– Босворта оперируют, – подала голос Джина, беспокойно расхаживая взад и вперёд мимо железной скамьи, на которой восседали остальные члены команды. – Пуля задела плечо и застряла в кости. Он потерял много крови, но врачи говорят, жить будет. Вопрос в том, сможет ли он так же орудовать оружием.

– К чёрту оружие, – вспыхнул Клиффорд. – Сможет ли он снова орудовать рукой!

– Остальные целы?

Хобсон по очереди осмотрел всех нас. Его мощная грудь вздымалась и опускалась над четвёркой его лучших оперативников – он тяжело дышал. Впервые я видел шефа настолько обеспокоенным.

– Ни царапины. – Заверила его Лапорте.

– Я в порядке, а вот Винсу досталось.

– Жить буду, ерунда. – Отмахнулся Фишер, когда все взглянули на его забинтованную руку.

– Один из них тебя так? – Спросил Хобсон, на что Клифф злорадно усмехнулся:

– Если бы. Ротвейлер весом в 110 фунтов2.

– Пристрелил бы… – Процедил сквозь зубы Винсент.

Если Винс не впал в буйство и не крушил всё на своём пути, значит, он и правда был в порядке. Взгляд шефа задержался на моих руках, одеревенелых от засохшей крови.

– Грейнджер?

– Это не моя кровь. – В горле так пересохло, что ответ получился сдавленным. Как жестянка из-под выпитого «Пепси».

Тело Дилана доставили в морг. В Макферсон Мемориал ему делать было нечего. Вскрытие не понадобилось, поэтому у патологоанатома работы не прибавилось. Всё было ясно даже простому обывателю: причиной смерти стало пулевое отверстие диаметром 11,43 миллиметра и безжалостность стрелявшего.

Через несколько часов на его ноге появится неприметная бирка с именем, а окоченелое тело закроют в ледяной ячейке морга, пока родственники не будут готовы забрать его для похорон. Из близких у Дилана Макбрайта был только я, да старый кот Алегро, доставшийся ему от единственной женщины, которую он когда-то любил и в честь которой назвал.

Алегра работала на одного из наркобаронов в мексиканском картеле и в один прекрасный день стала не только осведомительницей Макбрайта, но и его любовницей. Что случилось с Алегрой я не знал. Дилан был не из болтливых и некоторые моменты из своего прошлого держал за семью печатями. Ни лишняя кружка пива, ни стопка текилы не могли развязать ему язык.

– Придёт день, и возможно ты обо всём узнаешь.

Пришёл день, и теперь он больше ничего не расскажет. От той истории остался лишь кот, который и так меня недолюбливал. Теперь мне придётся сообщить ему о смерти любимого хозяина. Хорошо хоть у Дилана нет родных, кому бы мне пришлось также поведать печальное известие.

Насколько помнится, у напарника была кузина, уже лет двадцать как перебравшаяся куда-то в Канаду. Связь они не поддерживали, но кто-нибудь из участка обязательно свяжется с ней по поводу двоюродного брата. Если она откажется забирать тело, полицейское управление Макферсона возьмётся за организацию. В любом случае, Дилан один не останется. У него была семья, и сейчас она собралась в коридоре Макферсон Мемориал в ожидании чуда.

– Тебе бы умыться, парень, – мягко сказал Хобсон, трогая меня за плечо. Смерть Дилана сильнее всего отразилась на мне – я до сих пор не мог выйти из лабиринтов оцепенения и плутал по его загзагам. – Тебя осматривал врач?

– Со мной всё в порядке, шеф. – Отмахнулся я, глядя на окровавленные костяшки пальцев.

– Я не сомневаюсь, Рой. А теперь ступай и приведи себя в порядок. Когда Хэл придёт в себя, ему нужно, чтобы все были в форме. Он достаточно навидался крови, сынок.

Испещрённое морщинами лицо Хобсона по-отечески светилось заботой. Непоколебимый, несгибаемый, словно гризли, он умел быть чутким по отношению к тем, к кому был привязан. Я кивнул и без лишних слов отправился в уборную, смыть последние частички, связывающие меня с напарником.

Где-то за спиной голос Хобсона спросил:

– Его жене уже сообщили?

– Карен с детьми гостили у бабушки. – Горько отозвался Клиффорд. – Я рассказал ей по телефону. Она оставила детей матери и уже мчится сюда.

Подставив руки под холодную струю, я наблюдал, как кровь окрашивает воду и стекает по ледяным стенкам умывальника в слив. Ладони уже были чистыми, но я упорно держал их под краном, не в силах сдвинуться с места. Не знаю, сколько я простоял вот так, минут десять или больше. Но когда вернулся, ребята уже разговаривали с врачом.

До меня донеслись обрывки разговора.

– … прооперировали, сейчас он под наблюдением врачей. – Врач, чьи виски уже нагло тронула седина, говорил с искренним сочувствием, оглядывая моих сослуживцев. – Состояние мистера Босворта стабильное, но придётся подержать его здесь неделю, а то и дольше.

– А как его рука, доктор? – Озабоченно спросила Джина. – Он сможет ей двигать, как раньше?

Глубокий вздох не предвещал ничего хорошего. Мужчина покачал головой, не желая давать каких-нибудь гарантий.

– Ему повезло, что он не умер от потери крови прямо на месте. Мистер Босворт настоящий боец, но о функциональности его руки пока говорить рано. Пуля рассекла латеральную головку трёхглавой мышцы плеча и раздробила ключевую кость…

Видя недоумение на усталых лицах полицейских, доктор сжалился и просто добавил:

– Ранение довольно серьёзное. Вполне возможно, что мистер Босворт не сможет управлять правой рукой с той же эффективностью. Потребуется длительный период восстановления, включающий массаж, физиотерапевтические процедуры и медикаментозное вмешательство. И никто не даст вам гарантий, что рука отзовётся с прежней исполнительностью.

– То есть, Хэл может никогда не вернуться на службу? – Озвучил беспокоящий всех вопрос Клифф.

– Сожалею, но никто не может сказать наверняка. Всё зависит не только от нас, но и от самого мистера Босворта. Пациенты с подобными травмами возвращались к привычной жизни спустя полгода. А некоторые едва могли поднять руку, чтобы натянуть пальто. Мне очень жаль.

Безрадостная новость повергла нас в уныние. Хобсон отошёл в сторонку, чтобы перекинуться ещё парой слов с врачом. Де Барко схватился за голову, Фишер присел на лавку, а Лапорте принялась грызть ногти. Дурацкая привычка, когда Джина нервничала.

– Не могу поверить, что Хэл может не вернуться. – Выдохнула она. Они были напарниками уже лет шесть и привыкли прикрывать друг друга.

– Скажи спасибо, что он жив.

Я напомнил ребятам, что хоть Босворт и схлопотал пулю, он всё ещё дышал и вполне мог прожить счастливую жизнь. В отличие от Макбрайта.

– Это я виновата.

– Какого хрена, Джина?! – Разозлился Винс. – Не надо только разводить здесь самобичевание. Виноваты только те отморозки, что устроили пальбу. Никто больше.

– Я втянула его в это расследование. Думала, что это просто глупые подростки, которые хотят побаловаться наркотиками. Проверь я всё лучше, Хэл бы сейчас не лежал в больнице, а Дилан…

– Сержант Лапорте.

Хобсон возник словно из ниоткуда – его тайная суперсила, которой он с удовольствием пользовался. От одного звука его голоса Джина вытянулась гитарной струной.

– Приказываю вам, отставить. – Но тут его руки сжали плечи Лапорте. – Джина. Если бы не твоё расследование, сейчас бы по городу разгуливали четыре вооружённых преступника и продолжали набивать этот город наркотой. Ты вышла на них, ты пыталась их остановить. Ты – моя героиня. И не смей винить себя в произошедшем. Всё ясно?

– Да, сэр.

– Вот и отлично. – Удовлетворённо кивнул шеф. – К Хэлу пока нельзя, да и он всё равно без сознания. Предлагаю заняться делом. – Он оглядел нас всех, будто спрашивая, готовы мы к сверхурочной смене. Мы кивнули. – Тогда прищучим этих ублюдков.

Полицейский участок кипел во всю, как кастрюлька мясного рагу. Многие прибыли на подмогу, хотя была не их смена. Время перевалило за девять, и пока ночь плотно не укутала город, было жизненно важно выйти на всех участников перестрелки по горячим следам.