— Что… Что со мной такое было? — осмелился спросить Койю. — Сколько я пролежал вот так? Кензо не захотел отвечать, может, ты скажешь?

— Почти два дня, малыш, — пояснил Таканори. — Врачи даже перевели тебя на время в бокс, на капельницы, боялись, что ты не выкарабкаешься.

— Опять кровотечение? — Койю скривился.

— Нет. Как оказалось, у тебя очень слабое сердце, — вздохнул Таканори. — Врач так сказал, когда тебя увозили. А я удивился, у тебя же никогда не было проблем с сердцем.

Койю густо сглотнул. И страшная догадка молнией проскочила в сознании.

— Это из-за кокаина… — чуть слышно прошептал он. — Больше не из-за чего.

Таканори явно его услышал, но вопросов отчего-то задавать не стал, лишь поморщился слегка и отвёл в сторону взгляд.

— Така, а где ребёнок? — севшим голосом спросил Койю, откидываясь обратно на подушку. — Это ведь… Альфа, да?

Койю ляпнул почти наугад, ему делали УЗИ во время пребывания в клинике, но врач тогда говорил, что плод как-то неудачно лежит и его пол определить затруднительно. Видимо, из-за этого и с операцией были большие неприятности. Но Таканори вдруг улыбнулся.

— Да, — наклонившись, он поцеловал супруга в лоб, — это альфа.

— Где он, Така? — тупо повторил Койю, кусая губу. — Почему он не здесь, не со мной рядом? С ним что-то не так? — Таканори заколебался, и Койю принялся дёргать его за рукав чёрно-белого пиджака. — Скажи мне правду!

Таканори вздохнул, пододвинулся к нему поближе, обнял и принялся гладить по голове.

— У него есть проблемы, Койю. Понимаешь, врач мне сказал, что ты очень нервничал эти месяцы, что лежал здесь, — Койю приоткрыл рот, — несмотря на все попытки привести тебя в чувство. Видимо, покушение тебя сломало. А когда ты сбежал из клиники в тот день, ты, видимо, перенапрягся ещё и физически, в итоге у тебя роды начались раньше, чем должны были. На неделю или около того. Ну и, в общем…

Таканори замолчал. К глазам опять подступили слёзы, Койю скривил губы. Невероятно тяжёлое чувство вины захлестнуло его просто с головой и грозилось утопить.

— Опять не уберёг… — еле выговорил он, всхлипывая и дрожащей рукой вытирая влагу с щёк. — Опять, Така…

Таканори распахнул глаза и быстро обнял его за плечи.

— Эй, — он легонько, чтобы не сделать больно, потряс плачущего супруга. — Не надо так беспокоиться. Он сейчас лежит в инкубаторе, но поскольку ты не доходил всего неделю, у врачей прогнозы самые оптимистические, они говорят, что он почти здоров. С ним всё будет хорошо, слышишь? И не вини себя, это могло начаться и без твоего побега, тут уже не предугадаешь.

Таканори, как и обычно, ловко подбирал слова. У Койю с души упал тяжеленный камень. Шумно и глубоко вдохнув, он вновь опустил ресницы.

— Ты его видел?

— Видел, — Таканори улыбнулся, глаза у него засияли от восторга. — Правда, меня совсем близко к нему не подпустили, понаблюдал издалека. Он на тебя похож. Ну, мне так показалось.

Перед глазами проскочили воспоминания о последнем нормальном разговоре с Тошимасой и том, как он держал на коленях мальчика, казавшегося его маленькой копией. Койю густо сглотнул. А Таканори весело продолжил:

— Это ведь хорошо. Твой медбрат сказал, что когда альфы рождаются похожими на папу, они почти всегда в итоге вырастают счастливыми.

— Эй, — Койю фыркнул и легонько пихнул его в плечо, — ты же не веришь в такие вещи!

— Не верю. Просто стараюсь тебя подбодрить, — ответил, смеясь, Таканори и быстро приложился к его губам. Койю сцепил пальцы в замок у него на затылке, отвечая на поцелуй, подставляя ему лицо, губы, шею…

Впрочем, огоньки в голубых глазах довольно быстро погасли, Таканори вдруг перестал улыбаться и отстранился, пристально глядя ему в лицо. Он так разглядывал Койю, словно увидел его впервые. Ощущение оказалось странным, Койю кашлянул и поймал взгляд супруга.

— Что, Така? Ты выглядишь так, будто хочешь что-то мне сказать.

