Ох, Иисус, ты балуешь меня, как никогда ранее.

Шесть пар глаз обращается к нам, вот тогда-то испытываю неловкость. К ним присоединяются седьмые, под этим взглядом готова растечься лужицей, ощущая спокойствие, уют, защиту. И если в голубизне глаз близнецов кроется множество айсбергов, то в тёплых карие Митча лишь слабый, ласкающий кожу ветерок. Такой ветер бывает только на берегу океана в солнечные дни. Мой корабль мог пойти ко дну, если бы тело имело свойство краснеть.

Парень, занимающий ближайший к нам край дивана, растягивает губы в усмешке и шутливо бьет Митча в предплечье.

– Ну, ты и засранец, – его синие как Марианская впадина глаза, останавливаются на мне: – У нас мужской вечер, но всегда можно сделать одно красивое исключение.

Я посылаю ему взаимную улыбку.

– Можешь называть меня бро, братишка, братан, чувак, чувачела, друг, друган, приятель, кореш и всё в этом духе.

– Фу, никогда не назову своего другана красивым исключением.

Я бросаю взгляд на Митча, который начинает расталкивать парней, освобождая место для нас и, посмеиваясь, комментирует:

– Ты и не так называл, когда укладывал твою пьяную задницу в кровать.

– О, да ладно, чувак! Всего один раз было!

Митч снова касается моей поясницы и подталкивает в центр. Я буду окружена мужскими телами на U-образном диване, и чтобы припудрить носик, должна проползать под столом. Но это явно не заботит, потому что проскальзываю к освобождённому месту, пока Митч позади припоминает грешки друга:

– Ты кричал, что тебя похищают и звал на помощь маму. Даже пятилетки так не ноют.

Парни разражаются гоготом, и я тоже смеюсь, замечая, что незнакомец закатывает глаза, тем самым, подтверждает сказанное.

– Я сегодня не пью, – он тут же накатывает шот и широко улыбается. – Много.

– Представь свою ненаглядную, – просят парни.

Я кошусь на Митча, который протягивает что-то вроде «э-э-э» и стучит указательным пальцем по подбородку. В конце концов, он говорит:

– Принцесса.

И в один голос с ним это делаю я:

– Он не знает моё имя.

Парни подшучивают над Митчем, и я тут же бросаюсь защищать его честь и достоинство:

– Он был настойчивым, а меня трудно сломить, – перевожу взгляд на Митча и искренне улыбаюсь ему: – Как видите, у него получилось. Одри, меня зовут Одри.

– Мне больше нравится принцесса, – жмёт плечом один из безымянных близнецов. Он подмигивает мне, но при всей игривости мимики, не улавливаю кокетливые волны: – Оден.

– Джон, – кивает его полная внешняя копия.

Я ёрзаю по кожаному диванчику и переглядываюсь между парнями.

– Думала, вам дадут что-то похожее, вы же, чёрт возьми, одинаковые.

Прищурившись, я решаюсь развлечься.

– А вы везде одинаковые?

Парни начинают хохотать.

– Мы никогда не задумывались об этом, принцесса, – сквозь заливистый смех, отвечает Джон. Он прижимает ладонь к животу и добавляет: – Чёрт, ты вольёшься. Согласен называть тебя приятелем.

Парень подставляет громоздкий кулак, и я салютую по нему своим.

– Ты неподражаема, – соглашается с ним Оден.

Я жму плечом и признаюсь.

– Общение с засранцами и не такому научит.

Официантка, которую Митч несколько минут назад остановил по пути к столику, ставит передо мной новую порцию коктейля. Я благодарю её кивком, а взгляд девушки задерживается на парне, имя которого ещё не узнала.

Зелёные глаза блестят так, как будто он уже нашкодил и только ждёт, как поймают и отлупят по заднице. Я таких знаю. Такие любят внимание, когда их превозносят до уровня божества; они снисходительно смотрят на других, обожают, когда их желают, даже если это будет потушенная об лоб сигарета, главное, что ещё недавно она была выкурена его пухлыми, покрасневшими, как то самое яблоко из райского сада, губами. С такими опасно связываться, они загубят тебя и всё живое вокруг. Они хотят, чтобы их любили, холили, лелеяли, но не готовы ответить взаимностью.

Но я признаю ошибку, как только парень открывает рот.

– Тогда я выбираю бро.

