— Да, вчера, — Койю поморщился и отстранился. — Ничего утешительного он мне не сказал. Велел вообще выкинуть нафиг из головы все мысли о ребёнке.

— Что, прямо так и сказал? — подскочил Шота. Увидев кивок, он сердито сдвинул брови. — Вот грубиян! Надо же, а мне он вроде нормальным показался…

— Наверное, у тебя всё не так плохо было, — Койю тяжело вздохнул. — Ты не забывай, мне пол-организма удалили, пока пытались спасти. Может, там и вправду ничего уже не осталось, и мне следует забыть.

— Ничего не следует, — решительно сказал Шота. — Нельзя надежду терять.

— Если честно, Шота, я уже просто устал, — Койю откинулся на спинку дивана, подкручивая прядь волос. — Я у стольких врачей побывал, и везде одно и то же. Така сказал мне прекращать по клиникам бегать. И я его послушаю. В конце концов, — в голосе появилось явное недовольство, — он умнее меня, он никогда не ошибается.

— Неужели ты вот так просто отступишь? — неверяще прошептал Шота, распахивая глаза. — После всех этих процедур? И потом, а Таканори-сану разве не нужен наследник?

— Ну наверное, нужен. Его наверняка хоть иногда посещают мысли о том, кому он «Сиджик» в итоге оставит. Не мне же, я ни черта в этом не смыслю, у меня нет такой умной головы, как у него. Но Така об этом не говорит, наоборот, повторяет, что он не особо горит желанием становиться отцом. И меня не это беспокоит, — Койю покачал головой. — Наслушался я разговоров в гримёрке, пока на показах был, просто сидел и ужасался. Почти все наши, кто был замужем, уже поразводились, и часть, кстати, как раз из-за того, что муж на стороне сделал ребёнка и предпочёл свалить к тому, кто может ему родить. Я боюсь, как бы и Така в итоге не провернул нечто подобное… Что я буду делать, если он меня бросит?

— Ну что ты, Ко-тян, — Шота поставил брови домиком. — Таканори-сан тебя очень любит, по нему видно. Он ведь тебя буквально с того света вытащил, я не верю, что он вот так просто, после всего, через что вы вместе прошли, бросит тебя из-за того, что ты не можешь ребёнка родить. И потом, он такой занятой, сомневаюсь, что у него есть время на любовников.

— Да уж, — Койю криво улыбнулся. — Вот времени у него точно нет.

На пару минут они оба примолкли; потом Шота, которому не понравилось это молчание, опять взял чашку и улыбнулся:

— Ну что, фотографии-то покажешь?

— А? Да, конечно. Надо только планшет взять, он в сумке остался.

Койю встал и собрался уже пойти к двери; а из коридора вдруг донёсся какой-то странный шорох. Шота покраснел, вскочил, одним прыжком оказался возле створки, с силой пнул её и заорал:

— Пошёл вон!

Кимеру, явно всё это время торчавший прямо под дверью, молча ретировался. Койю только глазами хлопал.

— Шпион, блин, — процедил Шота и плюхнулся обратно на диван. — Вечно подслушивает и потом Кияну докладывает!

— Это уже какая-то профессиональная болезнь, — Койю усмехнулся. — Может, им тайком приплачивают за то, что они за нами следят?

— Не знаю, что ему там приплачивают, — Шота гневно фыркнул, — но Кимеру только и делает, что греет уши, причём я ведь его ругаю каждый раз, бесполезно. А что, Юу тоже любит подслушивать?

Койю мотнул головой.

— Нет, Юу-то как раз так не делает. А вот Кензо, судя по тому, что он в курсе всех дел моего мужа, тоже торчит под дверью, когда Така его из кабинета выгоняет.

Он сходил в холл, вытащил из сумки запакованный в дорогой кожаный чехол планшет, вернулся в гостиную и, опустившись на диван, откинул прикрывавшую большой экран пластину. Прибор, похожий на тёмное зеркало, мигом вспыхнул.

— Если честно, я и сам не смотрел, что мне за фотки Юу накидал. Но я ему доверяю, фотографировать он умеет, — Койю сделал быстрое движение пальцами, и на экране появилось множество фотографий. И он протянул планшет Шоте. — Вот, листай.

Шота забрал у него гаджет и стал разглядывать фотографии.

— Ва-а, они что, опять свадебные коллекции развернули? — восхищённо прошептал он.

