– Какого – что? – натянуто интересуюсь я.

– Дерьмово, если ты включил дебила, – заключает Рэй, и его глаза по-новому загораются. – Теперь меня интересует как давно… Вот черт, нет, не только это.

Он скрещивает руки под грудью, крошечная улыбка бродит по его губам.

– Как у тебя крыша не поехала, когда Уилл бегал с ней на свидания, его же не заткнуть. Давай, Кросс, скажи, что я прав и тогда не буду лезть. Слово не скажу и приближаться к ней не буду. От тебя только две буквы.

– А, может быть, ты пойдёшь на хер?

– То есть, я могу сказать Уиллу, чтобы он усрался от счастья? – Рэй вытягивает мобильник из кармана джинс и снимает блокировку, на низком старте готовясь начиркать Ларсону радостную весточку. Сплю и вижу, как последующие пару говняных лет слушаю, как он снова заливает про их свидания.

Я дёргаю бровью, предлагая Рэю тот же сказочный вариант с длинным и толстым хреном.

Логика вышла из чата.

Рэй не медлит. Он нажимает на экран и прислоняет мобильник к уху, с торжеством на роже, ожидая ответ. Мне приходится сохранять самообладание до той поры, пока его рот не откроется, желая отвесить новость.

Я открываю свой на долю секунды раньше.

– Да.

Та улыбка, которая расползается по губам приятеля, что-то из разряда будущего запора для меня. Я очень пожалею об этом. Знаю, что пожалею. Но что остаётся? Я не готов слушать трёп Уилла ровным счётом так же, как и отдавать Одри кому-то ещё. Она может сколько угодно бегать по свиданиям, но мы оба знаем правду. По крайней мере, я знаю, с тараканами Одри ещё предстоит найти какую-то связь и объяснить, что к чему.

– Максвелл, ты знал, что наша загадочная принцесса с ума сходит по лучшей подружке твоей девчонки?

Я поднимаю руку и показываю средний палец.

Мудак взял меня на слабо и у него, черт возьми, получилось. Но несмотря на это, чувствую небольшое облегчение. Я никогда не соглашался с Коди, и вряд ли требовалось, говнюк имеет особенную проницательность и наблюдательность. Ему не нужны доказательства или подтверждение, он видит. Раньше никто не замечал по одной простой причине: я и Одри никогда не были на расстоянии вытянутой руки. Нас всегда разделяло футбольное поле, обеденный стол, даже сейчас разделяют коридоры университета. Я не знаю, где она живёт. Не знаю, какое выбрала направление. Не знаю ровным счётом ничего. Что ж, это поправимо лишь с помощью одного звонка.

Рэй продолжает улыбаться, когда слушает Максвелла, но я вырываю мобильник из его рук и прижимаю к уху.

– Прикинься мёртвым, – говорю придурку, который в ответ закатывает глаза, после чего обращаюсь к Коди: – Даже не думай каждый раз упоминать об этом и тем более упрекать. Я не хочу обсуждать это.

– Твое право, – спокойно доносит он. – Хочешь смотреть, как она ходит с кем-то на свидания, то валяй.

Я закрываю глаза и сжимаю телефон так, что он издаёт жалобный треск.

– Ты ничего не знаешь.

– Да, не знаю, ради чего ты так стелешься, что такого сделал, но продолжай. Кто знает, возможно, делаешь одолжение вам обоим. Отключаюсь, у меня тренировка.

– Стой, – неожиданно выпаливаю я.

– У тебя пара секунд.

– Где она живёт?

– В кампусе первокурсников.

Он сбрасывает вызов, а я вбиваю мобильник в грудь удовлетворённого самоубийцы.

– Это было сложно? – интересуется Рэй.

– Поцелуй меня в задницу.

Мудак начинает смеяться, а я направляюсь в сторону выхода, зная, что скоро вернусь в эти стены.

Не то, чтобы я был из разряда тех двинутых прилежных студентов, которые желаю быть вездесущими, вписывая свою фамилию в каждое окошко вне учебных занятий, но в футбольную команду и новостной канал всё-таки вписал. Если уж и быть где-то, то только там, где заметят и там, что относится к специальности. Черта с два присоединюсь к кружку по вышиванию. Крестики могу поставить только на календаре и те до выходных, чтобы каждое утро убирать по одному и радоваться, что есть дни, когда не приходится сползать с кровати, а из соседней спальни разносятся измученные стоны из-за болей в голове.

– У меня дела, – сообщает Рэй тогда, когда двигаюсь по забитой машинами парковке.

– У меня тоже.

Кликаю по брелку и слышу отзыв железной крошки.

Отец миллион раз проклял меня, перегоняя её в Нью-Йорк. По крайней мере, это читалось в его глазах. Весьма редко можно услышать, чтобы я просил о чём-то, именно поэтому согласие было получено без лишней возни. На деле, сам мог прогнать её по трассе, устроив небольшое путешествие, но порой родители трясутся над чем-то без дела. Отрубите мне голову, если отец и мама водят лучше. За три года вождения на лобовом стекле не мельтешил штраф, чего не сказать о них.

Ещё несколько секунд наблюдаю, как Рэй пересекает пешеходный переход и теряется в толпе прохожих, после чего падаю в кресло и завожу двигатель.

Безумно хочется наведаться в гости, и я не отказываю себе в подобном желании.

На уголке десятой улицы расположилось семнадцатиэтажное здание Бретани Холл, где я уже однажды бывал. И нет, это не был прогулочный тур по университету. И да, это будут весёлые поиски. Три часа на то, чтобы на семнадцати этажах найти нужную дверь. Каковы шансы заглянуть к уже знакомой девчонке на новый огонёк? Маленькие. Я помню, где она живёт. Каковы шансы наткнуться на неё в здании? Велики. Я ушёл по-английски и наверняка при встрече за это расплачусь как минимум пощёчиной и как максимум собственными яйцами. Каковы шансы найти там Одри? Мизерные. У университета до хрена общежитий, спасает только тот факт, что они делятся по курсам. В дерьмовом случае, придётся прогуляться по таким местам, как Годдард Холл, Рубин Холл, Фландерс Холл и ещё как минимум десять подобных. Ох, это будет та ещё задачка. Сложите их все и поймите, что обойти придётся как минимум сотню этажей, постучать в тысячу дверей, услышать «нет» ещё в десять раз больше. Есть вариант сжечь их все и найти заветную иголочку. Я им пользуюсь.

Спустя три гудка, раздаётся голос миссис Брукс, чему я, конечно, непременно рад.

– Трэвис? – удивляется женщина, и за это её трудно винить. Количество моих звонков можно сосчитать на пальцах одной руки и приравнять к нулю. – Что-то с Одри?

Отлично, они знают, что мы в одном городе и более того, в одном университете. Охренительно. Полагаю, из-за шока она не сразу здоровается, но исправляется спустя мгновение:

– Здравствуй.

– С ней всё в порядке, – ещё бы, задница Одри сегодня передала мне пламенное прощанье сама того не понимая.

– Фух, – выдыхает женщина и становится намного приветливее и бодрее: – Я могу чем-то помочь?

О, ещё как!

Я постукиваю большим пальцем по рулю и улыбаюсь.

– Забыл отдать ей учебный план. Она не берёт трубку. Где её можно найти?

Моя улыбка становится по-настоящему зловещей, когда получаю необходимую информацию и миленько прощаюсь, получив ещё дюжину пожеланий хорошего учебного года.

О, да, это будет прекрасный год! Чертовски, мать вашу, великолепный! Моя рыбка прямо на ладони, и раз уж мы тут, я не готов отпускать её в свободное плавание.

Моя предусмотрительность оставляет машину на соседней стороне дороги во избежание Одри, которая может заметить её на парковке. Я не готов делать снисхождение и предоставлять возможность сбежать. Не знаю, пришла ли она или же придётся подождать, потому что готов к обоим вариантам. Я приехал в нужное место по счастливой случайности, остаётся только подняться и воспользоваться услугами её кровати, находясь в режиме ожидания. Почти уверен, огромным плюсом будет соседка. С удовольствием познакомлюсь с ней.

Уже когда открывается дверь, в корне меняю мнение.

Этот напуганный взгляд, который появляется, застав меня на пороге, становится в разы больше с каждой последующей секундой. Точно такой же был при первой встрече. Она любого шороха шугается.

– Я к Одри.

Девушка отпрыгивает как от открытого огня, когда прохожу мимо и изучаю небольшую комнату. Палец о палец ударять не приходится, чтобы понять, чья сторона обжита моей рыбкой.