Ясно, что спал он намного меньше меня, и не принимал душ с тех пор, как я видела его в последний раз.

— Рози! — воскликнула я. — Где ты был? Я искала тебя повсюду и ужасно волновалась.

— Где бриллианты?

Эм, извините, но это начинало меня бесить. Почему все думали, что бриллианты у меня или что я знаю, где они? Я даже не видела этих гребаных засранцев.

Он резко дернул пистолетом, и я перестала думать о бриллиантах.

— Где бриллианты? — заорал он.

Я перестала пялиться на Рози и уставилась на пистолет.

— Я не знаю, где они.

— Дюк исчез, в его доме их нет.

Мой взгляд вернулся к Рози. Он определенно был на взводе, в панике, и не в стиле «артист-на-грани». Гораздо хуже.

— Это ведь не ты разгромил дом Дюка?

— Нет! Когда я туда попал, там уже был бардак. Решил, это вы с тем психованным парнем, который меня замотал скотчем.

— Я не была у Дюка, но он возвращается, и уверена, он знает, где бриллианты. — Я старалась говорить спокойно и утихомирить его. — Рози, опусти пистолет, тебе нужно отсидеться в безопасном месте. Я могу позвонить Ли…

Рози начал размахивать пистолетом, а я заткнулась и отступила назад.

— Не звони этому маньяку. Он замотал меня скотчем! И на это у него ушло около двух секунд. Я даже не успел пикнуть. Даже не слышал, как он вошел. Он псих.

— Ладно, я не буду звонить Ли. Но, Рози, не стоит глупить. Твой друг…

— Он мертв, они застрелили его. Они, бл*ть, застрелили его! — Теперь он кричал, размахивал пистолетом и был очень напуган.

— Рози… — начала я.

— Йу-ху! — услышала я со стороны задней двери, звук сопровождался цоканьем каблуков и коготков Чаулины по кирпичной дорожке.

Мой сосед, Тод.

— Тод, уходи! — закричала я, но Рози развернулся и нажал на курок, в беспорядке паля через заднюю дверь, три выстрела примерно за три секунды.

Я увидела, как Тод выбросил руки перед собой и плашмя шмякнулся на террасу, а Чаулина начала лаять, от каждого «гаф» передняя часть ее тушки взлетала в воздух. Я слышала, как ее коготки стучали по кирпичам каждый раз, когда она приземлялась на них лапками.

Рози уставился на пистолет так, словно забыл, что держит его в руке, а затем вылетел за дверь.

Я побежала за ним.

— Рози! Вернись! Не будь идиотом!

Но Рози меня не слушал. Он запрыгнул в старый, темно-серый «Ниссан Сентра», блокировавший переулок, и умчался. Мне удалось разглядеть половину номерного знака, прежде чем он свернул налево, на Бэннок, и исчез.

Я побежала обратно в дом. Тод стоял у задней двери, одетый в белые джинсовые шорты до колен, майку и убийственную пару черных босоножек на высоких каблуках с ремешками и милыми маленькими бантиками со стразами. Он прижимал руку к груди, лицо было бледным, и, учитывая кровавые ссадины, он ободрал колени и ладони.

— Классные босоножки, — выпалила я, стараясь сохранять спокойствие.

— Купил их вчера и хотел продемонстрировать тебе, — ответил Тод.

— Можно их как-нибудь одолжить?

— Конечно.

Совершенно забыв о перестрелке, Чаулина подбежала ко мне и ткнулась мордочкой в мои ноги. Бежевого окраса, слишком маленькая для чау-чау, она была чрезвычайно пушистая у холки и с бритой попкой. Утыкаясь в ноги, она как бы обнималась и говорила: «привет» и «дайте лакомство для собачки». Ее папочки довольно строго следили за ее диетой, но тетя Инди была тряпкой, одно объятие Чаулины, и я доставала коробку с собачьим угощением.

Мы зашли на кухню, и я схватила мобильный, прокрутила вниз до номера Ли и нажала зеленую кнопку.

— Да? — ответил Ли после первого же гудка.

— Рози только что был здесь. Уехал из переулка на север по Бэннок в темно-сером «Ниссан Сентра». — Я назвала ту часть номера, что успела запомнить, и он передал эту информацию кому-то рядом, а затем вернулся ко мне.

— Как он выглядел?

— Неважнецки, и у него был пистолет.

— Откуда ты знаешь о пистолете?

— Он размахивал им у меня перед носом, а затем выстрелил три раза, когда Тод нанес неожиданный визит.

Недолгая тишина, а затем:

— Тод?

— Мой сосед.

Еще одно молчаливое мгновение, затем:

— Все в порядке?

— Ага.

— Почему Рози пришел к тебе?

— Решил, что я знаю, где бриллианты.

Ли вздохнул.

— Буду через десять минут.

Я захлопнула телефон, бросила Чаулине собачье лакомство, усадила все еще ошеломленного Тода в кресло цвета шартрез и побежала наверх в ванную за аптечкой.

Я сидела на оттоманке, обрабатывая ладонь Тода пропитанными спиртом ватными шариками, а затем подула на нее, чтобы унять боль, когда Тод сказал:

— Я решил, ты все выдумала, когда сказала, что в тебя стреляли. Полагал это еще одной из твоих басен.

— Нет у меня никаких басен, все то дерьмо, что я рассказываю, происходит на самом деле.

Тод уставился на меня, задумавшись.

Наши отношения перешли в новое измерение.

Я всегда считала, что Тод и Стиви принимали меня такой, какая я есть, и были настолько искушенными, что их ничто не могло удивить. Хочу сказать, они были стюардами и много чего повидали.

Не ожидала, что они решат, что я все выдумываю, чтобы моя жизнь казалась более интересной.

Для Тода это означало, что я на самом деле была сумасшедшей, и он жил рядом с женщиной, которая попадает в перестрелки и ситуации с похищением.

— Стиви хочет продать дуплекс и купить квартиру. Говорит, что тогда не придется возиться во дворе, и у нас будет подземная парковка, чтобы не чистить стекла зимой, — заявил Тод.

Я не обрадовалась этой новости. Они были лучшими соседями на свете и моими друзьями, а когда мне потребуется кто-то с твердой рукой, чтобы нанести на глаза жидкую подводку, к кому я буду обращаться?

— Мы не хотели оставлять тебя, — продолжил Тод. — Ты не сможешь поддерживать двор в порядке, а Стиви кучу времени на него угробил. Это его наследие.

— Значит, теперь, когда в тебя стреляли, вы меня бросите?

— Подруга, я из Техаса. Мы стреляем друг в друга, чтобы пожелать доброго утра. Теперь же, когда стреляют в тебя, мы не можем уехать.

У меня не было времени испытать облегчение или благодарность от этой новости, — входная дверь открылась и вошли Ли и Мэтт.

Я сидела на оттоманке и изображала Флоренс Найтингейл[10]. Тод все еще был в босоножках на высоких каблуках, на его коленях и волосатых голенях виднелась кровь, и он еще не побрил лицо. Чаулина гавкнула три раза, ее коготки цокали по деревянному полу всякий раз, когда она приземлялась на передние лапки после очередного «тяф». Затем она села, взволнованно переводя взгляд между нами четырьмя, очевидно, гадая, кто из нас бросит ей собачье лакомство.

Я представила всех друг другу, а затем Ли спросил:

— Могу я поговорить с тобой наедине?

Он не стал дожидаться ответа, они с Мэттом никак не отреагировали на то, что я хлопотала вокруг мужчины в женских босоножках. Ли спокойно поднялся по лестнице.

— В холодильнике есть прохладительные напитки, — сказала я Мэтту и Тоду и последовала за Ли, обнаружив его в своей спальне.

Он с любопытством оглядывался по сторонам. Нас окружали бледно-розовые стены, а полы покрывал толстый шерстяной ковер кремового цвета. Туалетный столик, с большим зеркалом и мягким пуфиком, был весь заставлен баночками, кисточками и бутылочками. Кровать была большой, с розовым покрывалом из «Поттери Барн»[11] с маленькими ярко-розовыми цветами и множеством пуховых подушек в изголовье.

Это была девчачья комната, а не спальня Рок-цыпочки, и поэтому это был своего рода маленький шаловливый секрет, как и мое нижнее белье.

Когда я вошла, глаза цвета расплавленного шоколада обратились на меня.

— Милая спаленка.

Пальцы ног вжались в ковер. Однажды я прочитала статью в журнале о том, как парням на самом деле нравятся комнаты с женственной обстановкой, вторгаясь в такую комнату, они чувствуют себя завоевателями.