– А как могут сложиться обстоятельства в другом варианте? – тихо узнаёт Лав.
Я возвращаюсь в реальность и останавливаю внимание на новой соседке.
– Если кто-то из нас не обзаведётся парнем и не решится рожать ему детишек уже через месяц знакомства.
Щёки девушки заливаются румянцем.
Ну, да, конечно. Лав мне-то едва отвечает, странно, если взбодрится и начнёт трещать при парнях. Хотя, у некоторых есть подобная черта. Ви, например, порой выдавала Максвеллу такие триады, что волосы вставали дыбом. Как вспомню, так плакать и смеяться хочется. При чем одновременно.
– Отлично, – я хлопаю в ладоши. – Думаю, мы только что пришли к негласному, но единому мнению.
– У тебя нет парня? – ох, эта девушка удивляет вспышками инициативы к продолжению диалога.
– К счастью для нас обоих, его нет.
– И ты…
Я вопросительно поднимаю бровь.
– Ну… не планируешь?
– Не буду загадывать, – ободряюще улыбаюсь, чтобы не спугнуть её. – В любом случае, прежде чем привести его сюда, я спрошу у тебя.
Удивление искажает детские черты её личика.
– Спросишь у меня?
– Да, – я жму плечами. – Это ведь не только моя комната. Будет правильно знать и твоё мнение, прежде чем приглашать гостей.
Губы Лав вытягиваются в удивлённой «О», а следом появляется благодарная улыбка.
– Спасибо, Одри.
Я киваю и первым делом вытягиваю из чемодана небольшую колонку, включив музыку.
– Одри? – зовёт меня соседка.
Я поворачиваю голову, предварительно приняв позу по-турецки, чтобы приступить за распаковку чемодана, и выжидающе смотрю на девушку.
– Мне нравится твой музыкальный вкус, – смущённо произносит она.
– Это моя любимая группа, – подмигиваю ей.
Возможно, всё не так запущено, и Лав не интровертный интроверт.
Глава
2.
Одри
Tinie Tempah – Written in the Stars
Качнув бёдрами, улыбаюсь стене. Да, знаю, со стороны звучит и выглядит как будто я душевнобольная, что ж, всё не так. Я намереваюсь сделать свою сторону подстать себе. Черта с два она останется такой скучной. Я выбрала яркие цвета. В то время как половина комнаты остаётся нейтральной и в какой-то степени слишком взрослой, я выбираю что-нибудь из разряда броского. Мне далеко до кабинета с дипломами и медальками, развешанными на стене.
Собираю волосы в хвостики и сдвигаю кровать, тумбочку и небольшой рабочий стол на половину, принадлежащую Лав.
Стена – мой холст. Я могу делать всё, что в голову взбредёт. И застелив пол кучей ненужной бумаги, не раздумываю, сую кисть в баночку с жёлтым и с размаху оставляю на поверхности взрыв желтого. Капли краски рисуют подтёки, а я не жду, следующая баночка и тот же взмах оставляет кляксу синего. Выкрикивая слова песни, начинаю смеяться подобно безумному учёному, выпуская пар и заодно добавляя скучному пространству немного радости. Себя.
За час мой шедевр в корне меняется. Стена пестрит яркими кляксами, а бумага на полу залита краской.
В отличие от меня, Лав уже официально стала студенткой, незаметно и бесшумно улизнув на лекции так, что я даже не услышала утренних сборов. И это не удивительно, ведь она собралась со вчерашнего дня, даже одежду повесила на спинку стула, приготовившись максимально тонко. Боже, насколько мы разные, потому что я копошусь и готовлюсь утром. Бубню, ругаюсь, разговариваю сама с собой, на пути завтракая и выпивая кружку сока или кофе. Я буду самой ужасной в мире соседкой. Стерпеть меня могла разве что Ви, но моей лучшей подруге так и не суждено было стать моей соседкой. Клянусь, она радостно перекрещивается.
Кардинальное и бесповоротное решение было принято в последнюю минуту. Я осознала, что не хочу связывать жизнь с актёрством в тот самый момент, когда увидела Ви и насколько тяжело это даётся. Сколько сил и энергии уходит. Кажется, она по меньшей мере десять раз выглядела похуже зомби, а тёмные круги под её глазами уже стали ежедневным спутником. В моей жизни беспорядок, но я желаю тихой гавани хоть в чём-то. Такой выбор пал на будущую специальность. Телевидение? Да. Актёрство? Нет. Телеведущая? Да. Может быть, когда-нибудь дорасту до того самого мною произнесённого: «Доброе утро, Америка» в кругу коллег.
