— Никогда не думала, что смогу такое сказать, но сейчас я, пожалуй, почти рада, что ты вернулся. Я многого не знала…

— И сейчас многого не знаешь, Кать. — Он заставил меня повернуться к себе. Его взгляд был хищным, даже безжалостным. — Но ты должна будешь это пройти. А я помогу.

Отреагировать на его слова я не успела, не до них совсем стало, когда Савва склонился надо мной и решительно поцеловал в губы.

Я ждала этого поцелуя — с того самого момента, как он признался, зачем приехал в Москву. Ждала и не стала делать вид, что не хотела этого. Поэтому лишь сильнее прижалась к Баринову, обвив руками его шею. Он вздрогнул, замер на мгновение, а потом вернул себе инициативу…

Наверное, мы слишком сильно хотели этого — не было места для робости и неуверенности, наш второй поцелуй совсем не походил на первый. Решительный, властный и откровенно чувственный. Наверное, так целуются те, для кого поцелуй — это начало пути. Я не знала точно, я так ощущала.

— Баринов… — Я все-таки нашла в себе силы остановиться, дыхание отказывалось приходить в норму. Пришлось сделать глубокий вдох. — Ты торопишься с помощью, не находишь?

— Нисколько. — Савва выглядел как довольный сытый кот. Сейчас он и правда походил на нашего рыжего мейн-куна. — А ты трусишка, Дымова.

Баринов снова потянул меня к себе. В его объятиях было обманчиво безопасно. Натуральный хищник.

— Я в отношениях, Савва, — напомнила, тут же согнав улыбку с его лица. — Что бы ни происходило у нас с Кальяновым, мы пара.

По крайней мере, официально.

Викинг зло сощурился, я же отвернулась и поспешила из спальни. Потому что мне очень хотелось остаться. Застыла в коридоре напротив картин, но не потому, что они так уж привлекли мое внимание, а потому, что ждала Савву.

— Баринов, — не выдержав, позвала я его, — экскурсия ограничивалась только спальней или еще что покажешь?

Хотя я ушла из комнаты, я совершенно точно не собиралась сбегать от Саввы. Не в этот раз.

— Уверена? — недовольно спросил Викинг. — Даже не попрощаешься с Савелием?

— Запрещенный прием, Баринов. Ты пытаешься манипулировать мной через кота. Мне правда надо возвращаться.

Я с наслаждением вбирала в себя теплый вечерний воздух и радовалась непривычным ощущениям. Когда я вот так себя чувствовала? В голове мелькали приятные воспоминания: вот Пашка, краснея и волнуясь, делает мне предложение, вот мы отмечаем в шумной компании его день рождения, вот Тимур прямо дает понять, что меня ждет долгожданное повышение…

Все не то. Сейчас по-другому — свободно, легко и волнующе. Я как Алиса, которая забралась в кроличью нору, еще не зная, что ее ждет, но в полной уверенности, что это точно будет необыкновенно.

— Спасибо тебе за этот день, Савва. — Я мягко дотронулась до рукава его пиджака. — Я его точно никогда не забуду.

— Конечно, не забудешь. — Самоуверенность Баринова и тут себя проявила. — Открой свою сумку.

— Зачем? — спросила я, но все-таки выполнила то ли просьбу, то ли приказ Саввы. — Ого!

Я с удивлением вытащила из открытого внутреннего кармашка бежевую кожаную ключницу.

— В любое время ты можешь прийти ко мне, Катя, — Баринов говорил серьезно, не допуская привычную насмешку в голосе. — Что бы ни произошло, я всегда рядом.

Мы стояли посреди Старого Арбата, по которому бесцельно бродили уже часа полтора после затянувшегося обеда в «Арарате». Савва стоял непозволительно близко и произносил слова, от которых я с удовольствием краснела.

— Обещаю, что буду навещать Самсона. Ты заметил, что мы впервые ни разу не поругались за день? Ты даже не стал острить, когда я перепутала мацун с овечьим сыром.

— Мы можем отлично ладить, Кать. Но на сегодня, наверное, и правда достаточно.

Баринов взглянул на часы — что бы он там ни говорил, а у него тоже явно были дела.

— Значит, встреча в Школе дизайна закончилась чуть раньше. — Я еще раз «сверила показания» с Саввой. — Точно нас никто не заложит Тимуру? Я первый раз за семь лет прогуляла целый рабочий день.