— Вообще-то хочу… — пробормотал Таканори. Отстранившись, он опустил глаза. — Понимаешь… Ты так внезапно пропал, врачи мне сказали, что Кензо тебя увёл, телефон ни у него, ни у тебя не работал… В общем… Я так испугался, что он опять повёз тебя память чистить или вроде того, что со мной случилось что-то вроде нервного припадка. Серьёзно, я буквально упал в обморок прямо на рабочем месте. И пока Ютака меня кофе отпаивал, я кое-что вспомнил. Вспомнил, как открывал чёрный мешок и видел в нём тебя. Вернее, не тебя. А Койю.

Сердце, вернувшееся было в размеренный ритм, опять ухнуло прямиком в пропасть, Койю похолодел. Так вот о чём говорил ему Хиде.

— Вспомнил?.. — севшим голосом спросил он.

— Да. Видимо, клин клином вышибается, я так испугался, что шок от аварии у меня прошёл, — Таканори вздохнул. — В общем, теперь я понял, о чём ты пытался мне рассказать этими намёками, что ты не Койю. Ты и вправду не он, сейчас я это вижу. И, если честно, я просто не знаю, как на это реагировать. Это как… Знаешь, проснуться после очень глубокого сна, который казался тебе таким реальным, — он слегка поморщился, — даже после комы, и понять, что ты из жизни выпал на долгие несколько лет. Понимаешь?

Койю нервно сглотнул и тронул его руку.

— Понимаю. Я примерно себя так и чувствовал после замены памяти. И сны слишком подробные мне тоже то и дело снятся. Это… Тяжело. И что же мы будем делать? — с тревогой спросил он.

Таканори нахмурился, явно о чём-то раздумывая, но сказать ничего не успел. По автоматической двери из коридора тихонько постучали, после чего створка отъехала в сторону, и на пороге появился медбрат Хироки. В руках он бережно держал кружевной свёрток.

— Койю-сан, — весело воскликнул он, — проснулись наконец-то. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете.

— Вполне, — вздохнул Койю и приложил руку к животу. — Шов только болит…

— Он скоро пройдёт, не переживайте, — ободряюще сказал Хироки и наклонил набок голову. — Ну что, вы готовы познакомиться с малышом?

На Койю внезапно напал ступор. Широко распахнув глаза, он испуганно наблюдал за медбратом. Хироки же, не замечая его состояния, подошёл к кровати сбоку, наклонился и осторожно протянул ему кулёк.

— Вот и он. Ну же, возьмите его. Не бойтесь, он не кусается.

Койю густо сглотнул и подставил руки. Хироки бережно уложил в них свёрток и отошёл в сторону, умильно складывая руки у щеки, а потом и вовсе выскользнул в коридор, видимо, решив не мешать. Из кулька вдруг послышалось слегка сердитое кряхтение. Койю стряхнул с себя оцепенение и дрожащими пальцами отогнул край мягкого одеяльца. На свет показалось крошечное сморщенное личико с бледной, почти прозрачной кожей. На макушке уже пробивались чёрные волосики. Младенец медленно приоткрыл глазки; радужки у него оказались бледно-голубые, прозрачные, словно леденцы — совсем как у Таканори. Пару секунд малыш обозревал незнакомое лицо, а потом неожиданно улыбнулся, на его маленькой мордочке появилось выражение искренней радости и удовольствия. Койю что-то кольнуло в сердце: вот уж не думал он, что человечек размером чуть больше батона хлеба может так улыбаться, так искренне его ещё никто не приветствовал.

Таканори потянулся к нему поближе, с интересом разглядывая новорождённого. Улыбнувшись, осторожно протянул руку, и крошечная ладошка крепко сжала его указательный палец.

— Я даже представить себе не мог, какой же он маленький… — прошептал Койю чуть слышно. Прижав к себе тихо кряхтящего новорождённого, он посмотрел в голубые глазки и наклонил набок голову. — И трогательный…

— Ну, не такой уж он и маленький, три с половиной килограмма. Врач сказал, что это вполне нормальный вес, даже хороший, учитывая, что он недоношенный… И это абсолютно не делает его меньшим чудом, правда? — Таканори потянулся вперёд и губами притронулся к макушке маленького альфы. И улыбнулся. — Мы рады тебе, Хидеки.

Койю же, не отрывая глаз, смотрел на сына, боясь даже шевельнуться — таким хрупким и беззащитным он казался. Хидеки приподнял маленькую ручку и смешно задвигал ей в воздухе, и Койю перехватил её пальцами, прикладывая к губам.