Йошики отодвинул от себя опустошённую наполовину чашку и сжал пальцами виски. Что уж говорить, далеко не сразу, но Хиде оттаял. Да, первые недели две он был очень напряжённый и словно присматривался к Йошики, ожидая от него нового удара — пианист это замечал, но ничего ему не говорил, понимал, что доверие сразу вернуть очень сложно. Но постепенно он ожил, снова стал тем задиристым и весёлым Хидето, которого Йошики так обожал и который, слава богу, не имел ничего общего с тем замученным существом с глазами-ледышками и механическим голосом. А через полтора месяца он погиб…
Пианист задумчиво посмотрел на положенный рядом конверт с билетом. Надо обдумать, что он скажет Хиде. И ни в коем случае не допустить, чтобы всё в точности повторилось. Не исключено, что петля прервалась, и теперь у него осталась одна-единственная, последняя попытка всё исправить. И если он не найдёт правильный подход к Хиде, для них обоих всё будет кончено.
***
Сказать, что Йошики нервничал, значило не сказать ничего вообще. У него ощутимо тряслись руки; он даже раздумывал о том, чтобы поехать к «Dodger Stadium» на такси, не уверен был, что сможет под таким грузом ответственности мирно вести машину. Но всё-таки не стал отступать от первоначального плана.
Пианист не без усмешки думал и о том, что скажи ему кто-нибудь лет двадцать назад, что он сможет поприсутствовать на концерте «Kiss» в Лос-Анджелесе, Йошики бы рассмеялся этому человеку в лицо. Было ведь время, когда на них почти вся Япония буквально молилась, но о том, чтобы отправиться на их концерт в Штаты, не приходилось даже мечтать. Что уж говорить, Йошики впервые задумался о собственной группе тогда, когда ему в руки попал диск «Kiss», и начинали они с Тоши и школьными друзьями именно с каверов на них. У него и так коленки бы дрожали, даже если бы он не осознавал, что от него слишком многое зависит в этот вечер.
На стадионе царила почти привычная уже суета. Фанаты в гриме, журналисты, фотографы… Огромное людское море, которое постоянно шевелилось и громко гудело. Йошики постарался слиться с толпой. Самые обычные футболка и джинсы, по которым и не скажешь, что вещи на самом деле дизайнерские и сшиты по спецзаказу, уложенные в творческом беспорядке длинные русые волосы и надвинутые на нос модные тёмные очки — в таком виде всегда элегантный Йошики абсолютно не походил на себя самого и казался лет на десять моложе, чем был на самом деле. Даже опять вспоминались слова Тайджи о том, что Йошики со спины сходит за девушку. Он и губы не стал красить, надеялся, что если случайно наткнётся на знакомых или поклонников, его никто не узнает. Но он всё-таки внимательно оглядывался по сторонам и вытягивал шею, наблюдая, не мелькнёт ли где родная розовая макушка. Йошики не собирался подходить к Хиде. Хотел просто убедиться, что всё разворачивается по тому же сценарию. Он планировал лишь случайно попасться Хиде на глаза, а потом, как и тогда, приехать к нему, чтобы спокойно поговорить.
Но всё изначально пошло не так, как в прошлый раз. Первым, на кого Йошики наткнулся, протиснувшись в переполненное фойе, был Пата. Друг, бывший ритм-гитарист «X», стоял возле дальней стены, тоже явно стараясь не привлекать к себе внимания. Йошики на секунду замешкался, думая, стоит ли к нему подходить, но почти сразу заметил, как Пата помахал ему рукой, вздохнул и направился к нему.
Последовало очень тёплое приветствие и короткий обмен новостями. Пата рассказал о создании собственной группы и работе над альбомом, Йошики про себя порадовался, что хоть кто-то из них не пал духом и не сошёл с ума, поделился своими делами. Но в конце концов Пата всё-таки спросил:
— А о Тоши что-нибудь слышно?..
Наученный горьким опытом Йошики предполагал, что может услышать подобный вопрос даже от Хиде, поэтому пожал плечами и делано раздражённо ответил:
— Нет, я с ним не общался. Даже найти его не смог, мобильный отключён, а по домашнему номеру ответили, что они с Каори продали квартиру и переехали, куда — никто не знает. Ну, я и плюнул. Всё равно я сомневаюсь, что мы сможем когда-нибудь общаться, как раньше… Сам понимаешь, эта секта, да ещё его поведение…
Пата только головой покачал и отбросил за спину свои кудрявые тёмные волосы.
