— Так ты сам всегда таскал его по дорогим местам, Баринов! — Я решительно посмотрела на Викинга. — Ты приучал его к тому образу жизни, который ему недоступен.

— То есть это я виноват, что он пытается юзать все, что движется? — Савва зло рассмеялся.

— Нет. У него своя голова на плечах, но ты же видел, какой он податливый и мягкий, ты был и есть для него авторитетом…

— Кальянов отлично устроился в жизни, не находишь? Милый добрый парень с обаятельной наивной улыбкой… А ведь я тоже сначала ему поверил. А ты продолжаешь верить до сих пор.

Я вскочила со стула.

— Ты за этим меня привез сюда? Говорить гадости про Пашу? Не думаю, что знаешь его лучше, чем я.

— И поэтому меня еще больше удивляет то, что ты до сих пор с ним. Ты ведь не любишь, держишься за него из упрямства, потому что сама не хочешь себе признаться, что сглупила.

— Да иди ты! — раздраженно бросила я. Мне бы самой развернуться и уйти отсюда, но я не могла. Набежавшие на глаза слезы заставляли невидяще таращиться в окно. Баринов словно нажал во мне невидимую кнопку, которая выпустила на свободу горечь, обиду и непонимание последних дней. Не только дней.

— Кать?

— Я тебя ненавижу, — судорожно выдохнула. — Баринов, ты худшее, что было и есть в моей жизни! Почему ты все рушишь? Да пусти меня!

Савва подошел сзади и крепко обнял меня за плечи. Я снова, как и в день его возвращения, хотела со всей дури лягнуть мерзавца по ноге, попыталась вырваться…

— Я не хотел говорить о Пашке, прости. — Горячее дыхание Саввы обожгло мой висок. — Я сюда привез тебя потому, что просто хотел провести этот день с тобой. Но ты сама знаешь, что ваши отношения с Кальяновым не более чем дурная привычка.

Я изо всей силы заехала локтем Баринову в бок. Викинг громко выдохнул, но объятия не ослабил.

— Ты опять что-то задумал, Савва? Как тогда, на Новый год, когда приехал на нашу старую дачу? Опять решил поиграть?

Я все-таки вывернулась из его рук и теперь смотрела прямо в его глаза.

— Я приехал за тобой, Катя. Как и на дачу под Новый год.

— Ты врешь! — Я толкнула его в грудь. — Это была игра, ты поспорил тогда на меня!

Два с половиной года назад

Я с ужасом смотрела, как Баринов приближается к нам с Пашей. Главное, чтобы не сказал Кальянову, чем мы только что занимались. Поцелуй, как клеймо, горел на губах.

— Савва! — Кальянов взволнованно затряс руку Викинга. — Ну куда ты от нас уехал? То есть, хорошо, конечно… ну… то есть то, что мы все вместе будем отмечать Новый год.

— Я хочу поговорить с Катей, — не глядя на моего парня, ответил Баринов. Выглядел Савва мрачным и раздраженным.

— Д-да, конечно… — Растерянный взгляд Паши метался между мной и Викингом. — Савва, на пару слов сначала.

Он утащил Баринова к печке, что-то взволнованно ему тараторил. Я же начинала привыкать к тому, что нашу небольшую дачу заполнила шумная компания. А ведь я обещала маме, что дом останется точно таким же, каким его в последний раз видели покупатели.

— Как вовремя мы приехали! — Олеська уже вытаскивала из спортивной сумки свою косметику. — Ничего же не произошло у вас с Саввой?

Лурия как бы между прочим бросила взгляд на шепчущихся парней, а потом выжидающе посмотрела на меня. Как будто она знала, что мы поцеловались с Бариновым.

— Представь себе, ничего. — Я старательно рассмеялась. — Мы даже не поубивали друг друга, горло тоже не погрызли, хотя я не очень обрадовалась, когда он тут утром объявился.

— Ну слава богу! — выдохнула Олеся. — А то я после его разговора с твоей матушкой себе места не находила.

— Ты о чем это? — У меня внутри все похолодело от дурного предчувствия.

Отвечать подруга не стала, засуетилась, а потом и вовсе подхватила свои косметички и убежала в комнату. Я обернулась — за спиной стоял Баринов.

— Поговорим?

