"Крокодил" №3 от 10 сентября 1922 года

Карикатура из "Крокодила" №3 сопровождается уведомлением: "Николаевская дорога по своему состоянию паровозов и по работе вернулась к 1880 г. своей деятельности". (из отчета о деятельности дороги за вторую четверть 1922 г.).

И коротенькой подписью: "Хорошо, что у 1868 г. упор стоит!".

Все это нам показывает одну крайне важную особенность 1922 года – как сейчас говорят – "Р – разруха". Экономика России разорвана в клочья и лежит в руинах.

Чтобы были понятны масштабы падения – в 1880 году на дороге было 458 паровозов, грузовых вагонов – 10196, а вот пассажирских вагонов было много меньше, чем паровозов – 326.

Железнодорожные служащие станции "Тверь" Николаевской железной дороги

В 1880 году Николаевская "железка" перевезла 1,66 млн пассажиров, а в 1910 году этот показатель уже составлял 9,27 млн.

Чтобы не сдохнуть, большевики вынуждены разрешить частника и объявить новую экономическую политику – НЭП. И НЭП впрямь смог оживить за короткое время множество отраслей экономики.

Вот только Николаевской ж/д частники помочь ничем не могли.

И именно это обстоятельство вскоре поменяло все. Вообще все.

На всякий случай, Николаевская железная дорога – это та, что от Ленинградского вокзала в Москве до Московского вокзала в Питере. Третья железная дорога России после маленькой Царскосельской и польской "Варшава-Вена".

Про постройку Николаевской железной дороги мы все читали у Николая Некрасова. В обязательном порядке читали. Ну вы помните, да?

«Ремонтные работы на железной дороге» – картина русского художника Константина Савицкого 1874 года.

Прямо дороженька: насыпи узкие,

Столбики, рельсы, мосты.

А по бокам-то всё косточки русские…

Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?

Пальто на красной подкладке, граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька, все дела.

Через полгода после карикатуры, 27 февраля 1923 года нарком путей сообщения Феликс Эдмундович Дзержинский подпишет документ о переименовании Николаевской железной дороги в Октябрьскую.

Так она и зовется по сей день.

Октябрьская железная дорога – не главная стальная магистраль России, этот титул давно и навсегда закреплен за Транссибом. Но это, наверное, самый наезженный, напитый и наговоренный железнодорожный путь. Господи, сколько же по нему езжено…

Все наладится, переменится,

Обстроится наяву.

По перрону поземка стелется,

Я сажусь на скорый в Москву.

Разольется за окнами голубой

Привокзальный неяркий свет.

Мы уже не в сегодня мой друг с тобой,

Но и в завтра нас тоже нет.

От Питера до Москвы вези меня тепловоз,

От Питера до Москвы бутылка да стук колес.

На будущем пелена,

На прошлом туман с Невы.

Лишь 8 часов без сна

От Питера до Москвы.

(с) М. Леонидов

Эта карикатура без особой исторической канвы, обычная дурка смутных времен.

Люди, жившие в эпоху перемен, прекрасно помнят, что в эти годы периодически происходит всякая веселая дурь, причем иногда самая невообразимая. Я сам в 90-е наблюдал форум черных и белых магов в зале, где недавно проходили партийные конференции.

20-е в этом смысле были еще круче. Сентябрьский «Крокодил» № 3за 1922 год приводит следующее газетное объявление:

В музее Московского общества организуется первый конкурс куриных яиц.

Туда представлены будут яйца яйценосных пород кур, яйца общепользовательных и мясных кур, яйца мерисов (?!) и яйца беспородных русских кур.

Мытые яйца не допускаются.

Рабочая Москва, № 167

Анонсированное мероприятие настолько понравилось «крокодильцам», что они посвятили ему сразу две карикатуры.

Главный герой первой – сам «Крокодил». Никаких комментариев карикатура не требует. отмечу лишь, что если в мультфильме «Приключения капитана Врунгеля» Джулико Бандитто и Де Ля Воро Гангстеритто выдавали крокодильи яйца за страусовые, то на этой карикатуре все наоборот – Крокодил явно притащил не свои, а страусовые яйца.

А вот вторая карикатура требует пояснений.

У товарища, претендующего на главный приз выставки, выпала буква в фамилии, но я поясню. Речь идет об известном тогда большевике Сергее Малышеве.

До революции – профессиональный революционер по кличке «Пожарный». Аресты, тюрьмы, побеги – все как у всех. После революции, правда, выяснилось, что способности многих профессиональных революционеров так и не вышли за пределы умения бунтовать. А вот Малышев неожиданно продемонстрировал редкую деловую хватку, еще в голодном 1918 году организовав баржи-магазины для закупки продовольствия на Волге. Вскоре этого бородача уже называли «первым красным купцом» и он стал одним из лидеров хозяйственного возрождения страны в 20-е годы.

В 1922 году Малышева занимал массу должностей – он был назначен Председателем ярмарочного комитета, руководил Московской товарной биржей и Всесоюзной торговой палатой, работал в Коллегии Наркомата торговли и комитете заготовок СНК СССР, в Центросоюзе. Но к концу 20-х он отошел от дел – подвело здоровье, подорванное в тюрьмах и ссылках. С 1931 года – персональный пенсионер, в 1938 году скончался от инфаркта.

Рыночные подвиги Малышева в 20-е оказались не ко двору, в итоге один из самых популярных большевиков в 20-е в каноническую версию истории партии не вошел и ныне прочно забыт. Я, правда, немного писал о нем в своей книге «Двинулись земли низы», рассказывая о столкновениях троцкистов со сталинистами.

P.S. Но одна мысль, одна мысль тревожит меня и не дает заснуть – почему мытые яйца на конкурс не принимаются?

Как я уже говорил, ранние двадцатые были временем неописуемой, невозможной никогда позже свободы.

Можно было все.

Можно было даже троллить в большевистских изданиях большевистского же наркома, причем по достаточно деликатному поводу.