра?!

— Не шуми, а то сам к нам внимание привлечешь, — Рюноске приподнял руки и слегка посторонился. — Смотри, кого я привёл.

Тачихара поднял взгляд; Осаму робко кивнул ему в знак приветствия. Глаза информатора расширились:

— Живой! — радостно вскрикнул он и отступил на пару шагов назад. — Входите быстрей.

Рюноске схватил растерявшегося вампира за руку и втащил его в просторную комнату. Мичидзо быстро запер все замки, накинул на засов цепочку толщиной с руку, провёл нежданных гостей в глубь квартиры и указал глазами на небольшой диван.

— Вот уж не думал снова тебя увидеть, красавчик, — пробормотал Тачихара, садясь в кресло и оглядывая вампира. — Я видел, как тебя схватил какой-то мудень белобрысый, а потом и Чуя исчез… — он тут же осёкся, на лице появилась явная тревога. — Кстати, почему ты один? Где Чуя? Он жив?

— Жив. Мы вместе из Муравейника сбежали, — кивнул Осаму.

Жёлтые глаза в прямом смысле слова поехали на лоб.

— Из Муравейника?! — взвыл Тачихара. — Смеёшься что ли? Оттуда не возвращаются!

— Как видишь, возвращаются. Правда, с очень маленьким шансом и огромными жертвами, — Осаму прикусил губу и обхватил себя за плечи. — Я сам бы и не выбрался, это целиком заслуга Чуи.

— Не верю, — Мичидзо сердито сдвинул брови, — это невозможно, его охраняют лучше ядерной кнопки!

— Это правда, — вдруг тихо подал голос Рюноске, прижавшись к древнему плечом, — я видел, как его туда заносили.

Тачихара секунду хлопал глазами, переводя взгляд то на Осаму, то на молодого вампира.

— Чуя там бойню устроил, — тихо продолжил Осаму. — Он выпустил Арахабаки и почти всех охранников перебил, пока до меня добрался. Ты ведь знаешь, на что он способен в таком состоянии, верно?

Мичидзо весь перекривился.

— Да уж, знаю, видел. Так значит, это вас тут Орден по всему городу разыскивает, сладкая парочка? — Осаму молча кивнул. — Так какого чёрта вы до сих пор здесь?! Бежать надо было сразу, как можно дальше, вы что, ждёте, пока границы перекроют?

— Чую подстрелили, — сдавленно сказал вампир, Тачихара подавился своими словами и закашлялся. — В ногу. Объяснять, почему мы не сбежали, или сам догадаешься?

Информатор нервно сглотнул и принялся теребить пальцами края своего серого свитера.

— А что же его божество? — медленно спросил он. — Для него рана от пули не должна быть серьёзной проблемой.

— Арахабаки выдохся и не может его лечить, — Осаму поморщился. — Рана серьёзная, и кровь остановить не получается. Он может умереть, если ничего не предпринять. И беда в том, что он уже почти на грани и при этом только сейчас позволил мне высунуться наружу, чтобы поискать лекарства. Он сказал, что ты можешь знать, где их взять.

— Знать-то знаю, но не уверен, что там может найтись именно то, что нужно, — Мичидзо покачал головой и принялся ерошить пальцами встрёпанные рыжие волосы. — Здесь из лекарств остались максимум некоторые болеутоляющие, бинты и какие-то мази.

Осаму ахнул:

— А как же тут местные лечатся от чего-то серьёзного?

— А те, кто серьёзным болеет, тут не живут, — отчеканил Мичидзо. — Смиряются, умирают тихо, и всё. То же касается и ранений. И если ты говоришь, что у Чуи рана опасная…

— Опасная, ему сустав на лодыжке раздробили, и рана вокруг неё, как наручник, — Осаму тяжело вздохнул. Он всем нутром чувствовал, что надежда на чудо всё удаляется.

— Плохо, — задумчиво протянул Тачихара. — И кровь не останавливается?

— Второй день течёт, — удручённо сообщил вампир.

— Заразу могли занести, — пробормотал Мичидзо. — В таких случаях частенько умирают не от потери крови, а от её заражения.

— Я её промыл и своими бинтами перетянул, — Осаму прикрыл глаза. — Что было под рукой, тем и завязал. Я по себе знаю, что такие раны открытыми нельзя оставлять.

— Ну хорошо, хотя бы так. Но мне надо на неё посмотреть, тогда и скажу, можно ли вылечить, — бормотнул Мичидзо и встал. — Отведёшь меня к нему?

Осаму несмело кивнул.

— Тогда пойдём скорее, пока Исполнители в центре развлекаются стрельбой и сюда не добрались, — Тачихара натянул повыше ворот свитера. — А по дороге заскочим в одно место, там возьмём всё, что нужно.

— Мне тоже с вами? — несмело спросил Рюноске и сжался в комочек.

Мичидзо открыл было рот, но Осаму не дал ему сказать:

— Естественно, с нами. Сейчас не тот момент, когда следует шататься поодиночке.

Едва Осаму, пошуровав крючком в скважине, открыл тяжёлую створку, в уши ударила пронзительная тишина, стоявшая в квартире. Похолодев от ужаса и забыв о своих спутниках, вампир стремглав бросился в комнату. Чуя лежал на постели, завернувшись в одеяло на манер кокона; лицо его искривила гримаса, губы беззвучно дёргались, лицо из синего стало зелёным. Осаму плюхнулся на кровать рядом, приподнял его, разматывая покрывало, легонько похлопал по щекам.