Пропускаю момент, когда оказываюсь перед Глебом без одежды, и, проследив направление взгляда, смущаюсь, понимая, что он сейчас сосредоточен на самой интимной части моего тела. Дыхание мужчины частое, тяжёлое, надрывное, а когда его взгляд поднимается выше ‒ замираю, потому что голубизна сменилась завораживающей темнотой.

Он всё ещё одет, тогда, как я обнажена и открыта перед ним.

‒ Ты подумала? ‒ спрашивает, не сводя с меня взгляда и продолжая круговые движения на моём клиторе ‒ вверх-вниз и снова по кругу. ‒ Если я начну, Котёнок, остановиться не получится.

‒ Сними рубашку, ‒ с трудом выдавливаю, облизнув пересохшие губы.

Ухмыляется, но просьбу исполняет, стягивая белую ткань. Его тело завораживает ‒ натренированное, подтянутое, сильное.

‒ Это тоже? ‒ постукивает пальцами по пряжке ремня.

‒ Да.

‒ Буду считать, что ты дала согласие.

Брюки летят на пол, и Глеб остаётся в обтягивающих боксерах, под которыми просматривается возбуждённый мужской орган ‒ толстый и длинный. Борюсь с желанием запустить ладошку в его трусы и прочувствовать твёрдую плоть. С ним стеснение отходит на второй план, превращая меня в голодную женщину. Мне нужно удостовериться, что секс может быть страстным и всепоглощающим, чтобы остатки сожаления о неудавшемся браке и поступке Олега пропали навсегда.

Втягиваю запах волос и кожи Глеба, схожу с ума от горьковатого, пряного аромата, который сносит крышу. Этот мужчина сегодня скинет меня в пропасть порока и похоти.

‒ Пожелания будут, Котёнок? ‒ толкается бёдрами. Нас разделяет тонкий барьер из ткани.

‒ А моё мнение разве учитывается?

‒ Сегодня ‒ да. ‒ Вновь толчок, имитирующий, что он меня трахает.

‒ Будь, пожалуйста, нежным, ‒ шепчу, потому что не готова к грубости сейчас и вообще.

Тело Глеба напряжённое, зажатое, а мышцы перекатываются под кожей, гипнотизируя. Оглаживаю его плечи, ощущая, какой он горячий и упругий.

‒ Не обещаю.

Зажимает ладонью моё лицо и грубо целует, не позволяя насытиться кислородом и забирая у меня его остатки. Позволяю ему вести, тело сдаётся под его натиском, падает во власть длинных пальцев, так искусно исследующих моё тело. Откликаюсь, словно знаю его целую жизнь и всё, что он делает, ожидаемо.

В тысячный раз мысленно проклинаю себя за всё, что происходит, но и оттолкнуть его не в силах. Сердце колотится, словно сумасшедшее в предвкушении, а между ног приятно тянет в ожидании разрядки. Я испытывала оргазм, и, желая его повторить, иногда брала инициативу в свои руки, неумело подводя к черте Олега, но сама оставаясь неудовлетворённой.

Сейчас же хочу, чтобы Глеб не останавливался. Уже не останавливался.

Избавляется от последнего элемента, и я сразу чувствую, как между ног упирается твёрдый член. Веду ладошками по животу Глеба, опускаясь всё ниже и стремясь прикоснуться, но мои руки перехватывают. Мужчина обхватывает член у самого основания, несколько раз проведя по всей длине и приковывая моё внимание. Словно заворожённая, снова тянусь пальчиками, но теряюсь, когда замечаю язвительную ухмылку на лице Глеба.

‒ Не терпится, Котёнок?

‒ Я не… ‒ замолкаю, потому что хочу сказать «да», и прикусываю губу, когда улыбка на его лице становится шире.

Открывает ящик, разрывает фольгированный пакетик и раскатывает презерватив по члену. Так быстро, одним движением. Я так и не научилась этого делать. А в следующую секунду опускается между моих ног и входит одним толчком, заставляя меня выгнуться и вскрикнуть.

Такое чувство, будто меня надвое разрывает от большого органа, который заполняет полностью. Царапаю его плечи, и Глеб ненадолго замирает, позволяя мне привыкнуть. Немного больно, но в то же время хочется, чтобы он двигался, наполняя меня. Словно прочитав мои мысли, следует несколько хаотичных толчков, разливающих по телу серию разрядов. Максимально отводит бёдра и вновь толкается, соприкасаясь телами в громком шлепке. Движения чаще, напряжение нарастает, и я кончаю, извиваясь под большим телом и падая в бездну наслаждения.

‒ Да ладно, Котёнок! Так быстро? ‒ прикусывает припухшие от его поцелуев губы и вклинивается языком, забирая у меня остатки живительного кислорода. Но тут же отрывается, чтобы провести подушечками пальцев по моему лицу.

Язык отнялся, лишь облизываю губы, дрожащими руками притягиваю для поцелуя. Сама раздвигаю его губы, исследуя и проникая внутрь горячего рта. Глеб поднимается, усаживаясь между моих ног и, зафиксировав ладони на моей заднице начинает дико натягивать на себя. Его мышцы напряжены, а по груди скатываются одинокие капельки, притягивая моё внимание, но уже через несколько минут забываю обо всём, вновь бьюсь в оргазме, вцепившись ладонями в простыни.

Второй оргазм ярче предыдущего, и я, будто одурманенная, отключаюсь на короткое время, не желая отпускать уносящий в бесконечность, испепеляющий прилив. Глеб переворачивает меня на бок, пристраиваясь сзади, сгибает мою ногу и снова толкается членом, нетерпеливо вбиваясь. Я плотно прижата к его груди, а руки подобно канатам обвивают, не позволяя пошевельнуться. Но я и не хочу, вновь сжигаемая поднимающимся из глубин удовольствием в предвкушении сладкого оргазма.

Движения жёсткие, сопровождающиеся громкими хлюпающими звуками, кислород на исходе, а позади редкие хрипы, свидетельствующие о приближении финала для Глеба. Давление внутри нарастает, накатывая яркими волнами, мужские пальцы кружат на клиторе, добавляя остроты и напряжения, пока я не взрываюсь. Перед глазами расплываются разноцветные круги, в голове шумит, и сквозь пелену улавливаю громкий хрип, когда Глеб кончает, оставаясь максимально глубоко в моём лоне. Даже презерватив не мешает мне чувствовать дёргающийся раскалённый член и огонь, прошивающий всё тело.

На мгновение погружаюсь в темноту, а открыв глаза, вижу над собой Глеба, в глазах которого едва заметная паника.

‒ Ты отключилась, Котёнок.

‒ На секундочку… ‒ Притягиваю его за шею, приникая к губам ‒ твёрдые, горячие, манящие, ‒ он, словно леденец, который я так и не распробовала. ‒ Мы мокрые и липкие.

‒ Пора стать чистыми. ‒ Поднимает меня и тащит в уже знакомую ванную. Ставит на пол и кивком указывает на стеклянную кабину.

‒ Иди.

‒ А ты? ‒ Понимаю, что ноги меня плохо держат и мне потребуется опора, чтобы не упасть.

‒ Не нарывайся. Еле на ногах стоишь. Если зайду вместе с тобой ‒ снова трахну. ‒ Демонстративно отворачивается, являя моим глазам упругую задницу, которую хочется потрогать.

‒ Как хочешь. Я не против, ‒ выдаю равнодушно.

Захлопнув дверцу, выдавливаю на ладонь гель и включаю воду. Неожиданно становится тесно от того, что пространство занимает большой мужчина и на мои бёдра ложатся тяжёлые ладони.

‒ Что ты там сказала? Не против, значит? ‒ шепчет в шею, захватывая пальцами сосок и перекатывая между фалангами, чтобы затем сжать и услышать мой всхлип.

Толкается между ног твёрдым членом, задевая складочки и возвращая к порочным мыслям. Чувствую себя голодной кошкой, которая познала неведомое ранее наслаждение и пытается нажраться досыта впрок. Пристраивает член между половинками попки, сделав пару призывных движений, а я подхватываю его манипуляции и трусь о возбуждённый орган, который от трения становится ещё твёрже и больше. Ускоряюсь и даже сквозь звуки льющейся воды слышу участившиеся дыхание Глеба.

‒ Сама напросилась, ‒ выдыхает возле уха, нетерпеливо притягивая ближе.

Входит медленно, по сантиметру, словно растягивая и подстраивая себя. Издевательски монотонные толчки раздражают, и я двигаюсь ему навстречу, насаживаясь резко и сталкиваясь телами. Упираюсь ладонями в стенки кабины и подмахиваю попкой, желая ускорения и более глубокого проникновения.

Откуда это во мне? Или такой меня делает Глеб? Грамотно оценив обстановку и расшифровав наивную девушку, мгновенно подобрал ключ, позволивший делать ему всё, что вздумается. Но сейчас я согласна на всё, что он потребует, лишь бы мужчина вновь привёл меня за грань.