— О чем? — Я попыталась сделать недоуменное выражение лица. — Сав, тут сейчас столько народа, надо всем место найти… Давай потом.

Интуитивно я чувствовала, что Баринов ничего не рассказал Пашке, это Кальянову что-то нужно было от Викинга, но легче мне от этого не стало. Внутренне я разрывалась: Савва одним поцелуем взбудоражил во мне такие чувства, что до сих пор не могла успокоиться. Умом я понимала, что это просто гормоны, что я на самом деле люблю Пашку, а Баринов — очень красивый и уверенный в себе парень. Он умеет обращаться с женщинами, не я первая, не я последняя…

— Кать, то, что я хочу тебе сказать, важнее всего…

— Ты эгоист, Баринов, — оборвала я Викинга, — потерпи немного, ладно? Это же наши друзья.

Тут словно в подтверждение моих слов испуганно заверещала Диля. Баринов равнодушно смотрел, как я рванула к подруге… Так мы с ним и не поговорили.

Через пару часов наш поцелуй стал казаться совсем сказочным. Словно его и не было вовсе — так, предновогоднее помешательство. Пашка не отходил от меня ни на шаг, такой милый и родной, и мы уже и не вспоминали нашу ссору в предновогодней суете. Я старательно игнорировала Савву. А за час до Нового года узнала наконец, зачем он приехал.

Наше время

— Поспорил? На тебя? — Баринов то ли страдал склерозом, то ли притворялся превосходно. Я ставила на второе.

— Во-первых, ты обещал моей маме, что никакого Кальянова рядом со мной не будет. И не ври, тебя слышали, ясно? Слышали, как ты разговаривал с ней, а потом рванул ко мне на дачу. Ты поэтому меня и поцеловал тогда, верно? Чтобы я рассталась с Пашкой, как мама хотела?

— Что за бред? — Савва выглядел ошарашенным, я же, не обращая на это внимания, продолжала:

— А во-вторых, ты спорил на меня с какими-то своими приятелями, я уже не помню, с кем именно, но еще когда ты встречался с… в общем, был разговор, что стоит тебе захотеть, и ты «легко залезешь ко мне под юбку». Просто тебе дела до меня никогда не было, тебе другие нравились девушки. Но спор ты принял, и, кажется, проигравший должен был упаковку пива поставить…

Баринов молчал, потом устало потер переносицу и отошел от меня.

— Это все? — глухо спросил он. На меня Савва не смотрел, ушел в свои мысли, вспоминал что-то. — Может, скажешь, я и сейчас здесь из-за твоей мамы?

— У меня мелькнула как-то такая мысль, но я ее сразу прогнала. В прошлом месяце мы обедали у нее и отчима. Мама почти смирилась, что мы поженимся. Да и не стал бы ты вот так в Москву рваться… хотя… Факт остается фактом: тогда ты приехал ко мне только ради того, чтобы рассорить с Пашкой окончательно. И поцелуй тот… Мама всегда тебя боготворила, вы вообще отлично с ней ладили, лучше, чем со мной. И сейчас…

— У тебя опилки в голове, Кать, — тяжело произнес Баринов. Он снова залил воду в кофеварку. — Я это и тогда знал, но был гордым дураком. Правда, и желания залезть тебе под юбку у меня потом поубавилось.

— Значит, признаешься? — Я вздернула вверх подбородок. — Ты лишь хотел поиграть со мной в угоду своему спору и рассорить меня с Пашкой. Мама была бы счастлива, расстанься мы тогда.

Я замолчала, шум кофемашины заглушал мои слова. Не нужно было ворошить прошлое, к тому же после той новогодней ночи Баринов не делал ни одной попытки со мной сблизиться, он вообще как-то резко сбавил наше общение — впереди были экзамены и защита диплома. Мы стали редко видеться. К моей огромной радости. И грусти. Потому что смутное ощущение потери меня не отпускало.

— Твоя мать никогда меня не просила рассорить вас с Кальяновым, — Слава говорил медленно, подбирая слова. — Но она никогда не скрывала, что ей я нравился больше, чем Павел. Когда мы с ней разговаривали, я пообещал, что поеду один. Наш разговор неправильно интерпретировали и передали тебе, Катя. А что касается спора… я и забыл о нем, это был обычный треп, никто всерьез ни о чем не договаривался. Забавно, что Олеся его запомнила.