Но ни одно из высказанных предположений не могло объяснить ещё одного человека, который перенёсся прямо в коридор больницы, чуть не сбив с ног целых двух медсестёр одновременно, хрипло спросил, здесь ли Косов, где он и жив ли он, именно в таком порядке, и бегом понёсся в указанном направлении. Расшвыряв молниями и огнём охрану, принявшую его за террориста из остатков сепаратистов, желающих, разумеется, отомстить, сделал над постелью больного (люди понимающие молчали, но не сомневались, что умирающего) несколько резких непонятных пассов, убедился, что пациент задышал ровно, а аура начала выравниваться и восстанавливаться, и красиво рухнул на пол, развалившись параллельно кровати, разметав под ноги вбежавшей охране растрепавшиеся из косички волосы. В него немедленно запустили аж четыре боевых пульсара, все криво и почти не целясь. Но цели они, тем не менее, как-то достигли, к счастью, не смертельно. После этого ночного гостя, или, скорее, его плетение личности, разглядели, мысленно себя похоронили, раскричалась на всю больницу, со всеми почестями подняли… кто-то даже в обморок от ужаса упал. Тайная служба вообще в обмороки красиво падает, театрально так, как будто они для этого специально тренируются.

========== Марений носится по Югу с приказами ==========

Нет, этот Златогоров когда-нибудь поплатится… За всё поплатится… Только сейчас надо выполнить свой долг, что бы там ни думали, кто бы там ни думал… Надо…

Раз. Стольгород…

Наверное. Перед глазами как-то слишком темно. Что-то видно, но как будто ночь… нет, что-то видно, но как будто глаза в одно мгновение стали из закопчённого стекла. Такие же мутные, такие же тёмные. Странно. Душно. Шаг, ещё шаг… А теперь что? Что-то не то… Ничего не… Так, нет, стоять на ногах! Стоять… Всмотреться, заставить себя, заставить себя всмотреться, заставить себя увидеть… Глубоко вдохнуть… да, Стольгород. Вроде управление. Сойдёт. Всё хорошо. Несколько простых фраз, отскакивающих уже бездумно, автоматически. Немного прояснить ситуацию, и это уже надо думать, надо держаться, надо говорить связно, надо понимать собственные слова, надо, в конце концов, не проговориться случайно, что именно похитили заговорщики. Услышать вопрос, понять отдельные слова, понять смысл сложения этих слов, ответить тоже какими-то осмысленными словами… Всё, хватит, можно идти дальше. Идти, а не ползти! Переноситься, то есть.

Два. Беловейск.

Уже ничего не плывёт перед глазами. Одно это уже вселяет хоть какую-то надежду, вероятность, что он сможет. Нет удушающей темноты. Прекрасно. Только ноги болят, и лёгкие, и кисти рук, ногти, и шея, и всё тело, в некоторых местах просто больше и острее, и ужасно сухо во рту, и вместо слов вырывается только дерущий кашель… Нельзя. Нельзя, ещё восемь городов… нет, четырнадцать… Четырнадцать облететь, и тогда можно умирать, тогда уже можно падать, ползти, что угодно. Но только надо до этого ещё додержаться. Немного совсем, всего четырнадцать городов… Надо всё сделать. Надо всё сделать правильно. Надо… не кашлять, во-первых. Пусть это мучительно, но надо постараться…

Всё те же заученные, простые слова. Не хрипеть, не задыхаться, ровным голосом, как человек твёрдый, как генерал, достойный своего, пусть и, кажется, уже бывшего поста… сойдёт. Всё неважно, просто сойдёт. Пояснять ничего не надо, надо только послать под командование стольгородского… кто он там? Как его зовут? Нет, это не обязательно, достаточно вспомнить должность… В голове пусто. Генерал? Нет… генерал тут он сам… наверное… хотя нет, наверное… наверное, уже нет… Неважно. К тому же, здесь никто ещё этого не знает, не должен. Не должен… И нет, не обязательно вспоминать звание, нужно должность… Нужно… Комендант? Глава управления? Где все мысли, где вся память, почему же так пусто… ладно. Можно дальше. Наверное. Пусть так…

Три. Морковь.

Морковь… Это он или она? Как вообще правильно называется этот город? Нет… нет, это неважно, об этом не нужно думать, об этом не надо думать, надо думать о… нет…

Что он должен сделать? Что за глупые вопросы? Пусть и самому себе, но вопросы должны быть нормальными… Наверное, войти. В прошлый раз он был уже в нужном месте. Он промахнулся? Что-то не так? Нет… Не важно. Что теперь? Дальше что? Все ведь смотрят… чего-то ждут… Поздоровались… Что он должен сделать? Что… Нет, нет, секунду, а кто все эти люди? Что они здесь забыли? Или… или нет… Что он здесь забыл?

Так, нет, хватит, надо сосредоточиться. Надо вспомнить, что происходит. Неважно, кто это и где он. Надо просто повторить то, что было в прошлом городе, перед переносом… Просто повторить, губы должны помнить это всё лучше, чем сознание. Сознание… Сознание, не уплывай!

Четыре. Стергов.

Стергов же? Да, Стергов… Что за дурацкое ощущение падения, когда он чётко знает, что стоит на ногах?! Или ему кажется… Почему ему кажется, что он падает? Или наоборот… кажется, что он стоит?

Нет… Нет, хватит… Это всё неважно. Нужно просто повторить то же, что было в Моркови. Нет, может быть, в Моркове? Так на какой там слог ударение? Нет, изначально мысль была другая… Так… Какого рода название буквы слога? Нет… Что? Что происходит? Нет, всё не так. Что за каша в голове? Название… Чего? Ну не города же… Это всё неважно, нет, всё, всё, хватит! Надо думать не об этом.

Надо, наверное, понять… Что случилось? Почему всё болит? Почему перед глазами что-то мутное и красное? Что происходит…

Нет… нет-нет… снова что-то не то. Надо сосредоточиться и разобраться, он ведь должен был что-то сделать. Что-то важное. Надо что-то сказать… Да, сказать. Что-то важное… Так, нет, думать нельзя вообще, иначе снова будет страшная каша. Просто сказать всё то же самое и прыгнуть дальше. Куда прыгнуть? Откуда? Так, нет, снова что-то не то. То же, что и что? Что… Что? Нужно что-то забыть… что-то вспомнить… Почему всё так странно… Почему все так странно смотрят? Что происходит? Так, нет… Так, всё, хватит. Нужно просто отключить мысли. Сказать то, что он привык говорить. Вот. Вот так. Всё. Наверное… Неважно… Всё хорошо. Всё будет хорошо.

Пять. Вольнов.

Славный город… Вольный город… Вольнодумцы… Больно… Очень… больно… Он сам излишне вольно думает, да? Думает… излишне вольно… Это сказал Златогоров? Нет, нет… Да… Нет, к чему это всё? Нет… Жутко.

Почему его кто-то касается? Кто-то ещё касается?.. Как они смеют? Почему? Нет, нет-нет-нет, им нельзя, надо не дать им, надо сопротивляться… нет. Сопротивляться бесполезно. Нет… наверное, надо просто идти самостоятельно, чтобы они не хотели касаться, надо просто не дать им повода, надо не дать им… Нет. Когда касаются — это больно. Чем больше касаются… Так… А где тут причина и следствие? Ему теперь больно от того, что его касались? От прикосновения будет больно? Сразу? Нет, нет, или потом? Когда… если его ещё раз коснутся, то потом будет долго больно? Что это за боль… Что это вообще за странная боль?.. Откуда она взялась? Кто такой Златогоров…

Нет. С… Нет. Хватит. Нужно всё сказать и быстро лететь дальше. Не надо думать, не надо разбираться, не надо вспоминать, иначе будет каша и очень глупая потеря времени. Душно… Так что там надо было сказать? Что-то… то же самое? То же самое, что и что? Что это за слова такие? Незнакомый язык… Что это такое — то же самое? Какое то же самое? Что? Сказать…

Так. Надо просто убрать все мысли, ни о чём не думать вообще. Так. Теперь повторить что, что уже только что говорил. Так… Так, вот… Нет, ещё что-то было… Почему так темно? Кто выключил солнце? Нет, нет. О солнце надо будет подумать потом. Сейчас надо просто договорить. Договорить… Так… Послать к стольгородскому… кому? Какому?

Что за дурацкое ощущение падения, когда он абсолютно точно стоит на ногах?!

========== Аления ревнует к Марению ==========

Волот… ещё и по мальчикам! Тоже! Вот же козлина… Лишь бы развлекаться, лишь бы жрать, спать, трахаться и всеми командовать, лишь бы… И даже, сволочь такая, защищать готов свою новую игрушечку! Жалко, видите ли! Видите ли, милый! Красивый! И это это-то чучело несуразное — и красивый?! Милый?!