Шота слегка наклонился, заглядывая ему в глаза.

— Страшновато выглядит, да? — он фыркнул, явно сумев правильно оценить его выражение лица. — По-моему, там капитально перестарались все, сначала костюмеры с этими кружевами, потом стилисты с гримом, а следом и фотограф с обработкой.

— Вот именно, страшновато… Такое ощущение, будто на этих фотках очень сильно пятен крови не хватает, — оценил Койю. — Странно, что представители бренда их не забраковали, явно не лучший вариант рекламы…

— Насколько я помню, им очень понравилось, — Шота наморщил лоб. — Сказали, что это очень свежо и необычно и, наоборот, привлечёт внимание.

Койю продолжал смотреть на экран, похлопывая себя пальцами по щеке, и очень старался понять, что же вызывает у него такую тревогу. Перед глазами вдруг вновь встал коридор клиники и бледный альфа с воспалёнными глазами, шепчущий имя «Уруха». Почему память так усиленно возвращает его к этому? «Уруха, Уруха…»

— Ко-тян, — тревожно позвал Шота и потеребил его за плечо. — Ко-тян, ты чего? Ты будто привидение увидел…

Койю с силой встряхнул головой, отгоняя прочь нехорошие мысли, и поднял на него глаза.

— Нет, нет, ничего, — он попытался улыбнуться. — Шота, а у тебя эта фотосессия полностью сохранилась?

— На телефоне только эта фотка, — растерянно сообщил Шота и почесал затылок. — Держу её как воспоминание. А остальные могу в ноутбуке посмотреть, я оттуда никогда ничего не удаляю. А зачем тебе?

— Да тоже надо бы сохранить для истории, — Койю нервно захихикал и подёргал пальцами чокер. — Хоть и жуть, а будет дорога как память об идеальном теле без шрамов.

— Пойдём, посмотрим, — предложил Шота и потянул его за руку. — Я тебе её перекину, если найду. А заодно, — он весело улыбнулся и свободной рукой погладил живот, — покажу тебе детскую, в ней буквально на днях ремонт закончили.

Койю нервно сглотнул и только посильнее сжал его пальцы.

***

— Койю-сан, всё в порядке? Вы какой-то притихший.

Уткнувшись в возникшую на въезде в город «пробку», Юу слегка расслабил плечи и посмотрел в зеркало заднего вида. Койю молчал всю обратную дорогу, нервно переминая края белоснежной рубашки; это удивляло телохранителя, обычно-то Койю после встреч с Шотой был, наоборот, необычайно оживлённый и весело трещал без умолку всю поездку, радостно выбалтывая свежие сплетни.

— А? — Койю вздрогнул, словно его разбудили, и, поймав его взгляд, растерянно улыбнулся: — Извини, ты что-то спросил? Я задумался.

— Я спросил, всё ли у вас в порядке, — повторил Юу. — Вы вообще какой-то очень задумчивый сегодня. Что-то случилось?

Койю слегка поджал губы и вжался спиной в мягкое сидение.

— Ты будешь смеяться, если я скажу, о чём думаю.

— Не буду, обещаю, — заверил Юу, которого резкие скачки настроения хозяина беспокоили всё больше и больше. — И Таканори-сану ничего не скажу, если вас это беспокоит.

Койю вздохнул, устраиваясь поудобнее, обхватил себя за плечи и велел:

— Выключи кондиционер, холодно что-то стало.

Юу кивнул и потянулся к кнопке.

— …У меня никак из головы вчерашний псих из больницы не выходит… — нервно протянул Койю наконец, подкручивая пальцами прядь светлых волос. — Сам не могу никак понять, почему. Вроде ведь ничего такого страшного не произошло, ну перепутал он, с кем не бывает. Но почему-то мне очень тревожно.

— Ну ещё бы. Я бы на вашем месте тоже заволновался, он так напирал, понятно, что он вас испугал, — Юу покачал головой.

— Ты бы серьёзно испугался такого? — Койю скривился. — Юу, я ночь из-за этой ерунды не спал и весь день не могу перестать об этом думать, ты считаешь, что это нормально?

— Ну… Не знаю, — растерялся телохранитель.