Мечтать не вредно. Вредно не мечтать.
Я завершаю свои творения и привожу комнату в порядок, когда возвращается Лав. Она удивляется, видя преображение, но ничего не говорит, а я надеюсь, что за самоуправство никто не отшлёпает по заднице на красном ковре заведующего кампусом. И я вовсе не удивляюсь, когда не ощущаю должной усталости, поэтому крайний свободный день решаю скрасить чем-то более приятным, нежели тусовка на кровати в гордом одиночестве.
Сомкнув губы, чтобы равномерно распределить помаду, я поворачиваюсь к Лав, которая обложилась учебниками.
– Моя лучшая подруга сейчас не в городе, не хочешь развеяться?
Она поднимает голову и с сомнением таращится на меня.
– Я?
Я обвожу взглядом комнату и останавливаюсь на соседке.
– Тут больше никого нет, кроме тебя и меня, так что да, ты.
– Спасибо за приглашение, но…
– Но ближайшие несколько лет собираешься тухнуть с учебниками тут, а потом на работе и малюсенькой квартирке в Бруклине?
Её лоб рассекают морщинки, когда Лав хмурится.
– Просто это только начало года, было бы хорошо…
– Только не говори подготовиться к учёбе, – рассмеявшись, перебиваю я.
Девушка неуверенно жмёт плечами.
Да, совершенно точно могу сказать, что она собиралась провести весёлый вечер с учебниками. Кого-то это удивляет? В такие мгновения начинаю ценить лёгкость на подъём свойственный Ви. Конечно, не в её репертуаре скакать по барной стойке в короткой юбке (и не в моём тоже), сверкая всеми прелестями, но она никогда не отказывалась повеселиться.
Я перекидываю пряди через плечо, делаю несколько оборотов вокруг собственной оси и в завершение, улыбаюсь отражению. Мне нравится, что видят глаза. Самовлюбленно? Мне плевать.
Скажите чёрному корсету на объемных лямках да. Скажите брюкам с высокой посадкой да. Скажите туфлям да. Скажите красной помаде да. Что в совокупности это даёт? Выпивка за счёт подкатившего парня. И ещё одно да: я ничем не остаюсь обязанной. Он угостил, может быть, заинтересовал, мы выпили, пообщались, но на этом всё. Пока-пока, приятно познакомиться.
– Ладно, как хочешь, – я жму плечами и направляюсь к дверям.
Черта с два я останусь дома и буду готовиться. Лицом в учебники упаду завтра, а сегодня можно развеяться. Всегда должно быть время на себя и сейчас то самое время. Это же грёбаный Нью-Йорк, а не захудалый Камден.
Я выбираю бар с названием Home Sweet Home неподалёку от местной достопримечательности – Elizabeth Street.
Глаза погружаются в тёмный интерьер, стоит только переступить порог. В разных сторонах помещения с потолка свисает несколько винтажных люстр из хрусталя, проку от них практически нет. Никчёмный источник света, хотя выглядят довольно эффектно. Над столиками, подпертыми к стенам, нависают массивные абажуры настенных светильников, рассеянный красный свет бросает тени на кирпичную кладку. Складывается впечатление, что это не декоративные примочки, а самый настоящий кирпич, из которого возведено здание. Под кожей вибрирует музыка, которую за небольшим микшерным пультом крутит диджей, его ритм ловят тела присутствующих, основная масса которых сгустилась возле длинного деревянного бара у самой длинной стены напротив входа. Полки заставлены бутылками с различными этикетками, но почему-то бармены к ним не прикасаются, а вытаскивают из-под стойки. Они кружат от одного к другому, и уже спустя пару минут, толпа заметно уменьшается, разбегаясь по уголкам заведения.
Я нахожу свободное местечко, усаживая свою пятую точку на кожаную поверхность высоко стула и подзываю одного из работников жестом.
Парень возрастом двадцати пяти тут же оказывается рядом и склоняется ближе.
