Николай Петрович просунул свой член в мой рот довольно резко и грубо, и я вовремя схватила его за ствол, чтобы хоть немного притормозить неожиданное вторжение. Мужчина задергал телом, проталкивая в мое горло свой половой орган, который вызывал во мне чувство содрогания. Рука Николая Петровича легла на мою голову, и теперь мужчина с усилием насаживал мой рот на свой пенис.

Я сосала, вдыхая носом воздух, чтобы не умереть от задержки дыхания. Из меня потоком лились слюни, которые размазывались по стволу члена и смешивались со смазкой, которая активно выделялась из мужского полового органа. Я закрыла глаза, стараясь представить себе, что это просто сон, который скоро закончится. Но это продолжалось, а движения мужского тела ускорялись.

Я схватила Николая Петровича за ноги, чтобы хоть немного сбавить темп его фрикций, но все было бесполезно. Николай Петрович продолжал засаживать в мой рот свой член, отчего из моих глаз непроизвольно вытекали слезы, а я еще довольно неприятно щипало в носу. Я молила, чтобы поскорее эта экзекуция закончилась, как вдруг Николай Петрович резко откинул меня в сторону и застонал. Из головки его члена брызнула сперма, которая начала покрывать жирными пятнами стол, за которым частенько проводятся совещания.

– Возьми салфетку и приберись тут, – скомандовал босс, и я тут же подскочила с пола и, взяв несколько салфеток, начала активно протирать поверхность стола.

Краем глаза я наблюдала за шефом, который уже оделся и протянул руку к своей волшебной тумбочке. Через пару минут у меня в руках снова были пять пятитысячных купюр, а я старалась забыть обо всем, что происходило в этом кабинете.

– Ты свободна, – усталым голосом пробормотал Николай Петрович, сидя в своем кресле и откидываясь на спинку. Было видно, что он и вправду вымотан этими бесконечными секс-марафонами и оставалось непонятным, для чего мужчине его возраста вообще были нужны эти беспорядочные связи со всеми подряд.

Дома я отдала Аленке двадцать тысяч, а сама перечитала остаток и поняла, что, если буду частой гостьей в кабинете босса, то смогу заработать и на шубу, и на машину. Уже не очень-то хотелось, чтобы Женя побыстрей возвращалась из отпуска. Пусть трахается со своими турками, набирается сил и подольше остается вдали от источника разврата и денег.

Через пару дней я сдала еще один вступительный экзамен, оставалось ждать результаты и рассчитывать на свой ум и знания. Очень хотелось начать учиться, потому что работать членосоской не очень молодого мужчины, пусть и за большие деньги, не было пределом моей фантазии и целью номер один.

Все эти дни Николай Петрович не домогался меня, вел себя отстраненно и холодно, а к нему в четыре часа то и дело входили новенькие или старенькие работницы. Через пару недель я уже привыкла к такому ритму жизни, и разовый минет за неделю меня перестал напрягать.

Я смогла прикупить себе одежды, и даже отправила деньги родителям. Мать была в восторге, считая, что я устроилась в крутую фирму и приносила неимоверную пользу своему предприятию. Ах, если бы моя мама на самом деле знала, каким образом я зарабатываю деньги.

Аленка была в восторге от моей новой работы и все чаще говорила одну и ту же фразу:

– Вот бы твоя Женька больше возвращалась из своей Турции. Нафиг тебе этот институт, учеба, когда тут такая шара с деньгами? Я просто поражаюсь тому, как тебе фартануло, овечка! У вас там, случайно, вакансий больше не имеется?

Я не знала ни про вакансии, ни про подробности того, каким образом компания зарабатывает деньги. Если уж босс был таким не очень чистым на руку и другое место человеком, что уж говорить про саму организацию. Через три недели работы меня тошнило от одного вида женских лиц, которые ровно в четыре часа исчезали в дверях кабинета Николая Петровича.

Но сама я и не думала отказываться от возможности заработать. Однако, моя оральная лафа вскоре закончилась. Это случилось в ничем не примечательный день, когда я, по привычке, вошла в кабинет директора и приготовилась сосать уже вдоль и поперек отсосанный старческий член.

