Данзо сглотнул.

— Прошу прощения, — выдавил из себя, поднимаясь со стула.

— Всё в порядке? — поинтересовался Хирузен, не отвлекаясь от арены, на которую спускались мальчик Нара и дочь Казекаге.

Шимура не мог отмахнуться, не раскрыв часть прибережённых карт, поэтому вышел в коридор молча. Агенты обозначили своё присутствие из тёмных углов.

— Отставить, — дрожащим от едва сдерживаемого кашля голосом приказал Данзо. Глаза начали унизительно слезиться. Опираясь на палку, почти не изображая из себя старика, он с трудом доковылял до общественного туалета, пустого, и сполз по стене.

Палка с характерным ей стуком упала на белый кафель. Дрожащей морщинистой рукой Данзо смахнул из родного глаза слёзы, по-прежнему давя в себе тяжёлые приступы кашля.

На пальцах было что-то чёрное.

Вокруг, казалось, всё плыло. Общественный туалет со своими белыми стенами, белым полом, белым потолком и невзрачными белыми лампами походил на морг. Откуда-то веяло холодом.

— Господин Данзо? — робко спросил один из агентов, не показываясь из своего прикрытия. Шимура нашел взглядом тень, откидываемую подоконником. Присмотрелся.

— Вон, — слабо, но строго приказал. — Не впускать никого, кроме Хокаге и преемника.

— А врача, господин Данзо?

— Вон, я сказал! — рявкнул Шимура. Из глаз брызнуло больше слёз от потуг сдержать кашель.

Тень, отбрасываемая подоконником, послушно побледнела.

Если это смерть, я не удивлён, что меня никто не ждёт, — только и оставалось подумать.

Он измождённо моргнул, не желая поддаваться потугам закашляться. В горле что-то неприятно булькало. А я не простужен.

Он моргнул ещё раз.

В абсолютно белой комнате, между рядами белых раковин, белых кабинок и белых писсуаров перед ним стояла чёрная овца. Жёлтые глаза животного глядели на него… с сочувствием?

Общественный туалет, похожий на морг, и овца формировали между собой какое-то сложное противопоставление, наполненное метафорами. Будь жив академичный Хомура, он бы это анализировал. Но Митокадо был мёртв; в теории, от рук безумного Орочимару, хотя Данзо имел основания подозревать ещё кое-кого.

Лёгкие налились тяжестью и отозвались болью.

— Тебя уже не спасти, — печально провозгласила овца, — мне очень жаль. Но ты можешь уйти отсюда чистым.

— Спасти от чего? — прохрипел Данзо, силясь хоть как-то подняться.

Морда овцы стала серьёзной.

— Ты убил своего друга, потому что тот признался, что слышит тень.

Воспоминания водоворотом картинок пронеслись у него перед глазами. Шокированный, дрожащий, напуганный Кагами и его признание-шёпот о явлении тени Мадары к нему в дом, как эта тень следует за ним по пятам, не даёт спать, и всё шепчет-шепчет-шепчет на ухо предательство, ужас и ересь. Кагами догадывался, что его ждёт, и пасть от руки друзей ему показалось лучшей участью, чем стать жертвой безумия. Он отдал свой глаз примерно так же, как и Учиха Обито — с большой надеждой и улыбкой, наполненной любовью. Хомура так рыдал, что не сразу смог осуществить пересадку — так сильно у него тряслись руки. А Данзо…

А Данзо, помимо бесценного дара, унаследовал и проклятие.

— Когда она подчинила меня?

Шимура сопротивлялся настолько долго, насколько мог; ему казалось, всю жизнь, не сдавая позиций… Но раз его затащило в лимбо, то придётся посмотреть на себя с другой стороны.

Настоящие кабинки, он вспомнил, были зелёного цвета, а не белого.

— Ты сопротивлялся до самого конца, — печально ответила овца.

Значит, у меня не было и шанса.

— Тень не смогла покорить тебя окончательно, несмотря на долгие годы влияния. Орочимару намного хуже перенёс её скверну. Его удалось спасти только потому что он был её рабом меньше по времени.

— Поэтому и тела менял, — хрипло догадался Данзо, — пытаясь сбежать. А я делегировал её, разделял и властвовал.

— Ты не знал.

— Не знал, но инстинктивно чувствовал. И каков результат? Тьма не коснулась, пожалуй, только Торифу, потому что ему повезло умереть сравнительно молодым.

