— Как это не работает? Я вчера с утра сам всё проверял. Да, у меня болела башка, но не настолько, — раздражённо проговорил Таканори наконец. — Ты уверен, что техники подсоединили всё, что нужно? Лично всё перепроверил?
Видимо, Ютака ответил положительно, потому что Таканори насупился ещё мрачнее.
— Очень странно, я же помню, что вчера всё было в порядке… Ну хорошо, я сейчас приеду и сам всё посмотрю. А пока я добираюсь, сделай одолжение, проверь ещё раз все провода. Может, изоляция где треснула или кабель отошёл…
— Что там опять? — недовольно спросил Койю, когда супруг бросил телефон обратно в карман.
— Образец не работает. Мы вчера его запускали, а сегодня должны были проводить полноценные испытания. Я с утра Ютаке позвонил и велел ему самому всем рулить. Но устройство почему-то отказывается даже включаться, — Таканори поморщился. — Придётся мне самому туда поехать и посмотреть, что случилось.
— Вот ведь… — Койю вздохнул и отстранился от него. И тут же дёрнулся, прикусив губу. — Подожди-ка, это вы что, уже тот шлем тестируете? — Таканори кивнул. — Хочешь сказать, что вы всего за месяц разработали штуку, которая с сознанием будет работать?!
— Ну, до работы с сознанием ещё очень далеко. Пока это всего лишь прототип, экспериментальная модель с парочкой микросхем, — Таканори покачал головой. — И, как видишь, даже с ней уже не обходится без проблем, запускается через раз.
— Всё равно! — в жёлтых глазах загорелись яркие звёздочки, Койю вновь повис у супруга на шее и жарко зашептал в ухо. — Какой же гениальный у меня муж, боже…
— Ну-ну, солнце, незачем меня так переоценивать, — Таканори усмехнулся и погладил его по голове. — Ютаке на шею бросайся, микросхемы он разработал. То есть, я хотел сказать… — он оборвал себя на полуслове и, опустив глаза, посмотрел на супруга. Койю даже весь раскраснелся. — Хе-хе. Кажется, теперь я знаю, что тебя возбуждает.
Он поцеловал потянувшегося к нему Койю.
— Отложим эти нежности до вечера… Я сейчас отвезу тебя домой и поеду в офис, а ты занимайся своими делами. Только вызови Юу, не вздумай мотаться куда-то в одиночестве.
— И опять ты меня бросаешь, — Койю отлепился от его губ и обиженно округлил глаза.
— Я ненадолго, — успокоил его Таканори. — Постараюсь вернуться пораньше, — он хитро улыбнулся и чмокнул омегу в нос. — И раз уж мне велели соблюдать постельный режим, тебе придётся лежать вместе со мной.
Койю похабно облизнул губы.
— Да можешь меня хоть затрахать, — томно прошептал он и лизнул кончиком языка щёку супруга. — Я не против. Пожалуй, у меня даже есть идея, как можно повеселиться…
Оказавшись в квартире в полном одиночестве, Койю сделал то, о чём ещё утром даже помыслить не мог. Наспех вывернувшись из верхней одежды, без конца дёргая воротник рубашки, он быстро пошёл в кабинет.
«Прости, Така, я знаю, как ты ненавидишь, когда у тебя в столе кто-то роется… Но я должен понять, что к чему».
Койю опустился в кожаное кресло и принялся аккуратно обшаривать ящики. Он очень старался не менять ничего местами — конечно, Таканори не особенно на него рассердится, если узнает, что Койю что-то искал у него в кабинете, но лучше всё-таки не пытаться будить в нём зверя.
Ничего интересного, впрочем, ему не попалось. В столе лежали в основном документы, касающиеся «Сиджик», какие-то наброски, планы, списки деталей, крохотные проекторы для голограмм. На дне самого нижнего ящика, из которого торчал ключ, обнаружилась крохотная, с полмизинца, флэшка. На тоненькой железной пластиночке была выгравирована какая-то надпись. Койю поднёс её к самому носу, пытаясь разглядеть, но с его зрением ничего из этой затеи не вышло. Судя по тому, что она лежала в запертом ящике, она представляла для Таканори что-то очень важное.
