— Ты уверен? — Койю отставил в сторону чашку с недопитым кофе и сжал пальцами виски.

— Более чем. По краям разрыва видно, нитки разной длины и махровые. Я не учился на эксперта, конечно, но нам тоже рассказывали о таких вещах в общем курсе. Правда, вот из-за чего он разорвался — точно не скажу, — продолжил Юу, теребя шнурок пальцами. — Возможно, по нему что-то ударило сильно, и нитки не выдержали…

— Но его не ножницами срезали, верно? — Койю сощурил глаза.

— Нет, точно нет, он разорван. От ножниц след был бы совсем другой, ровный, — Юу покачал головой и протянул украшение обратно. Наблюдая, как Койю бережно сжал его пальцами, он прикусил губу. — А что случилось, Койю-сан?

Койю положил украшение на стол перед собой, нахмурился и оттянул воротник водолазки.

— Это тот самый медальон, который чуть не задушил меня, — Юу вздрогнул. — Така говорил, что его еле сняли с моей шеи, потому что он перетянул горло и очень сильно впился в кожу, пришлось резать…

Юу недоуменно захлопал глазами и повёл плечами, показывая своим видом, что сказать ему нечего.

— Но… Если ты говоришь, что он явно разорван и что он разорвался, похоже, от удара, — Койю прикусил губу и поднял на телохранителя загоревшиеся яростью жёлтые глаза, — откуда у меня этот чёртов шрам?

***

Почти всю следующую неделю Койю чувствовал себя абсолютно больным. К плохому самочувствию теперь прибавились ещё и моральные мучения. На съёмках и репетициях Койю был вялым, как сонная муха, и у него абсолютно пропал аппетит. Даже в парикмахерской он, обычно пристально следивший за изменениями в своей причёске, в этот раз сидел, смотря пустым взглядом перед собой, и не стал ругаться на мастера, который по указу стилиста оттенил светлые волосы. А по ночам теперь его мучили ужасные кошмары о том, как некто подходил к нему, лежащему без сознания в искорёженной машине, и нарочно натягивал вокруг горла крепкий шнурок. И Койю безумно пугал супруга, с криком подскакивая в постели посреди ночи и судорожно хватаясь за шею.

— Солнце, может, тебе и самому надо врачу показаться? — с тревогой спросил как-то раз Таканори, наблюдая, как Койю, белый, как обезжиренный кефир, с провалившимися вглубь черепа глазами, еле-еле, согнувшись, выползает из ванной.

— Мне всё равно скоро надо будет делать плановый осмотр, — Койю слабо улыбнулся и сел на постель. — Со мной всё в порядке, правда.

— Что-то не похоже, чтобы всё было в порядке… — Таканори обнял его и прижал к себе, утыкаясь лицом в волосы. — Ты очень плохо выглядишь.

Койю промолчал, зарывшись носом в его шею. Он всё ещё не мог решиться и рассказать супругу о своих терзаниях. Больше всего он боялся, что Таканори подумает, что у супруга в своё время от переживаний что-то сдвинулось в психике, а теперь из-за своего бесплодия он окончательно свихнулся. А что полагается в таком случае сделать заботливому мужу? Таканори точно для верности уложит его в какую-нибудь элитную клинику тюремного типа на осмотр. Конечно, насильно Таканори вряд ли запихнёт своего омегу в палату, но он, если захочет, легко сможет найти такие слова, что Койю и сам засомневается в своём душевном здоровье и решит, что ему надо лечиться. А Койю хотел во что бы то ни стало разобраться в этой ситуации, он чувствовал, что эта история ещё далека от своего завершения, а проводить расследование, лёжа в больнице, ему точно не удастся.

Юу тоже беспокоила слабость хозяина, но и от его вопросов Койю только отмахивался.

— Лучше расскажи мне ещё про Уруху, — попросил он наконец, решив вернуться к их прерванному разговору.

Это случилось как раз перед плановым осмотром, когда они вдвоём опять сидели в холле уже хорошо знакомой и даже привычной клиники, ожидая наступления назначенного времени.

— А что про Уруху? — Юу пожал плечами. — Я вам про него всё рассказал, Койю-сан.

— Нет, думаю, не всё, — Койю поморщился и сложил ладони на коленях. — Можно я, в таком случае, задам тебе один не очень хороший вопрос?

— Какой? — вскинул брови Юу.