Овца покачала головой.

— Ты спас своего Хокаге.

Хирузен, вдруг вспомнил Данзо, я потому и отдалился от него изначально, когда… когда стало невыносимо. Приблизил к себе, притянул, Хомуру и Кохаку, кто готов был пожертвовать собой ради Конохи без тяжёлых последствий.

— Скажи мне, овца… Мадара… мёртв?

— Наверное, — ответила она, — у меня нет доступа к Книге Жизни. Скажу тебе только одно: это была не его тень.

— А чья?

— Великого зла, — выражение её морды приобрело воинственность. — Мы, призывные звери, помним привкус этой гнилой чакры. И знаем её как врага. Это существо только и может, что порабощать. Мне очень жаль, что я не могу спасти тебя. Твоя жизнь уже прожита, тебе не хватит времени на искупление грехов, совершенных твоей рукой, пусть и не твоими помыслами. Ты слишком привык держать всё в себе.

— Я умираю, — констатировал Данзо. — В тот самый день, когда…

… когда я хотел узурпировать власть.

— Не ты, — покачала головой овца. — А та самая тень. Твоё внутреннее сопротивление чужой воле чувствовалось.

— И что будет дальше?

— Я провожу твою душу. Уйду с тобой, чтобы тебе не было одиноко.

— Зачем?!

— Ну, — овца, казалось, смутилась, — это меньшее, что можно сделать для человека, который прожил чужую жизнь от цветущей юности до белой старости. Разве нет?

— Я хотел бы умереть от руки Учиха Саске. Верни меня обратно. Он должен будет сделать это сам.

— Зачем? — полюбопытствовала овца.

— Так он мне отомстит.

— Мстить раскаявшемуся… не получится.

— Казнить преступника, — поправил Данзо.

— Пожалей ребёнка! — воскликнула овца.

— Я дам ему шанс закрыть главу прошлого, чтобы больше туда не оборачиваться, — проскрежетал Шимура. — Это честь и дар. Верни мою душу обратно! Я ещё не закончил с этой жизнью и уйду из неё так, как считаю нужным, а не в общественном туалете! На кой мне чёрт ваша загробная жизнь, если я ухожу из неё даже не попытавшись восстановить свою честь, даже не раскрыв правду ребёнку, который пострадал больше всего?! Сейчас же верни меня назад! Приходи, когда дело будет сделано!

… Он открыл глаза. Точнее, один глаз, свободный от повязки. Белый общественный туалет, зелёные кабинки — всё на своих местах. Вокруг него стояло оцепление из пяти перепуганных агентов Корня.

— Вольно, — прохрипел Данзо, медленно поднимаясь на ноги. — Вольно, я говорю!

— Так точно, господин, — протараторили агенты и скрылись в тенях.

— Нет, стоп. Один за вас — да, любой — пусть пойдёт к Хокаге и объявит, что надо срочно кое-что решить. Скажи, чтобы привёл с собой Нара Шикаку, Яманака Иноичи, Акимичи Чозу, Учиха Саске и, если мои догадки верны, Орочимару. Приказ: не атаковать. Встретимся в Лесу Смерти у Башни. И да, доложите Хокаге, что это срочно. Я умираю и не могу ждать целый день.

Два агента, вместо одного, сорвались с места. Остальные три неуверенно замерли в своих прикрытиях.

— Да, умираю, — спокойно заявил им Данзо. И, преисполнившись каким-то странным, почти отцовским чувством, знакомым и чуждым одновременно, добавил, — так тоже бывает. Порой можно выбрать свою смерть и кем ты хочешь уйти из этого мира. Я решил отправиться в путь налегке.

— А мы? — робко спросил удивительно детский голос.

— Вы останетесь защищать Коноху, — ответил Данзо, — и быть её частью. О вас позаботятся.

Он опёрся на палку, окинув взглядом общественный туалет. И вышел вон, на судьбоносное рандеву, на исповедь и искупление, не оборачиваясь.

Дух Намиказе Минато, казалось, смотрел из загробного мира на одинокую сгорбленную спину с уважением и тоской.

Комментарий к 11. Данзо

Ух, это было сложно писать. Я хотела экшн, честно, но получилось совсем иначе, потому что верю в раскаяние. И да, приз главного антагониста достаётся Чёрному Зецу, который, как известно, сами-знаете-какая-гадость.

========== 12. Саске ==========