Не рискнув включать компьютер с тремя мониторами, Койю пошёл за своим ноутбуком. Флэшка заморгала зелёной лампочкой, на мониторе высветилось несколько папок. И спустя минуту Койю понял, что здесь хранилось — фотографии, сделанные в преддверии свадьбы для одного очень крупного журнала. Таканори тогда первый и единственный раз согласился дать интервью и сделать несколько снимков с женихом. Койю уговаривал его на это неделю или даже больше. Это воспоминание молнией проскочило в голове, и Койю улыбнулся краем рта. Ему даже расхотелось думать, зачем Таканори так глубоко спрятал это подобие архива.
— Ого. А я всё думал, куда Така эти фотки задевал, нигде не мог найти… — Койю легонько постучал пальцем по тачпаду. — Ну-ка, что тут у нас…
Развернулась самая первая фотография. Ничего необычного в снимке не было — Таканори, старательно улыбаясь в объектив, сидел в старомодном кожаном кресле, а Койю обнимал его со спины и жался щекой к шее. Хоть поза и была явно постановочной, никакой скованности и натянутости в ней не чувствовалось.
— Така как ребёнок с этой причёской… — Койю невольно улыбнулся, окинув взглядом стоящие торчком волосы супруга и свешивающуюся на его левый глаз длинную чёлку. — Такой милый. Трудно было бы в него не влюбиться.
Полюбовавшись на Таканори, он перевёл взгляд чуть выше. Собственное изображение глядело на него с экрана, хитро прищурившись и обвив увешанные браслетами руки вокруг шеи альфы. Растрёпанные в беспорядке густые чёрные волосы, пронзительно жёлтые глаза, сиявшие на бледном лице, и горбатый нос делали Койю похожим на хищную птицу. В очередной раз подумав о том, как же ему не идут тёмные волосы, и густо сглотнув, Койю стал внимательно вглядываться в монитор.
— Чёрт… — прошептал Койю наконец и прикусил губу. — Это кто угодно, но не я… И пластика тут ни при чём. Он… Он просто другой, совсем…
Как и тогда, когда он рассматривал фотографии, которые ему показал Шота, Койю не смог бы точно ответить на вопрос о том, что именно смущает его в собственном лице. Проще было бы перечислить, что его не смущало, потому что такого попросту не было. Глаза, губы, овал лица — всё выглядело каким-то другим. Даже кожа у этого омеги, несмотря на явное обилие грима, была не такой, она казалась светлой, но не мертвенной, полупрозрачной и болезненной, как у Койю. И синяков под глазами у него не имелось, лишь крохотные морщинки в уголках, показывавшие, что их обладатель любит от души и по-доброму посмеяться. Которых у Койю, собственно, тоже не было, потому как улыбался и смеялся он довольно редко. И вообще этот омега на фотографии казался каким-то более… Мягким, что ли?
Прикусив губу, Койю принялся листать остальные снимки. Все они были сделаны, похоже, в одной и той же студии, за исключением пары фотографий, отснятых на балконе какого-то высотного здания. Один из этих снимков и привлёк Койю — запечатлённая на нём ситуация выглядела так, словно Таканори, притянув его до невозможности близко к себе, с улыбкой шептал что-то в ухо, а Койю, смеясь, слегка запрокинул назад голову. Шёлковая белая рубашка открывала взору красивую вытянутую шею, у основания которой чернело небольшое пятнышко, портившее весь вид идеальной кожи. И Койю, дёрнувшись, впился в него глазами. Это дефект фотографии, или… Неужели родинка?
Дрожащими пальцами Койю пощупал шею, убеждаясь, что никаких родимых пятен у него нет. И вот это уже заставило всерьёз напрячься. У него на шее была родинка, но её удалили? Зачем? Шею же он не повредил, за исключением травмы, которую нанёс шнурок.
Он медленно опустил крышку ноутбука и сморщился. От ужаса его опять затошнило, перед глазами запрыгали мелкие чёрные точки. Пытаясь отдышаться, Койю откинулся на подушку, прикрывая глаза ладонью и хватая губами воздух.
Койю не знал, сколько пролежал вот так, почти без сознания. Из транса его вывел тихий скрип входной двери из прихожей и голос Юу:
— Койю-сан, вы здесь?
Койю разомкнул веки и, выдернув из ноутбука флэшку — надо будет вернуть её на место — пошёл в холл встречать телохранителя.
— Этот шнурок сам лопнул, Койю-сан.
Юу задумчиво покрутил в пальцах медальон и поднял на хозяина недоуменный взгляд. Они сидели на залитой сероватым утренним светом кухне, куда Койю провёл телохранителя.
