Таканори, слушавший этот разговор, презрительно фыркнул. А Койю внимательно наблюдал за лицом Ютаки, уже понимая, что, похоже, его версия абсолютно исчерпана. Ютака выглядел перепуганным, и звучали его слова вполне искренне.

— Того, что я использовал эту лабораторию какое-то время, я не отрицаю, но я не спускался туда с того самого времени, как рассказал Кензо всю информацию. Я был уверен, что Койю и вправду очень сильно покалечился в аварии и лежит в реанимации, а Таканори не отходит от него и поэтому не появляется в офисе. Я и не предполагал, что Койю на самом деле погиб. И уж тем более не думал, что Кензо украдёт какого-то омегу и подвергнет его операции по моим наводкам. Я считал тебя Койю, — Ютака потёр ладонью затылок, — видел, конечно, что ты изменился, но списал всё это на пластические операции и раны. Прошу, поверьте мне! Я вовсе не хотел никому вреда, честное слово…

Из его глаз потекли слёзы, он скривил губы и уронил голову на сложенные руки. Повисла тишина, нарушаемая лишь этими судорожными всхлипами. И в конце концов Таканори осторожно подошёл обратно к столу и обнял друга за плечи, приподнимая его.

— Эй. Я верю, — тихо сказал он. — Конечно, мне следовало бы тебя прибить за то, что ты оставил лабораторию вопреки моему приказу. Но, похоже, ты и вправду не имеешь никакого отношения к происходящему сейчас. Это Кензо что-то затеял… — Ютака поднял на него заплывшие слезами глаза и вцепился в рукав его пиджака. — Я непременно его найду и всё выясню. Если он, конечно, ещё жив.

***

Инцидент казался исчерпанным. Слегка успокоенный Таканори, велев Койю вызвать сюда Юу и ни в коем случае не выходить из здания в одиночестве, ускользнул в свой кабинет, а Ютака, едва за ним захлопнулась автоматическая дверь, шумно выдохнул и осел в кресле.

— Спасибо, — с чувством сказал он, глянув на сидящего напротив Койю. — Если бы тебя тут не было, он бы из меня точно новый чехол на кресло сделал.

— Да не за что… Это моя обязанность, Таку в узде держать, — Койю фыркнул и сложил ладони на животе, — только я умею с ним управляться.

— Он и вправду умом тронулся, — пробормотал Ютака. — Я-то думал, что Кензо тогда образно сказал, ну, вроде как от горя обезумел, это же почти со всеми бывает, а потом люди в себя приходят… А он, оказывается, на полном серьёзе.

— Така не опасный, его бзики касаются исключительно смерти Койю. Если эту тему не задевать, он ведёт себя вполне нормально, — Койю покачал головой. — Ты видел его реакцию на слова о подмене. Ютака, ты… — он слегка сощурил глаза. — Ты действительно не знаешь, что случилось с настоящим Койю?

— Да не убивал я его, — устало выдохнул Ютака, — если ты опять об этом. Наоборот, я очень расстроился, когда узнал, что он в аварию попал. Койю мне нравился, — он увидел растерянный взгляд жёлтых глаз и замахал руками, — нет-нет, не думай чего, у меня бы и в мыслях никогда не возникло мужа у друга уводить, Койю мне как человек нравился. Знаешь, у Таканори характер, когда он стал боссом «Сиджик», изменился далеко не в лучшую сторону, с ним и вправду стало очень тяжело сладить, и порой только Койю мог это сделать. Койю был просто солнечным зайчиком, я ни разу не видел его в плохом настроении, наоборот, всегда такой хорошенький, с улыбкой, добрый и отзывчивый.

Койю слегка недоверчиво прищурил глаза. А Ютака чуть подрагивающим голосом продолжал:

— Да даже если бы было не так, мне не нужно место босса. Даже когда Таканори меня заместителем назначил, я не сильно-то этому радовался, потому как у меня от этого только головной боли добавилось. Пойми, Койю, — Ютака вздохнул, — я не карьерист, я не стремлюсь к власти и авторитету, меня вполне устраивает моё положение. Если бы с Таканори что-то случилось, я бы всё равно не смог взять на себя обязанности главы «Сиджик». Я хорош в качестве винтика в системе, но никак не руководителя, у меня нет такого аналитического таланта и чутья, как у Таканори. Всё, что мне нужно — это мирно заниматься своими проектами.