– Ты выглядишь, как я-разобью-тебе-сердце-но-ты-только-и-мечтаешь-об-этом.

Он обольстительно улыбается.

– Внешность обманчива, – он поднимает стакан с жидкостью, цветом виски, и проглатывает содержимое одним махом, так и не поморщившись: – Саймон.

Шок отражается на моём лице, и парень объясняется, указав на пустой стакан.

– Это сок.

Я, недоверчиво прищурившись, забираю его стакан и нюхаю.

Моя вторая ошибка. Он действительно выпил сок.

– Ладно, ты умеешь удивлять.

– Чед, – представляет парень, назвавший Митча засранцем, как только мы подошли. – Я выбираю чувак. Мне нравятся чуваки.

Я посылаю ему свою самую лучшую из улыбок.

– Звучит двояко, но мы же в современном толерантном обществе, принимающем все замашки.

– Я не гей, – он посмеивается. – Мне нравятся чуваки с грудью и киской.

– В Таиланде таких много, – поддразниваю я. – Мальчишник смотрел? Помнишь красотку, которая спустила Стю в задницу?

Парень кривится, а сидящие по обе стороны Оден и Саймон, пихнув Чеда, закатываются громким гоготом.

– Твою мать, я люблю тебя! – заявляет Саймон.

– Я твой бро, звучит мерзко.

– Чёрт, почему я к тебе не подкатил? – улыбается Джон, встретив средний палец и насмешку Митча:

– Потому что ты тормоз.

Следом он представляет двух парней, которые предпочитали помалкивать или смеяться до той поры, пока дело не доходит до них.

– Майкл и Нейт.

Клянусь, ещё никогда не встречала блондинов, точней, встречала, но не с таким светлым цветом волос, если, конечно, они не крашеные. Оттенок его глаз можно описать с трудом. Они серые, голубые, синие, но спустя мгновение прихожу к одному мнению: бирюзовые. Такие краски можно увидеть лишь на островах, берег которых омывает океан. Абсолютно невероятные. Практически невозможные. Совершенно невообразимые. Их обрамляют такие же белые ресницы. Такую неординарную внешность ещё поискать нужно. Ему прямой путь в моделинг, хоть и без идеально подтянутой формы. Парень не массивный, но и не болезненно худой.

– Остановлюсь на Одри, – обнажая вежливую полуулыбку, кивает       Майкл.

– А мне понравилось принцесса, – говорит его сосед с именем Нейт.

Тёмно-карие глаза, в глубине которых тонет зрачок, тлеет что-то похожее на уголёк, который может устроить стихийное бедствие. Он запускает пятерню в длинные каштановые волосы и пробегается по ним, они тут же рассыпаются назад, едва касаясь плеч. Никогда не любила подобную длину у парней, но Нейт заставляет передумать.

На его руках играют мышцы, когда парень обхватывает бокал и делает глоток, смею предположить, пиво.

– У вас тут тусовка моделей? – оглядываюсь я, Джон, занимающий место по левую руку, безусловно, обольстительно подмигивает. – Где ваша страшная подружка?

– Хотелось бы сказать, что мой брат наша ЖУПА1, но это во вред себе, – шутит Оден.

Я поднимаю бокал и делаю глоток, понимая, что в коктейле нет алкоголя, но, честно говоря, это ещё раз заставляет проникнуться к Митчу доверием и симпатией.

– Спасибо, что без горьких добавок, – тихо благодарю я.

Его взгляд встречается с моим, даря новое ощущение безопасности. Рядом с ним ощущаю себя как за каменной стеной. Несмотря на оживших бабочек, пульс остаётся в пределах нормы. С ним спокойно, он как браня. Знаю, слишком рано говорить такие громкие слова, но это именно то, что дарит его компания: уверенность.

Он жмёт плечом.

– Подумал, что ты вообще можешь не пить или не переносишь алкоголь.

– Как предусмотрительно, – по-доброму дразню его.

Я поворачиваюсь к Джону.

– И как часто он поёт незнакомым девушкам?

– Вообще-то ты первая, ради кого он страдает подобной хернёй, – посмеивается Джон и тут же закидывает голову назад, проглатывая новую порцию спиртного.

Рюмка из-под шота издаёт звон, когда он ставит её на стол, а я улыбаюсь и перевожу взгляд на Митча, который стукается кулаком с Оденом и звонко над чем-то смеётся.