— …Ты никогда не думал, что ты мог быть у Урухи не единственным парнем в то время? — Койю покосился на телохранителя и заметил, как тот дёрнулся и сжал в нитку губы. — Знаешь, я поразмыслил над твоим рассказом и подумал, а вдруг Уруха параллельно с тобой общался с кем-то ещё? Судя по всему, это вполне в его духе. И вдруг этот кто-то может знать о том, куда он пропал?

Юу опустил глаза.

— Ну… У нас и было нечто подобное, — медленно сказал он. — Вернее, могло быть…

И он разом замолчал, словно осознав, что случайно выболтал нечто очень секретное.

— Рассказывай, — велел Койю, морщась — к горлу опять подступила тошнота.

Юу медленно скрестил на груди руки и прикрыл глаза.

— Расскажу, только вот сомневаюсь, что эта информация вам каким-то образом поможет. Мерзкая история. В общем, у Урухи был один… Бывший, как он говорил, — он вздохнул. — Хотя мне казалось, что ни хера он не бывший, Уруха явно выделял его среди других своих знакомых. Он был наркоманом, мы с Урухой и познакомились-то, когда он попросил меня проводить его до дома, потому что боялся этого альфу…

— И ты об этом умолчал? — Койю прикусил губу. — Да это же очень важно!

— Сомневаюсь, Койю-сан. Насколько я помню, этот человек умер, — Юу покачал головой. — От передоза или ещё от чего-то. И это случилось за пару месяцев до того, как Уруха пропал. Так что навряд ли он сбежал с этим альфой, если вы об этом подумали.

Койю нахмурился и принялся переминать края водолазки.

— Впрочем, я с Урухой не так долго общался и могу не знать каких-то тонкостей его отношений с другими альфами. Не говоря уж о том, что мне это абсолютно неинтересно, — закончил Юу. — Если вы хотите разузнать поподробней о его любовниках, думаю, об этом надо спросить у Акиры. Хотя и он чего-то может не знать. Я же вам сказал, Уруха был очень скрытным, когда дело касалось совсем уж личной жизни.

Койю принялся похлопывать себя по щеке подушечками пальцев. Он хорошо помнил, как на предположение о бегстве Урухи с любовником Акира ответил, что эти самые любовники у Урухи менялись быстрее, чем он успевал с ними познакомиться, и что постоянных ребят у него почти не было. Акира упомянул о любви самого Урухи к кокаину, но ни о каком бывшем-наркомане не сказал. Неужели Уруха смог утаить такую деталь в секрете от него? Или же Акира тоже рассказал о закадычном друге далеко не всё, что знал?

Лампочка над дверью загорелась зелёным цветом, и Койю, велев Юу ждать его в коридоре и никуда не отходить, отправился в кабинет.

«Похоже, мне придётся ещё разок поговорить с Акирой… Чёрт, опять искать способ попасть в Арт-квартал, не уверен, что он согласится пересечься где-нибудь в центре… Хотя, может, в этот раз будет проще, если Кисё-сан всё-таки взял его в группу? Надо будет ему позвонить и узнать…»

Знакомый ещё по пребыванию в больнице доктор, нацепив на нос очки, принялся, как обычно, расспрашивать его о самочувствии и жалобах. И Койю честно рассказал ему о своём состоянии.

— Последнее время я очень плохо себя чувствую, доктор… Знаете, вроде температуры или больного горла у меня нет, а постоянно ощущаю усталость, хотя вроде бы работаю, как обычно, меня всё время тошнит и подкруживает. Ещё буквально месяц назад такого не было, меня это начинает беспокоить…

— Ну-ну, Койю-сан, не переживайте. Уверен, у вас нет ничего страшного, — доктор мягко улыбнулся и встал. — Пойдёмте в процедурную, осмотрю вас.

Койю послушно пошёл за ним в соседнюю маленькую комнату, отделанную белым кафелем, и устроился в высоком кресле, на которое указал врач. Тот произвёл необходимые операции, щёлкая медицинскими инструментами, заглянул в рот, пощупал шею затянутыми в перчатки пальцами и удовлетворённо кивнул, после чего попросил снять водолазку, закрепил на животе и груди датчики и пододвинул к себе установленный сбоку монитор. Буквально через минуту его лицо изумлённо вытянулось.

— Что? — испугался Койю.

— Койю-сан, — обрадованно воскликнул врач, глянув на него весело блестящими глазами, — да вы беременны!