В Койю опять весьма невовремя проснулся Уруха со своими параноидальными замашками и ненавистью к людям.

— Не верю, — жёстко сказал он. — Любого человека спроси, и он тебе начнёт заливать, какой он весь из себя бескорыстный, белый и пушистый, деньги не нужны, место руководителя не нужно, нужна только своя работа. А стоит только копнуть чуть поглубже — и выяснится, что ради денег люди способны почти на что угодно.

Ютака устало вздохнул. У него явно закончились аргументы. Он на несколько секунд примолк, а затем вдруг горько сказал:

— Ты и вправду не Койю. Койю бы поверил. Он вообще был склонен доверять тем, кого считал друзьями.

— И чем это закончилось? Тем, что его убили, — зло сказал Койю. — Наивным быть хорошо, когда тебя окружают люди, которые не хотят тебе зла. А такого не бывает, всегда найдётся хотя бы один человек, готовый с радостью сделать гадость. Меня же Арт-квартал приучил во всём искать подвох, я никому в этой жизни до конца не доверяю. Вернее, то, что во мне осталось от настоящей личности. Койю же и вправду склонен верить всему, что ему говорят.

Ютака слегка прикусил губу. А Койю закинул ногу на ногу и сощурился.

— Кензо мне сказал, что, если человеку успешно подсаживают чужие воспоминания, мозг подстраивается под них и на их основе вырабатывает модель поведения, похожую на ту, которая была у хозяина воспоминаний. Вот только два человека не могут быть абсолютно одинаковыми. И у меня, видимо, получился какой-то совсем уж побочный эффект. Потому что мои собственные воспоминания и воспоминания Койю перемешались, да так, что я не могу отделить их друг от друга.

— Это произошло из-за того, что Кензо не вычистил тебе память предварительно. Видимо, он слишком торопился, у него не было на это времени, и он решил, что, если всё получится, то воспоминания Койю вытеснят твои собственные, — Ютака покачал головой. — Но наш мозг очень изобретательный, он умеет адаптироваться к обстоятельствам, это, собственно, и отличает его от компьютера и затрудняет работу. И в итоге воспоминания переплелись. Другое дело, — он слегка задумчиво потёр лоб, — что всё это были только теории, на практике же на моей памяти ни разу не случалось такого. Если мы не чистили подопытным память, то подсаженные воспоминания попросту не включались в работу, собственные всегда их давили. Ты и вправду просто уникальный случай, раз прожил столько времени с чужими воспоминаниями и только сейчас начал пробуждаться.

— Мне должно легче стать от осознания этой уникальности? — Койю фыркнул. — Не легче, поверь. Потому что я теперь вообще не знаю, кто я такой и как мне быть дальше. И всё благодаря вашим экспериментам. Кстати, об экспериментах. Ютака, ты не расскажешь мне немного о ваших андроидах?

— Андроидах? — не понял Ютака.

— Я видел их на нижних этажах корпуса. И одного на верхнем, он валялся в палате. Он подозрительно мне напомнил одного моего знакомого, — вкрадчиво протянул Койю. — И Така сказал, что для этих роботов вы специально привозили в корпус «добровольцев» и снимали у них биометрию.

Ютака нахмурился.

— Ну да, привозили, но это была обычная рутинная работа, ничего смертельного. Мы просто оттачивали технологию.

— Уверен? А зачем тогда было зачищать этим добровольцам память после опытов? — Койю сощурился. — И зачем вообще андроидам лица как у реальных людей?

— Затем, что эти самые лица было куда проще сделать по биометрии, по уже готовому слепку. Ты сам попробуй сейчас себе представить лицо человека, который бы не был похож ни на кого из твоих знакомых, — Ютака пожал плечами. — Мы экономили время. А память им чистили потому, что все эти опыты проводились в запретной зоне, и мы не хотели, чтобы эти подопытные потом болтали на всех углах о том, что видели.

— А что вообще включало в себя это снятие биометрии? — протянул Койю.

— Обычная операция. Лицо сканировали с разных сторон, — пояснил Ютака, — потом так же снимали отпечатки пальцев. Ещё у некоторых брали частички кожи, кровь и волосы. Потом проводили некоторые анализы, проверяли, не будет ли проблем, если зачистить подопытному память. И, собственно, всё.