— Вот и я не знаю. И поверь, мне это совершенно не нравится, — Койю хмуро убрал с лица волосы и потянулся к сумке. — Да ещё Шота мне какие-то странные фотки показал… Я совершенно их не помню, и мне вообще кажется, что на них не я, хотя лицо моё…

— Койю-сан, — Юу кашлянул, — вы меня извините, конечно, за прямоту, но ваше лицо ведь пострадало при аварии, и вам пришлось обратиться к пластической хирургии. Разве то, что лицо слегка изменилось после этого, странно? Знаете, у меня был один знакомый, ему в драке нос сломали, пришлось ринопластику сделать, а я потом его увидел и долго в себя прийти не мог, у него лицо стало абсолютно другое. А врачи просто-напросто кончик носа приподняли.

— У тебя на каждое моё замечание найдётся житейский случай? — вдруг окрысился Койю.

— Нет, — испугался Юу, — вовсе нет, я просто пытаюсь…

— Не пытайся, сделай одолжение, — рявкнул Койю, с силой дёргая чокер, — меня от твоих историй в дрожь бросает!

— Простите, больше не буду, — смиренно отозвался Юу и опять перевёл взгляд на дорогу.

— То-то же, — язвительно сказал Койю. — И я, кстати, знаю, что тебе на это ответить. Лицо у меня не так уж сильно повредилось, да, нос я сломал, щёку рассёк и ухо надорвал, но этого маловато, чтобы неузнаваемым сделаться. И на этих фотографиях дело вовсе не в чертах лица.

— А в чём же? — удивился Юу, вновь глянув на него через зеркало.

— В том-то и проблема, что я понять не могу, — сердито отозвался Койю и потянулся за планшетом. — Такое ощущение, будто глаза другие или что-то типа такого…

Открыв папку с фотографиями, которую ему милостиво перебросил Шота, Койю выбрал одну из своих портретных и, сощурившись, стал вглядываться в неё. Конечно, Койю по себе прекрасно знал, что макияж и линзы могут до неузнаваемости менять даже харизматичное лицо, да ещё плюс пластика, которую ему сделали, а эти фотографии явно досвадебные, ему тут лет восемнадцать… Но вот взгляд! Его-то пластикой не натянешь и никаким гримом не нарисуешь. Заставить играть глаза всегда сложнее всего, с этим даже не все именитые актёры хорошо справляются; ты можешь изобразить любые чувства, но вот взгляд чаще всего с потрохами выдаёт настоящие эмоции своего владельца. А у омеги на этих фотографиях глаза были совершенно не такие, как у Койю, в них не было холода, стервозности и бесконечного самодовольства, как у него; наоборот, явно читалась какая-то неуверенность в себе, даже нечто, отдалённо похожее на страх, и вообще он выглядел несколько зажато. И на этом фоне то, что Койю ещё и не мог вспомнить эту фотосессию, начинало всерьёз беспокоить.

«Нет, это всё-таки не совпадение… Что-то здесь не так».

— Хотите, я посмотрю? — предложил Юу. — У меня на фотографии глаз намётан, может, я смогу понять, что с ними?

— Веди машину и не отвлекайся, — бросил Койю, захлопывая крышку чехла и отбрасывая его на сидение подальше от себя. — Приедем домой — я тебе их покажу. Но вряд ли ты мне сможешь что-то сказать по этому поводу. В то время, когда эти фотки были сделаны, тебя ещё явно со мной даже в планах не было.

Он отвернулся к окну и задумчиво упёр палец в подбородок.

— Как думаешь, Юу… А этого психа из клиники реально найти?

— Да зачем, Койю-сан? — Юу скрипнул зубами, уже осознав, что хозяин затеял какую-то очередную авантюру, которая капитально истреплет нервы всем окружающим и закончится, как обычно, ничем. — Охота вот вам глупостями заниматься. Ещё вчера вы его разорвать были готовы на месте, а сейчас вдруг хотите разыскать?

Койю мрачно насупился и опустил глаза, складывая на коленях узкие ладони. Юу краем глаза глянул на него и прикусил губу. Ему было хорошо видно, что хозяин не издевается, он и вправду чем-то очень встревожен.

— Я хочу расспросить его о том человеке, с которым он меня перепутал, — вдруг тихо сказал Койю. — Что-то здесь не так, Юу… И я всё думаю: что за имя такое странное, Уруха?

Койю заметил, как Юу вздрогнул, и сощурил глаза.

— Насколько я помню из курсов старого языка, — Юу наморщил лоб, — это слово означает «красавец» или «прекрасный», что-то вроде того. Может, кличка или детское прозвище? На имя как-то вообще не очень похоже. Но в любом случае, какая разница? Вас же никто так не называет, к вам это явно отношения не имеет.