После я очень мало, что помню, кроме крика Леди-дракон: «На помощь! Полиция!», — а затем она убежала.

Каким-то образом, в конце драки мы с Черри оказались вместе, катаясь в супе и жареном рисе, пиная, кусая и дергая друг друга за волосы, когда меня подняли двумя руками под мышками.

Я обернулась и увидела Тони Петрино, полицейского, которого я знала, но не очень хорошо. Мы пересекались на паре вечеринок и однажды провели несколько часов пьяными в шезлонгах, пытаясь разгадать скрытый смысл песни «American Pie» Дона Маклина.

Он потащил меня к парадной двери ресторана в сторону парковки. Затем развернулся и расстегнул кобуру…

— Отойди, здоровяк, — сказал он Тексу.

— Я с ней. Телохранитель, — прогремел Текс.

Тони посмотрел на меня, приподняв брови.

— В некотором роде это правда, — подтвердила я, потому что так оно и было. — Ты меня арестуешь?

Тони покачал головой:

— Ни хрена. Твой отец и Малкольм взбесятся, и я не арестую подружку Ли Найтингейла. Он мне яйца оторвет. А мне нравятся мои яйца там, где они есть. Садись в свою машину и убирайся отсюда.

Мы с Тексом не стали ждать, при моей нынешней жизни, это было подарком богов.

Я поблагодарила Тони, мы сели в «Эль Камино» и уехали. Через несколько кварталов Текс свернул к «Сонику», и мы остановились у меню.

Я огляделась по сторонам. Я любила «Соник». Это был единственный известный мне ресторан быстрого питания, где подавали картофельные оладьи.

Но «Соник» работал по франшизе.

— Текс…

— Знаю-знаю. Но я видел его в рекламе. Я голоден, и нам принесут еду в машину. Нас не впустят, когда ты вся в супе и жареном рисе.

К сожалению, это правда.

— Прости за «Эль Камино», он провоняет острым супом. Я заплачу за чистку салона.

Текс пожал плечами.

— Запах как запах.

Затем он спросил меня, чего я хочу, рявкнул наш заказ в динамик, а я обзвонила всех девочек и мальчиков, убедившись, что они в порядке, не пострадали и не арестованы. Удостоверившись, что в мире все хорошо, я съела картофельные оладьи, покрытые сыром пугающего оранжевого цвета, за которыми последовал шоколадный коктейль, Текс завел «Эль Камино», и мы направились в Страну Кошек.

Я во второй раз приняла душ с котом (по имени Рокки), наблюдающим за мной с опущенной крышки унитаза. В безумном пробеге по магазинам я забыла купить пижаму, поэтому Текс дал мне чистую фланелевую рубашку и спортивные штаны, ни то, ни другое даже и близко мне не подходило, но что-то — лучше, чем ничего. Я сунула замаранную китайской едой одежду в пластиковый пакет и туго его завязала.

Текс устраивал хорошие ночевки: после душа он достал самогон, который обжигал желудок, но серьезно снимал напряжение. Он также принес пакет кукурузных чипсов и огромную плитку шоколада с миндалем. Мы устроились с закуской перед телевизором, и смотрели все подряд, включая рекламу, что было неслыханно в Эпоху Пульта. Громоздкий телевизор Текса, похоже, был куплен в период празднования двухсотлетия Америки[25], и у него не было пульта дистанционного управления, а никому из нас не хотелось вставать, чтобы переключать каналы каждые десять минут.

Наконец, Текс вручил мне простыню, подушку и одеяло и представил меня Тиддлсу (пушистому серому коту, устроившемуся у меня на животе), Винки (гладкошерстному котенку тигрового окраса с белыми лапками, который угнездился между моими лодыжками) и Флосси (черной кошечке с белой грудкой, приютившейся на сгибе моей руки). Текс выключил свет, и я, как обычно, заснула.

Мне снился странный сон, который начался с набора номера на дисковом телефоне, чего я не слышала уже много лет.

Во сне Текс тихо (да, тихо, именно так я поняла, что это сон) произнес:

— Это «Расследования Найтингейла»? — Пауза. — Да, это Текс Макмиллан. Передай своему боссу, что у меня есть кое-что для него.

Затем трубку положили на рычаг.

Я знала, что это мне снится, это должно мне сниться, потому что Текс никогда бы меня не сдал.

Никогда.

Следующее, что я помню, как меня подняли в воздух, и кошки разлетелись во все стороны.

Открыв глаза, я увидела Ли. Он держал меня на руках, но смотрел на что-то поверх меня.

Я повернула голову и увидела Текса, идущего к нам с моим пластиковым пакетом, сумочкой и пакетами с покупками.

— Скажи, что все не так, Текс, — прошептала я.

— Не позволяй гневу погасить твое солнце, — ответил Текс.

Я посмотрела в окно, потом снова на Текса.

— Солнце село уже несколько часов назад.

Тихим голосом, наяву, Текс ответил:

— Ты знаешь, что я имею в виду, дорогая.

Я издала раздраженный звук, потому что, ну, что на такое скажешь? Я ненавидела то, что у меня не нашлось ответа.

Во время нашего обмена репликами Ли молчал, а затем направился к двери.

Текс последовал за ним.

— Знаешь, я могу ходить, — обратилась я к Ли.

— Ты также можешь бегать, — ответил Ли.

— Только не в этих штанах. Они на семь размеров больше, чем нужно.

Ли не ответил, но и не отпустил меня, пока мы не подошли к дверце машины со стороны пассажира. Запихав меня внутрь, он захлопнул дверцу, и они с Тексом положили мои вещи в багажник.

Когда мы отъезжали, Текс махал рукой.

Предатель.

Всю дорогу до квартиры Ли я молчала. Как только Ли поставил машину на ручной тормоз в гараже, я вылезла и босиком зашлепала к лифту, придерживая штаны на поясе.

Ли достал из багажника пластиковый пакет с моей испачканной китайской едой одеждой, сумочку и пакеты из магазина, и последовал за мной.

Мы ехали в лифте в гробовой тишине, и Ли впустил меня в квартиру. Я направилась сразу в спальню к ящику, куда экономка Джуди положила мое нижнее белье. Сбросив штаны, я надела трусики, оставила фланелевую рубашку и скользнула в кровать, на свою сторону, обхватив рукой край матраса и засунув руку между ним и пружинами. Я держалась изо всех сил, сегодня вечером никаких объятий не будет.

Я услышала шум включившейся стиральной машинки, очевидно, Ли не хотел рисковать грязной одеждой и без промедления отправил ее стирать.

Я отказалась смущаться из-за этого.

Ли вошел в комнату, но я его проигнорировала. Я услышала шорох одежды, почувствовала, как он лег в постель и устроился поудобнее. Он не прикасался ко мне и не притягивал к себе, как обычно. Я оставалась напряженной и ждала… пять минут, десять. Затем, будучи очень близкой к тому, чтобы заснуть, его рука обхватила меня за талию, потянула через кровать и наполовину прижала к его телу, наполовину обняла.

Я напряглась.

Он зарылся лицом в мои волосы, а потом сказал:

— Я осел. Мне не следовало говорить это при Эдди. Прости.

Дерьмо.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

На того, кто извиняется, нельзя злиться и нельзя таить обиду. Двойной удар.

Я молчала, не потому что включила «стерву», а потому что просто не знала, что сказать.

— Мне очень не нравится, когда ты флиртуешь, — продолжил Ли.

— Я уже поняла.

Его рука поднялась и отвела волосы с моего плеча и шеи. Затем скользнула вниз по моей руке, пока не встретилась с моей ладонью, и наши пальцы переплелись.

— Мы не очень хорошо справляемся с этим, да? — спросил он.

— Не очень, — подтвердила я.

Он вздохнул.

— Вечером я видела Черри Блэквелл, — сообщила я.

На мгновение воцарилась тишина, а затем:

— Я слышал.

— Она хорошо выглядит.

Тишина.

— Сказала, прямо перед твоей матерью, что по утрам тебе нравится минет.

Еще мгновение тишины.

— Она ошибается, — наконец, произнес Ли. — Он мне нравится в любое время.

На этот раз я замолчала, будучи не уверенной, что мне понравился его ответ. Затем, главным образом потому, что ничего не могла с собой поделать, остатки гнева все еще теплились во мне, а Ли был единственным, кто находился рядом, я выпалила: