— Здравствуй, Хиде, — тихо сказал он и нервно сглотнул. — Прости, я так долго не появлялся здесь… Почти четыре года прошло. Если бы я только знал, я бы обязательно пришёл раньше…
Естественно, никто ему не ответил, лишь ветер шумел и слегка качал голые ветки деревьев. Койю прикрыл глаза. И, прямо как тогда, при разговоре с Йошики, ему вдруг показалось, что изображение на фотографии ожило, наклонило набок красноволосую голову и прищурило глаза, словно внимательно слушая его.
— Хиде, Хиде, Хиде, — повторил Койю, слегка кусая губы. — Почему-то мне кажется, что если говорить твоё имя вслух, ты будешь немножко ближе ко мне. Ты, наверное, сейчас бы спросил: «Чего ты тут забыл, подонок», — Койю бессильно улыбнулся. — Я ничего не забыл, хотя боюсь, что это может случиться совсем скоро. Видишь? — он слегка погладил живот. — Я просто пришёл немного поговорить, вот и всё.
Койю протянул руку и легонько обвёл пальцами контур лица на фотографии.
— Я так много не успел тебе сказать тогда… Перед тем, как ты ушёл, — на глаза опять наплыли горячие слёзы. — Я просто даже подумать не мог, что ты вот так просто уйдёшь… Казалось, что у нас с тобой впереди целая жизнь. Знаешь, ты был той ещё занозой в заднице, вёл себя, как говнюк, частенько, и не думаю, что ты бы женился на мне в итоге. Нет, мы бы наверняка в итоге разбежались совсем. Но… Ведь именно ты сделал меня таким, какой я есть. Научил абстрагироваться от эмоций, научил ставить свои интересы выше чужих. И приручил, — Койю бессильно всхлипнул и приложил ладонь к холодному гладкому пластику. — Я… Я не знаю, могу ли сказать, что люблю тебя, ты ведь терпеть не мог такие признания. Поэтому я скажу только то, что очень без тебя скучаю. И буду скучать, куда бы меня ни сослали за грехи, кого бы из меня только ни сделали.
Койю дрожал, судорожно кусая губы, боль становилась всё сильнее.
— И спасибо за то, что ты направил меня на убийцу, — прошептал он чуть слышно, — это очень помогло. Хотя я всё ещё не понимаю, как ты это делал, Хиде… А какая, впрочем, мне разница. Даже если это был всего лишь мой ночной бред…
Ветер колыхнул волосы, словно чья-то ладонь зарылась в них. Уже почти теряя сознание, Койю увидел, как фотография белеет, и от неё медленно отлепляется, вытягиваясь, светящийся силуэт.
— Урухи больше нет, — прошептал Койю чуть слышно, — как и тебя, Хиде. Но его воспоминания остались со мной, и мне никуда от них не деться. Именно они давали мне силы идти дальше, усиливали желания выяснить правду. Я её выяснил. Вот только почему-то от этого стало только хуже… Мне придётся теперь жить со всем этим, а я… Я не могу. Временами я даже думаю о том, что ты говорил тогда, о петле, которую ты затягивал на моей шее. Может, было бы лучше… Если бы я пошёл за тобой?
Силуэт Хиде, принявший почти чёткие очертания, улыбнулся и протянул к нему светящуюся руку. Койю подался было вперёд, не удержал равновесия и почти плашмя повалился на надгробие. Опёрся руками на асфальт рядом, но силы словно разом покинули его, а в животе будто лопались один за другим все внутренние органы, заливая всё внутри кровью.
«Я всё ещё жду, малыш Уру. Иди ко мне, если хочешь».
Перед глазами всё закрутилось, веки сами собой сомкнулись, чтобы не видеть этого. Последним, что увидел Койю, было появившееся над ним лицо Кензо и его приоткрытый в беззвучном крике рот.
========== Глава 25 ==========
— Малыш Уру.
Его высокий хрипловатый голос донёсся из темноты едва слышно, отдаваясь гулким эхом в болящих, заложенных ушах. Койю слегка поворочался на неудобной, жёсткой постели и приоткрыл глаза. На секунду удивился — взгляду предстала его больничная палата, в которой он провёл последние три месяца, только тёмная и заполненная уже знакомым туманом. А потом сердце и вовсе забилось чаще: на краю постели рядом сидел Хиде. Одетый в белую толстовку и джинсы, с растрёпанными в беспорядке красными волосами, с горящими глазами, он по-прежнему напоминал призрака, разгневанного духа, который никак не может найти свой покой. Увидев, что Койю зашевелился, он пододвинулся поближе и накрыл холодной ладонью руку, сжимая тонкие дрожащие пальцы.
