Карикатура, опубликованная в «Крокодиле» № 4 от 17 сентября 1922 г. лаконично называется «Балет» и подписана «Иван в раю».

И все бы ничего, но на карикатуре изображен народный комиссар просвещения РСФСР Анатолий Васильевич Луначарский. А «Иван в раю» – популярная в то время пьеса наркома, изданная в 1920 году с прекрасным подзаголовком «миф (!) в пяти картинах».

О любви Луначарского к балеринам и его сладострасности по Москве ходили легенды.

Французский славист, исследователь творчества Булгакова Рене Буве в своих работах утверждал, что Бал Сатаны Булгаков написал под впечатлением от вечеринок в особняке Луначарского в Денежном переулке. Якобы на эти сборища избранных мужчины допускались исключительно в вечерних костюмах, а вот дамам дозволялись только туфли и перья в прическах.

Правда, никаких документальных подтверждений француз не приводит, а мы от слухов и легенд перейдем к фактам.

Факт первый – актрис и балерин нарком действительно нежно любил, и как раз в 1922 году у него начался роман с родившейся в местечке Чернобыль Натальей Александровной Розенель, урожденной Сац (другая Наталья Сац, основательница первого детского театра в СССР, приходилась ей родной племянницей). Несмотря на 25-летнюю разницу в возрасте, ради молодой актрисы высокопоставленный большевистский чиновник оставил сына, жену, с которой прожил 20 лет, съехал из квартиры в Кремле и в 47 лет начал новую жизнь. На фото – А.В. Луначарский и его жена Наталья Розенель (1900—1962) в Берлине. 1930 год.

Однажды из-за Натальи Розенель даже состоялся дуэль между двумя видными большевиками. Правда, дуэль была на… эпиграммах. Красавица жена наркома часто играла в пьесах, сочиненных мужем. Побывав на спектакле «Бархат и лохмотья» по пьесе Луначарского, "кремлевский поэт" Демьян Бедный сочинил эпиграмму:

Ценя в искусстве рублики,

Нарком наш видит цель:

Дарить лохмотья публике,

А бархат – Розенель.

Муж не остался в долгу и "ответка" от Луначарского прилетела молниеносно:

Демьян, ты мнишь себя уже

Почти советским Беранже.

Ты, правда, «б», ты, правда, «ж».

Но все же ты – не Беранже.

Ну и пару слов о брошенном сыне. Он вырос, стал журналистом, работал литературным сотрудником в журнале «Красная новь». После нападения на СССР нацистской Германии Анатолий Анатольевич Луначарский ушел на фронт добровольцем, и меньше чем через месяц с начала войны, 20 июля 1941 года уже прибыл в Севастополь в распоряжение политуправления Черноморского флота, стал фронтовым корреспондентом. Участвовал в боях по отражению первого и второго штурмов Севастополя.

Писал жене письма: "Но сегодня мне грустно, грустно… Темное облако наползло на мое «внутреннее солнце»… Сдан Харьков. Враг все еще силен, он все еще нас теснит. И нет возможности оставаться счастливым при всей готовности быть счастливым».

После оккупации Крыма воевал на Северном Кавказе, участвовал в боях за Туапсе, несколько раз ходил на катерах в десанты и на «Малую землю», был представлен за это к ордену Отечественной войны 2 ст.

2 сентября 1943 года при штурме Новороссийска старший лейтенант Анатолий Анатольевич Луначарский, 1911 года рождения, уроженец г. Парижа погиб смертью храбрых. Похоронен в братской могиле на площади Героев в г. Новороссийске.

Факт второй: возвращаясь к Луначарскому-старшему, отметим, что к балеринам главный просветитель страны всегда испытывал особую слабость. Несмотря на женитьбу, в те же самые 20-е годы он переживал бурный роман с совсем еще юной танцовщицей, дочерью писательницы Александры Бруштейн ("Дорога уходит вдаль"), 18-летней Надеждой Надеждиной, которой еще только предстояло стать классиком мировой хореографии, народной артисткой СССР, Героем Социалистического Труда, лауреатом Сталинской премии, организатором и руководителем хореографического ансамбля «Березка».

Роман действительно был очень бурным, в 1924 году 20-летняя Надеждина родила от почти 50-летнего наркома дочь. Правда, бурные страсти быстро и схлынули – в 1927 году Надежда Сергеевна вышла замуж за великого художника Владимира Васильевича Лебедева, основателя ленинградской школы книжной графики. Именно она послужила моделью для знаменитой графической серии В. В. Лебедева «Танцовщица».

В. В. Лебедев Портрет артистки Н. С. Надеждиной. 1927

Ну а Луначарский после ухода Надеждиной недолго горевал – его новой избранницей опять стала балерина – Инна Чернецкая, знаменитая танцовщица, хореограф и теоретик танца, основательница «синтетического» направления в танце. Вот она во время исполнения своей знаменитой "симфонической поэмы Пан".

Именно во время романа с Луначарским начинается взлет Чернецкой – она открывает студию, получает квартиру на Арбате, ставит несколько нашумевших балетов, становится режиссером в Московском еврейском театре и педагогом-режиссером в Большом.

А падение и проблемы в карьере закономерно начались в 1929 году, когда Луначарский сменил пост наркома на малозначащую должность председателя Ученого комитета при ЦИК.

Впрочем, это был канун уже совсем другой эпохи – начинались тридцатые. Двадцатые, с их подначиванием любвеобильных наркомов, заканчивались и заканчивались навсегда.

"Крокодил" № 4 от 10 сентября 1922 года

На обложке 4 номера «Крокодила за 1922 год мы видим вот такую карикатуру с подписью «Китаизированный Иоффе».

Это, разумеется, не тот Иоффе, что назван «главным академиком» в известной песне Высоцкого. Это другой, малоизвестный.

Как и Сергей Малышев, Адольф Абрамович Иоффе – потерявшийся в истории большевик.

Он родился в 1883 году в семье симферопольского купца-миллионера Абрама Яковлевича Иоффe, который «был владельцем всех почтовых и транспортных средств в Крыму, имел собственный дом в Москве, звание потомственного почётного гражданина и считался «любимым евреем» министра Витте». Среди большевиков, кстати, такие встречались нередко, ту же Землячку сегодня назвали бы «мажоркой», ведь она была дочерью одного из богатейших людей Киева, купца первой гильдии Самуила Марковича Залкинда и это не помешало ей стать убежденнейшей коммунисткой.

Вот и Адольф Иоффе довольно рано ушел в революцию. Его дочь как-то поинтересовалась – почему, Иоффе рассмеялся и сказал: «Наверное, потому, что мальчиком я был очень толстым. Стесняясь своей полноты, я не бегал, не играл в подвижные игры, не ходил на танцы. Сидел и читал книги. Вот и дочитался».