— Така давно ушёл? — мирно спросил Койю, решив сделать вид, что ничего не случилось.
— Они с Кензо уехали где-то час назад, — отрапортовал Юу. — Кажется, Таканори-сан очень спешил.
Койю вздохнул.
— Понятно. Полетел свой проект разрабатывать. Господи, он такой трудоголик, что мне иногда даже страшно за него становится. Одно радует — работа ему истинное наслаждение приносит.
Дождавшись, пока чашка, поставленная в кофемашину, наполнится, он осторожно взял её за ручку и опустился на стул, положив ногу на ногу и потирая пальцем висок.
— Юу, ты… — Койю вдруг поднял на телохранителя глаза и прикусил губу. — Слушай, извини меня за вчерашнее. Я распсиховался, нагрубил тебе, и теперь мне совестно. Прости, если обидел, я не хотел, честное слово.
— Ну что вы, Койю-сан. Вовсе вы меня не обидели. Работа у меня такая, ваши капризы терпеть и исполнять, — Юу улыбнулся и сложил перед собой руки. — Я уже привык, не берите в голову.
Койю шумно вздохнул и опять взялся за чашку.
— Всё-таки мне очень с тобой повезло, что бы там Така ни говорил, — вдруг задумчиво сказал он. — По-моему, любой другой человек уже давно бы взбесился с меня и уволился, наплевав на зарплату и всё остальное.
— Да нет. Вы не знаете, какие хозяева бывают, — Юу пожал плечами. — Вы ещё далеко не самый невыносимый вариант. Я вот до вас работал у одного политика, вроде солидный со всех сторон человек, а что в итоге?
Койю слегка поднял брови и выжидательно уставился на него.
— Он каждый вечер напивался вдребадан и швырялся в меня и слуг дротиками от дартс, — словно неохотно продолжил Юу и поморщился. — Вроде звучит глупо, маленькие такие штучки, а на деле очень больно, синяки будь здоров оставались. На следующий день он, правда, обычно очень раскаивался, денег давал и просил не уходить, некоторые слуги были даже довольны такой прибавкой к зарплате, а я долго не выдержал, уволился. Всех денег не заработаешь, а моё здоровье мне важнее. Так что поверьте, ваши капризы вряд ли меня выбьют из колеи, — он засмеялся, но как-то нервно и натянуто.
— Бывают же сволочи… Я бы этому политику ещё и в морду плюнул перед уходом, — Койю презрительно скривил губы. — Смачно так, чтобы просто утереться не получилось. В себя пусть дротиками швыряется.
Юу удивлённо посмотрел на него. Похоже, рассказанная телохранителем история здорово разозлила омегу, вон, у него даже руки затряслись.
— Что поделать, — Юу обречённо улыбнулся. — Приходится адекватно оценивать своё положение и терпеть. Увы, далеко не все высшие нашего мира такие, как вы и Таканори-сан. Многие прислугу и телохранителей за людей даже не считают, — и Юу тут же, вздрогнув, опустил глаза. — Простите, Койю-сан. Я никого не осуждаю, просто…
— Забудь. Я полностью с тобой солидарен в этом вопросе, меня тоже всё это лицемерное общество бесит до ужаса, хоть я и сам к нему отношусь. Надеюсь, правда, что я не такой, я стараюсь со всеми разговаривать уважительно, в независимости от статуса. Так что не беспокойся, это останется между нами, — Койю принялся похлопывать себя по щеке подушечками пальцев. — Можешь даже иногда плакаться мне на тяжёлую жизнь, я не возражаю.
— Что вы, мне и в голову это не придёт. Буду я вас ещё своими проблемами грузить, — Юу опёрся ладонью на столешницу и встал. — Ладно, не стану вам мешать.
— Эй, я, кажется, не разрешал тебе уходить. Сядь на место, — велел Койю. — Ты мне скоро понадобишься.
Юу удивлённо вскинул брови.
— Вы куда-то собираетесь?
— Да, собираюсь. А что тебя так изумило? — Койю усмехнулся и поправил усыпанный мелкими камушками широкий чокер, застёгнутый на шее.
— Нет, ничего, — Юу быстро замотал головой. — Просто мне показалось, что вчера вы явно плохо себя чувствовали после всей этой чехарды с перелётом, я думал, сегодня вы будете отдыхать…
— Отдыхать — это вовсе не обязательно валяться весь день пузом кверху, — Койю фыркнул. — Это тебе так, для справочки. Я лично за отдых считаю всё, что не связано с работой, даже занятия в спортзале, ясно?
Юу робко кивнул.