– Сегодня сделаем иначе, Женечка, – произнес Николай Петрович сальным голосом. И когда этот дед запомнит, как меня зовут? В первую неделю я постоянно поправляла его, а потом поняла, что ему так проще и перестала мучить себя и его постоянными напоминаниями о том, кто я такая. Действительно, какая разница – Глаша я или Паша, Ира или Женя, в четыре часа в кабинете директора всегда оказывалось бесплотное существо, которое он долбил до посинения, пока полностью не удовлетворялась его развратная натура.

Я знала о том, что остальные женщины трахаются с ним, но сам рассчитывала, что меня не коснется та же участь. Но оказалось, что я глубоко заблуждалась.

– Раздевайся, ложись на стол, – ласковым голоском пропел Николай Петрович, а я уже почувствовала жуткое отвращение, вплоть до рвотного рефлекса. Я не хотела с ним трахаться, я не желала, чтобы его член входил в меня. Я видела его дряблое тело, трогала его свисающие ягодицы и совсем не хотела, чтобы меня имело это тело. Но указанию, тем не менее, подчинилась.

Я легла на стол, представив себе, что я нахожусь на приеме у гинеколога. Так мне было легче переносить ощущение того, что меня наглым образом имеет немолодой мужчина, которого я не хотела. Руки Николая Петровича дотронулись до моей кожи, я почувствовала на теле грубую кожу на его ладонях, и от этого ощущения по телу пробежали мурашки.

– Тебе нравится? – прошептал мужчина, наваливаясь на меня всем телом, но я-то знала, что он попросту неверно расценил происходившее со мной и принял мое отвращение как жуткое желание совокупления.

– Да, – отрывисто ответила я и приподняла голову.

Лицо мужчины находилось на уровне стола, а после исчезло из зоны моей видимости. Николай Петрович нагло разглядывал меня между ног, аккуратно раздвигая половые губы. Его горячее дыхание обдувало мою промежность, а потом я ощутила что-то влажное, коснувшееся моей вагины. Это был его язык. Николай Петрович вылизывал меня между ног, погружая свой отросток внутрь меня, а потом возвращаясь обратно и надавливая на мой клитор.

Я ерзала на столе, но мужские руки удерживали меня в неподвижном положении. Мне хотелось высвободиться из цепких рук Николая Петровича, но он продолжал вылизывать мою промежность, при этом громко причмокивая. Я боролась с отвращением и дергала ногами.

– Хватит! – прокричал он, и я замерла. Николай Петрович был явно недоволен тем, как я реагировала на его ласки. Но мне и в самом деле были противны и они, и он сам.

Директор быстро расстегнул ширинку, и я увидела до боли знакомый член, который я отсасывала по полчаса раз в неделю. Из кармана Николай Петрович извлек презерватив, дрожащими руками надорвал упаковку и ловко нацепил резинку на свой надутый от эрекции ствол.

Я приготовилась к худшему, и это случилось. Проникновение было болезненным и неприятным, заставившим меня задрожать от боли и возжелать скорейшего окончания этого бесконечного процесса. Член мужчины вторгся в меня и начал активно двигаться, ускоряясь и доставляя мне еще больше неприятных ощущений. В презервативе было больно, а я не была возбуждена, и моей смазки явно не хватало для того, чтобы секс был сносным. Я дергалась под боссом, а он лег на меня, обездвижив мое подрагивающее тело и покрывая меня своими слюнявыми поцелуями.

Губами Николай Петрович кусал меня за соски, оттягивал их и причмокивал. От этих звуков было еще неприятней, и я закрыла глаза. До меня доносился запах его тела, он щекотал мои ноздри и заставлял затаивать дыхание, потому что запах тела немолодого мужчины казался мне невыносимым.

Член хлюпал внутри меня, а я уже начала бороться со смешками, готовыми вырваться из меня. Было смешно слышать частое дыхание Николая Петровича и слышать, как его худосочный член врывается в меня на всех парусах.

Но мужчине явно доставлял удовольствие этот процесс. Он дышал, ахал и охал, прикусывал мои соски от вожделения, а потом проницательно заглядывал мне в глаза, от чего мне становилось не по себе. Моя грудь тряслась от телодвижений Николая Петровича, я хотела оттолкнуть его и вздохнула с облегчением, когда движения члена во мне прекратились.