— Ну так весна же, куда без этого. Те, у кого летом свадьба, как раз сейчас подготовку начинают, — Койю пожал плечами.

— Обожаю всё, что со свадьбами связано. Это всегда так красиво…

Шота медленно перелистывал фотографии. Судя по всему, Юу стоял не у самого подиума, а чуть в отдалении, так, чтобы в кадр попадал почти весь зал. Мелькали коллеги, одетые в различной красоты и пышности наряды, в основном белые, все разукрашенные кружевами и воздушными ленточками, хотя попадались и бежевые, и серебристые, и даже светло-голубые. Почти под самый конец на фотографиях появился и Койю — с длинными чёрными волосами, глазами, густо накрашенными чёрными тенями, в сшитом из полупрозрачной ткани, со всех сторон закрытом костюме, высоких серебристых сапогах на тонких острых каблуках и сверкающем головном уборе.

— Тебя что, даже покрасили? — изумился Шота, окинув взглядом уложенные светлые волосы друга.

— Ну что ты, это парик, — Койю засмеялся. — Может, покрасили бы, да времени уже не было, стилистам в последний момент, почти перед самым показом, дали указание. Я бы на покраску не согласился. Не очень нравлюсь себе с чёрными волосами, у меня с ними цвет лица какой-то синий делается.

— Да, у тебя кожа совсем белая, с такой чёрный цвет волос не очень хорошо сочетается. Хотя, помнится, когда мы познакомились, ты был брюнетом, — протянул Шота. — И на свадьбе тоже.

Койю поморщился.

— Ну, вообще-то я от природы брюнет, я тогда ещё слушался родителей и не прикасался к краскам для волос. Выглядело ужасно, не знаю, как вообще я Таке в таком виде понравился…

Шота усмехнулся и опять обратил взор на фотографии.

— А помнишь, как нас вместе для журнала в чём-то подобном фотографировали? Кажется, бренд был другой, но он конкретно на свадебных костюмах специализировался.

Койю нахмурился.

— Не-а, не помню… — растерянно сказал он. — Такое было?

Шота слегка поджал губы, отложил в сторону планшет, вытащил из кармана брюк мобильный, подвигал пальцем и повернул к другу экран.

— Вот, смотри. Это как раз вскоре после того показа, где мы познакомились, было. И кстати, разве ты на свадьбу наряд не у этой фирмы заказывал? Мне кажется, я даже с тобой на одну из примерок ездил в их фирменный магазин…

Койю осторожно взял у него трубку. Студийная фотография с мрачноватым серым фоном и холодным светом запечатлела двух омег в похожих белых костюмах. Шота с выкрашенными в серебристый цвет волосами и яркими блёстками на веках слегка прикрывал полупрозрачной белой вуалью лицо и глядел куда-то в сторону; а Койю, стоявший рядом, согнув в колене ногу, выгнув талию и уперев в неё руку в кружевной перчатке, смотрел прямо в камеру какими-то остекленевшими синими глазами. Его чёрные волосы, зачёсанные назад, и тут почти скрывал странного вида головной убор из кружев, спускавшийся на шею; больше всего он смахивал на местами порванную липкую паутину.

Койю слегка прикусил губу, вдруг почувствовав пробежавший по спине холодок. От этой фотографии словно веяло чем-то очень недобрым, жутковатым; она больше напоминала декорацию для съёмок фильма ужасов про кровожадных снежных демонов, чем фотосессию из гламурного журнала. Что он сам, что Шота здесь не выглядели похожими на живых людей — они были словно куклы, красивые, но как будто замороженные, и оттого особо пугающие. И собственное лицо вдруг показалось Койю каким-то совершенно незнакомым. И он даже не смог понять, что же его встревожило. Вроде те же самые черты, что и сейчас, пухлые губы, большие миндалевидные глаза, синие, правда, а не жёлтые, в линзах, нос с горбинкой, ещё не сломанный и не исправленный пластикой, чистый высокий лоб, выступающие скулы, белая кожа… Но что-то было не так, как обычно.

— Я совершенно не помню эту фотосессию… — пробормотал Койю наконец и прикусил губу. — Как странно, такое из памяти бы не выпало… А наряд очень похож на мой свадебный, да, может, я и вправду у них его заказывал. Вот вытащу его летом на годовщину и посмотрю фирму.