— Вот и хорошо. Сейчас я допью свой кофе, и ты отвезёшь меня к Шоте, — продолжил Койю. — Потом будешь предоставлен сам себе, отпущу тебя на время. Шота болтливый, раньше, чем часа через два-три, я от него точно не вырвусь. А на обратном пути… А вот на обратном пути не знаю, — Койю капризно наморщил нос. — Может, захочу в магазин куда зайти, а может, не захочу, по ходу дела буду решать. Такой вот у нас с тобой примерный план на сегодня.
— Хорошо, как скажете, — с готовностью сказал Юу и поправил отделанный кружевами воротник своей рубашки. — Мне идти заводить машину?
— Да сядь уже на место, хватит дёргаться, — разозлился Койю. — Попозже пойдёшь. Я не хочу тут один сидеть, меня тишина с ума сводит. Да и тебе нечего в машине торчать, я медленно кофе пью, знаешь ведь. Если хочешь, сделай и себе ещё одну порцию, но не смей уходить. Ты ведь должен постоянно при мне находиться, верно? Вот и находись.
Юу тяжело вздохнул, сложил перед собой ладони и стал наблюдать, как Койю раздражённо потягивает из чашки чёрный напиток. Телохранитель лицезрел эту картину почти каждое утро. Вечно сидящий на диетах и трясущийся над своей фигурой, как клуша над цыплятами, Койю обычно этим и ограничивался с утра, он выпивал лишь одну чашку чёрного кофе без всяких добавок и благополучно забывал о еде часов до двух. Как он до сих пор не заработал себе язву желудка от такого «полноценного» завтрака, Юу не знал; впрочем, он вообще удивлялся, как Койю на своём рационе ухитрялся не протянуть ноги. Койю никогда не ел ничего мучного, сладкого и жареного, список продуктов, которые он не употреблял никогда, можно было продолжать до бесконечности. Легче оказалось бы перечислить то, что он себе позволял. И расслабиться Койю не давал себе почти никогда. Таканори вечно злился на него, говоря, что надо прекращать диеты и что Койю и так уже как скелет со своим весом в шестьдесят два килограмма при росте под метр восемьдесят, но это был единственный случай, когда Койю наотрез отказывался слушаться супруга.
***
…Койю уже почти не помнил того времени, когда не был знаком с Шотой, несмотря на то, что с их первой встречи прошло не так уж много времени — всего шесть лет или около того. Они познакомились на одном из показов; для Койю это было второе крупное шоу в карьере, и он до сих пор помнил всё до малейших деталей. Тогда получилось так, что буквально перед самым началом представления, на последней репетиции, один из манекенщиков основного состава очень неудачно упал и вывихнул ногу, и тут же остро встал вопрос о его замене. И на эту замену в итоге прислали Шоту, семнадцатилетнего омегу, который только-только начинал карьеру в одном из дочерних модельных агентств. Он здорово нервничал, хотя и старался изо всех сил казаться уверенным, и явно очень боялся облажаться. И Койю это заметил; будучи по натуре личностью весьма сострадательной, к тому же, по себе зная, каково начинающим моделям выступать на таких крупных показах, он, как мог, постарался ободрить дрожащего Шоту. Времени до выхода у них было много, слово за слово, они разговорились, поняли, что имеют кое-какие общие интересы и взгляды… И в итоге такое вроде бы мимолётное общение стало началом весьма крепкой дружбы, которая длилась вот уже несколько лет и не собиралась прерываться. Шота почитал Койю, как своего гуру, советовался с ним по многим вопросам и частенько вытаскивал его пошататься вместе по магазинам, а Койю, в свою очередь, доверял ему, с удовольствием болтал с ним почти на любые темы и даже стал с удивлением замечать за собой, что Шота один из тех немногих людей в его жизни, с которыми он чувствует себя абсолютно расслабленно и спокойно. И это ощущение не исчезло даже сейчас, хотя после аварии Койю замкнулся в себе и очень сильно отдалился почти от всех своих прежних знакомых.
Дорога до пригорода заняла почти час; пришлось проехать через весь центр, который не затихал даже в одиннадцать утра, когда почти все нормальные люди вроде как должны уже сидеть в своих офисах. Койю бездумно смотрел в окно, запрокинув ногу на ногу и теребя пальцами края элегантного белого пальто. Наконец «Порше» миновал широкие автоматические ворота, медленно вплыл на территорию небольшого коттеджного посёлка и, проехав немного вперёд, остановился возле высокого забора, из-за которого виднелся двухэтажный дом, отделанный белыми плитками.