— Понимаю, конечно. Я даже отчасти разделяю твои мысли, Йоши-чан… До сих пор не понимаю, зачем он это сделал. Да и ты ещё спокойно реагируешь. Хиде-чан до сих пор бесится, когда я об этом заговариваю. Первый раз в жизни вижу, чтобы он кого-то не прощал столько времени. Уж Хиде-чана так разозлить — это надо постараться…
Йошики почувствовал, как сердце подкатилось к горлу и успешно в нём застряло.
— Хиде? Ты с ним разговаривал?
— Конечно, я помогал ему с несколькими записями. А вы что, так и не помирились? — увидев, как Йошики мотнул головой, Пата вздохнул. — То-то я смотрю, что он сам не свой. Кстати говоря, — он оглянулся, — он должен быть где-то здесь, говорил, что обязательно прилетит и пойдёт на концерт.
— Вот как… — почти равнодушно протянул Йошики и поправил волосы.
Похоже, дела совсем плохи, если даже Пата заметил, что с Хиде что-то не так, и рассказал об этом бывшему лидеру. Пату и Хиде всегда связывали довольно близкие отношения, они как-то сразу подружились, когда собрался первый постоянный состав «X», но Йошики подозревал, что даже если Пата замечал что-то такое, он предпочитал особо не лезть ни с какими вопросами и подозрениями. Он вообще был очень молчаливым, показывал всем видом, что он по-своему любит коллег и ценит их, однако лезть в личную жизнь и пускать в свою собственную не хочет.
— Поговори с ним, Йоши-чан, — вдруг сказал Пата, возвращая отвлёкшегося на очередные воспоминания Йошики в реальность. — Мне не нравится его поведение… Знаешь, очень непривычно видеть Хиде-чана постоянно в плохом настроении.
— Да уж, верная примета, если Хиде в плохом настроении — обязательно жди какой-нибудь дряни вскорости, — Йошики поморщился. — Поговорить… Знаешь, я бы с удовольствием, но не уверен, что он вообще будет меня слушать. Я так его обидел… Наговорил гадостей… Ты же слышал.
— Слышал. Но это же Хиде-чан, он отходчивый. Я уверен, если ты поговоришь с ним и извинишься, он тебя простит. Наверняка он уже остыл и скучает по тебе. Иначе с чего он такой кислый?
Йошики покачал головой. Конечно, Хиде остыл. До состояния ледышки остыл. По презрительному взгляду в прошлый раз это было замечательно видно.
— Я попробую. Но обещать ничего не могу.
Весь концерт Йошики просидел как на иголках. Идти в танцпартер он не решился, больная спина могла не выдержать такого испытания на прочность. Да и происходящее на сцене не так уж сильно занимало его. Он постоянно искал глазами Хиде, но того нигде не было видно. Конечно, даже столь яркую персону выискивать в такой толпе — всё равно что разыскивать соломинку в стоге сена, однако Йошики всё-таки надеялся, что повезёт.
И в конце концов повезло. Йошики увидел его во время антракта.
Хиде, как обычно, явно особо не заморачивался тем, привлекает ли к себе внимание или нет. Он в кои-то веки изменил своим огромным свитерам и водолазкам и сейчас красовался в чёрной майке с символикой, кожаной ярко-красной куртке и штанах в облипку, ловко сидящих на его узких бёдрах и прихваченных тугим ремнём. Этот образ очень ему подходил — сразу становилось видно, что Хиде удивительно складный, пропорциональный, худой, но не костлявый. На крепкой жилистой шее поблёскивало ожерелье, талисман, который он никогда не снимал, малиновые волосы были собраны в хвост, глаза, как обычно, твёрдая рука визажиста подвела чёрным карандашом, придав откровенно хищную форму и зловещий вид. Губы его были зло поджаты, между бровями залегла глубокая складка, а глаза вновь казались будто затянутыми ледяной коркой — чужие, жестокие. Йошики видел перед собой не лид-гитариста «X», привычного, родного и любимого, а вокалиста «zilch», который, казалось, вот-вот скривится в жуткой улыбке и механическим голосом затянет слова из песни, которая всегда бросала Йошики в дрожь:
