После того, как я дала оценку своему возбужденному состоянию, впервые за долгое время, я увидела, как Ли откинул голову и расхохотался.

Ли высадил меня у «Фортнума» и быстро поцеловал, прежде чем умчаться на своем «Кроссфайере». Я смотрела ему вслед и пыталась отключить разум.

Но потерпела неудачу.

Я старалась не думать о прошедшей ночи или сегодняшнем утре. Я испытывала неподдельную радость, смешанную с абсолютным и всепоглощающим страхом. Мне пришло в голову, что Ли сказал Китти Сью, что мы вместе, не потому, что она хотела это услышать, или потому, что это помогло нам выбраться из затруднительного положения, когда нас застукали обнимающимися, а потому, что это происходило на самом деле.

Мы были вместе.

Лиам Найтингейл и Индия Сэвидж.

Я видела доказательства того, что Андреа говорила правду: для Ли все было на полном серьезе.

О. Мой. Бог.

Я повесила табличку с объявлением, что «Фортнум» закрыт на выходные, а затем отправилась домой.

В доме было прохладно и уютно, но мне показалось, что с тех пор, как я была здесь в последний раз, прошла неделя, а не одна ночь.

Стараясь не думать о Ли, я поставила кипятить воду для макарон, открыла заднюю дверь, впуская несуществующий ветерок, и проверила голосовую почту.

Семнадцать сообщений.

Конечно, прошло уже несколько дней, как я последний раз проверяла почту, но семнадцать сообщений — это рекорд. Я слушала сообщения, пока доставала ингредиенты для салата, думая, что большинство из них будут о том, что кто-то видел Дюка и Рози.

Я ошибалась.

Новость о том, что мы с Ли вместе распространилась, и каждая девушка, с кем я когда-либо дружила (даже та, которая уехала из города, и та, которая жила в Англии), сочла необходимым позвонить и узнать всю подноготную из первых уст. Марианна и Андреа тоже звонили (Марианна дважды), требуя новостей.

Для женщин со всего мира, которые знали Ли, связь с ним была горячей новостью. Ли был Святым Граалем в бойфренд-фэндоме. Тем более, что именно я в течение долгих, бесплодных лет находилась в Крестовом походе за этим Граалем. Все жаждали знать мельчайшие подробности.

Если бы я хоть словом обмолвилась о том, каково это на самом деле — целоваться с Ли, быть в объятиях Ли или, Боже милостивый, как Ли выглядел обнаженным, я могла бы вызвать восстание, даже войну. Возможно, мне придется вооружиться и дать всем отпор, чтобы Ли не разорвали на части.

Именно ради сохранения женского населения в целости и мира на земле я держала рот на замке.

Конечно, я вроде как поделилась с Андреа, но я хранила секрет Андреа о Ричи Самбора, а она сохранит мой секрет о Ли.

Заварив крепкий кофе, я начала нарезать соленые огурцы и лук и размышлять.

Ли довольно ясно дал понять, что я что-то значу для него, и я не могла перестать радоваться этому. Ли не понравилось, что я думала, что он хочет лишь перепихнуться со мной на скорую руку, ему не понравилось, что я плачу, не понравилось, как я дрожала, и очень не понравилось, когда Ужасный Тедди ударил меня по лицу.

Я вздрогнула при мысли о том, что может случиться с Тедди, схвати его парни Ли по его приказу.

Что привело меня к вопросу: кем был Ли на самом деле. Он сказал, что я ни хрена о нем не знаю, и, судя по тому, как он удивлял меня последние пару дней, видимо, он прав.

Я пробежалась по фактам.

Я полагала, что Ли думает обо мне как о младшей сестре. Очевидно, это не так.

На Ли работали нанятые им люди, по крайней мере, двое, если считать домработницу Джуди, — трое. Хотя скорее всего, их было больше. Это наделяло Ли такими качествами как ответственность и надежность. Люди рассчитывали, что он будет им платить, обеспечив себе тем самым пропитание и крышу над головой. По всей видимости, в какой-то момент жизни Ли пугающе быстро повзрослел.

Я же, напротив, избегала взросления. Моя бабуля так и не повзрослела. Я много раз вспоминала, как мой дедушка говорил ей: «Эллен, когда-нибудь тебе придется повзрослеть». А бабушка всегда отвечала: «Зачем мне делать такую глупость?»

Я была согласна с бабушкой, взросление не казалось таким уж веселым занятием. Взросление означало сумки для подгузников, глажку одежды и планирование расходов. Это казалось очень скучным, и я избегала этого.

Следующий факт — Ли, казалось, намного лучше справлялся с темой отношений, чем я. Прошло всего пару дней, но он небрежно говорил о том, чтобы пойти поужинать или забрать меня из магазина. Казалось, ему довольно комфортно со мной в постели, в его доме, когда моя одежда разложена по его ящикам, а моя зубная щетка стоит рядом с его.

Как такое могло быть, когда Ли проходил сквозь женщин, как сквозь воду, — было выше моего понимания.

Вообще-то, самые долгие отношения, которые у меня были, длились восемь месяцев, но на то была причина: ни один из парней не был Ли.

Теперь, когда казалось, что Ли мой, отпугну ли я его своим беспокойным сном (хотя он довольно быстро преодолел это препятствие)? А еще наши безумные выходки с Элли (хотя Ли знал нас целую жизнь, и всегда находил эти выходки забавными). Безусловно, не стоит также забывать мою несколько сумасшедшую и неконтролируемую склонность все время по глупости влипать во всякое дерьмо (хотя Ли выказал настораживающую сноровку в устранении учиненного мной беспорядка). И, конечно же, моя одержимость независимостью и потребностью в пространстве (хотя ему также удалось подавить и это, заставив меня покинуть собственный дом и обосноваться у него, и его жилье было довольно милым, с прекрасным видом и домработницей).

Да уж.

И, наконец, пугающая сторона Ли.

Мой папа работал полицейским, уровень опасности этой профессии был намного выше, чем у большинства других, и я жила с этим всю жизнь. Я знала об этом и понимала, что это мне не по душе, но гордилась отцом. Он был одним из хороших парней, которые делали мир безопаснее. Миру нужны такие парни, как папа, Малкольм и Хэнк, и люди в их жизни должны обеспечить им условия для выполнения их работы, иначе мы все оказались бы в дерьме.

Ли был… я не знала, как это объяснить.

Смерть не пугала его. Казалось, ему было комфортно разгуливать как в солнечном реальном мире, в котором жила и я, так и в сумеречном подполье, в которое, как я надеялась, я заглянула ненадолго.

Ли называл плохих парней по их прозвищам.

Ли превышал скорость на двадцать миль в час, лавируя среди плотного транспортного движения на бульваре Шпеер средь бела дня, словно выезжал на воскресную прогулку.

Ли оскорбился, услышав, что он мог наследить во время взлома с проникновением. Ли источал столько власти, что сумасшедшие парни, такие как Текс, беспрекословно слушались его приказов. Ли был настолько опасен, что даже Громила Гэри и Жуткий Терри Уилкокс едва могли скрыть свой страх перед ним.

Я вывалила сварившиеся макароны в дуршлаг, промыла их и оставила остужаться.

Поднявшись наверх, нанесла на себя масло для загара с фактором 8, восхитительно пахнущее кокосом. Надела бирюзовое бикини с серебристым кольцом между грудями, соединяющее верх, и двумя такими же по бокам трусиков, и обернула вокруг бедер саронг, завязав спереди большим узлом.

После этого, решила, что мне нужно подождать и посмотреть, что будет делать Ли.

Он сказал, что покажет мне, кем является, чего хочет, и тогда я смогу принять решение. Это никак не уменьшило ни чувство радости, ни страха, но определенно смешало их с немалым количеством волнения.

Как в Рождественский Сочельник.

Я компоновала феерию салата из макарон, когда задняя дверь распахнулась, и в кухню влетел Рози.

С пистолетом.

И этот пистолет был направлен на меня.

Я уставилась на него, застыв с деревянной ложкой в руке, с которой капал майонез.

Он выглядел ужасно. Рози никогда слишком не беспокоился о личной гигиене — он был достаточно опрятен, чтобы не выглядеть мерзко, подавая кофе.