— Меньше думай про Тимура и больше — обо мне. — Баринов наклонился, чтобы оставить на моих губах легкий дразнящий поцелуй. Я невольно потянулась вверх, но Савва уже отпустил меня.

— Пока, Баринов! — Я отвернулась и, стараясь шагать как можно более уверенно, пошла в сторону Садового.

— До завтра, Катя!

Телефон я включила только в метро, и тут же на экран посыпались десятки уведомлений. Я нашла несколько от Паши. «Привет, ты где?» «Ты вернешься на работу?» «Кать, набери, я скучаю».

Последнее сообщение пришло в обед, с тех пор тишина. Кальянов сейчас казался кем-то очень далеким. Прислушалась к себе: никакого чувства вины перед женихом, но удивляло не это — я даже не хотела сейчас с ним разговаривать.

Я быстро просмотрела письма в рабочей почте — ничего серьезного. Потом снова вернулась к сообщениям. Писала Инга: «Тебя Викинг взял в плен? Кать, набери, как освободишься».

С Лисецкой, конечно, еще поговорю, но сейчас я ехала в сторону офиса, чтобы встретиться с другой своей подругой. До конца рабочего дня оставалось полчаса, как раз приеду, когда она освободится.

«Привет. Ты еще в офисе? Олесь, увидимся в сквере за зданием? Есть разговор».

Ответ пришел моментально.

«Ты уже вернулась? Одна или с Саввой? Мы все в шоке, что вы вдвоем уехали. Как в Икее все прошло?»

«Отлично. Разговор про Баринова».

Олесю всегда интересовало все, что касалось Викинга. Не откажет.

И точно.

«Буду через десять минут».

Я уселась на скамейку и приготовилась ждать.

Подруга появилась минуты через три. Издалека было видно, что она идет быстро, явно торопится. Так что подошла ко мне Олеся слегка запыхавшейся.

— Рада видеть, что с тобой все нормально. — Она быстро оглядела меня и присела рядом. — Но ты должна знать, что уже начали шушукаться за твоей спиной. Баринов уже не первый раз тебя похищает.

— Кому-то есть до этого дело? — Я лениво сощурилась. — Мы были на переговорах.

— Серега места себе не находил, — продолжала вываливать на меня новости Лурия. — Он считает, что поехать должен был он.

— Все претензии к Баринову. Я не напрашивалась, но, знаешь, переговоры прошли очень плодотворно.

Олеся фыркнула.

— Не знай я тебя, увидела бы в твоих словах двойное дно. Ты, кстати, не спросила про Пашку.

— Про Пашку потом поговорим, — немного нетерпеливо ответила я. — Ты помнишь тот Новый год у меня на даче?

— Конечно. — Лурия удивленно покосилась на меня. — Мы все приехали к Савве, но ты отказалась, он поехал за тобой, а мы — за ним. Вы тогда с Кальяновым были в ссоре…

— Тогда ты сказала, что Баринов поехал по просьбе моей мамы, чтобы еще больше отдалить меня от Пашки. Помнишь? А еще — что он поспорил на меня с какими-то своими дружками.

Олеська наморщила лоб.

— Не очень, если честно, не помню. Да какая разница-то?

Она смотрела на меня своими красивыми глазами, в которых плескалось искреннее недоумение.

— Не знай я тебя, — повторила я ее слова, — поверила бы. Олесь, не строй из себя дуру. Ты все помнишь. Почему?

Олеся молчала, мигом скинув с себя образ наивной дурочки. Я никогда не идеализировала Лурию, но считала, что, раз мы подруги, она никогда не переступит черту в отношении меня.

— Я тогда очень хотела его вернуть, Кать. — Олеся задумчиво рассматривала асфальт под своими ногами. — Любила как сумасшедшая и терпеливо ждала, когда он устанет менять своих девок.

— По тебе не было заметно. Нам всем казалось, вы остались друзьями после вашего романа.

— Пришлось притворяться, — с невеселым смехом пояснила Олеся. — Иначе он бы прогнал меня от себя. Но ничего не получилось, Баринов не возвращается. Разве что к тебе, Кать.

— В смысле? — Я чуть не подскочила от неожиданности.

— Он ведь за тобой приехал сейчас, верно? Когда не дал тебе должность, я сначала удивилась, а потом все поняла.