— Тише. Всё в порядке. Не шевелись, а то они тебя разбудят, — так же тихо сказал Хиде и наклонил голову. — Ты звал меня, малыш Уру? Соскучился?
Перед глазами встал чёрный могильный памятник со светящейся фотографией и лежащие у его подножия стеклянные розы. К глазам мгновенно подступили слёзы, Койю с силой прикусил губу, борясь с желанием зареветь в голос. У него попросту не было на это никаких сил, хотя хотелось ужасно. И Хиде мог бы не говорить про «не шевелись», он и так едва мог двинуть даже кончиком пальца.
— Ты так горько плакал, что даже мне было трудно не откликнуться, — хмыкнул Хиде, поднимая его ладонь и легонько целуя кончики пальцев. — Что случилось? Разве ты не нашёл то, что искал, моя подсказка тебе не помогла?
Койю всхлипнул.
— Помогла. Я нашёл убийцу, Хиде. Нашёл… — он скривился и свободной рукой с силой сжал одеяло. — Но лучше бы не находил!
Хиде слегка нахмурился.
— Тебя же, глупого, предупреждали, не надо в это осиное гнездо голыми руками лезть, больно будет. А ты, как обычно, упёрся, — бездумно констатировал он, — а теперь плачешь, что покусали. Счастлив? Судя по всему, нет. Вот ведь парадокс. Человек — странное создание, исполнение заветного желания почти никогда не приносит ему радости, замечал?
Койю прикусил губу и протянул к нему дрожащие руки; Хиде не сопротивлялся, позволил ему обнять себя и притянуть к груди. Уткнувшись носом в шею дрожащего Койю, он глубоко вдохнул и притих.
— Что же мне делать теперь? — прошептал Койю и прикрыл глаза. — Я нашёл убийцу, даже отомстил ему, но легче и вправду не стало. Наоборот, чувствую себя так гадко…
На пару секунд повисло тяжёлое молчание.
— Жить дальше, что тебе ещё остаётся? — глухо протянул Хиде. — Ты не можешь вернуться, поздно уже назад сворачивать. Даже если он проснётся, тебе не позволят уйти. Он не позволит…
Его ладонь устроилась на животе, и Койю испуганно дёрнулся.
— Ты уже влился в другую жизнь, малыш Уру. Поэтому тебе остаётся лишь продолжать. А насчёт этих тяжёлых мыслей… Вини во всём только своё блядское упрямство.
Койю только слабо улыбнулся и прижался губами к его скуле.
— Ты не меняешься. Нет бы поддержать…
— Не умею я словами поддерживать, ты ведь знаешь. Могу только плечо тебе подставить, — Хиде поморщился, — да и оно, думается, теперь не будет тебе нужно, вокруг тебя и без того полно людей, которые готовы собой ради тебя пожертвовать. Ты вырос, малыш Уру, ты уже не тот одинокий мальчик, который от безысходности полез ко мне и терпел всё, что я делал.
— Я, одинокий? — Койю фыркнул. — Ты меня с собой путаешь.
— Может быть, — равнодушно протянул Хиде и поднял на него глаза. Слегка прищурил их, поджимая губы. — Я прекрасно знаю, что ты считал меня сволочью, хотя и не уходил от меня. Вот только ты не понимал, — он ухватил пальцами подбородок и придвинулся почти вплотную, — что мы с тобой похожи, нам судьба велела столкнуться.
Койю зло глянул на него из-под чёлки.
— Это ты сделал меня похожим на тебя, — прошипел он сквозь зубы. — Я не был таким.
— Нет, был. Где-то вот здесь, — Хиде постучал пальцем по его ключицам. — Не я — так кто-то ещё сделал бы тебя тем, кто ты есть. Ты не смог бы дальше оставаться тем очаровательным существом. В Арт-квартале таким быть невозможно, это элементарно опасно.
Койю сжал губы, слегка опуская ресницы. Сказать на такое было нечего.
— Я слышал, что ты мне говорил. Что, возможно, любишь, — монотонно продолжил Хиде, — и скучаешь. Так вот. Говорю тебе в ответ, пока могу, — он погладил бывшего любовника по щеке и вдруг слабо улыбнулся, — мне без тебя здесь тоже грустно. Это охуеть как странно, сам даже не верю, ни за что бы не подумал, что буду по тебе скучать больше, чем по Йоши и остальным. Я даже думаю, может, я слишком резко обошёлся с тобой… Кто знает, глядишь, я сейчас был бы жив, если бы мы тогда не разошлись.
